Книга Мифы и предания Древнего Рима - Дина Лазарчук

Среди заложников оказалась молодая девушка по имени Клелия. Воспользовавшись тем, что этруски встали лагерем на берегу Тибра, она подговорила сверстниц к побегу. Неожиданно, на глазах всего войска, девушки бросились в реку и поплыли на другой берег, к Риму. Этруски, пораженные столь дерзким и отчаянным поступком, похватали луки и осыпали беглянок градом стрел, но Клелии вместе со спутницами все же удалось переплыть реку и выйти на берег. К вящей радости всего римского народа девушки вернулись в город к своим истосковавшимся семьям.

Когда о побеге доложили Ларту Порсене, царь пришел в ярость. Разгневанный, он отправил в Рим гонца с требованием немедленно вернуть зачинщицу, Клелию, остальные его не интересовали. И страшная участь ожидала бы Клелию, если б Порсена не сменил гнев на милость. Поостыв, он проникся восхищением к храброй римлянке, и новый вестник от этрусков привез в город послание необычное и благородное. Превыше подвигов всех Коклесов и Муциев оценил Ларт Порсена то, что сделала хрупкая римская девушка. По-прежнему царь требовал вернуть ее в этрусский лагерь, ибо обратное счел бы нарушением договора, но клятвенно обещал отпустить Клелию к родным целой и невредимой.

Когда Клелию возвратили в лагерь Порсены, царь в знак уважения к ее смелости вознаградил девушку: он обещал подарить ей часть заложников, которые вместе с ней смогут вернуться домой. Перед Клелией вывели и построили всех заложников. Надо думать, каждый из них страстно желал вновь очутиться дома, но, оказавшись перед столь тяжелым выбором — кого взять с собой, а кого оставить на чужбине, Клелия все же не растерялась. Она отвечала Порсене, что с собой берет тех, кто еще не достиг совершеннолетия, и никто из заложников не осудил ее решения.

С подростками Клелия вернулась в Рим. В знак восхищения ее отвагой город наградил девушку небывалой почестью: в конце Священной дороги ей воздвигли конную статую. Отсюда и возникло мнение о том, что будто бы, убегая от этрусков, она переплыла Тибр на украденном у них коне. Другие говорят, что коня в богатом уборе подарил ей благодушный Порсена, когда она вернулась в его лагерь. Иные ученые, замечают, впрочем, что в те далекие времена у римлян не было еще привычки ставить конные статуи гражданам, и оттого, возможно, скульптура эта изображает вовсе не Клелию, а Конную Венеру.

Римская матрона. Художник Дж. Говард

Сам же Порсена увел наконец войско обратно в Этрурию, но воинам своим велел не брать ничего, кроме оружия, и оставил оголодавшим римлянам лагерь, полный хлеба и разного добра. Богатство это было распродано с торгов, и с тех пор в память о милости этрусского царя, когда пускали с торгов общественное имущество, сперва объявляли символически о продаже вещей Порсены. Самому царю, благороднейшему из всех врагов Рима, возле сената поставили бронзовую статую, и многие столетия она обращала на себя внимание старинной и грубой работой.

Последняя битва царя

Помирившись с Порсеной, римляне думали, что самая страшная беда уже миновала город. Но за противостоянием римлян и этрусков затаив дыхание следили союзные латиняне, испытавшие от Рима много притеснений и ждавшие, что могучий Порсена сокрушит ненавистный им город. Не дождавшись, представители всего Латинского союза собрались на совет, не пригласив на него одних лишь римлян. Там, перебивая друг друга, стали они вспоминать все прегрешения Рима: предательства, коварства, жестокие набеги. В итоге меж городами сложился сговор, по которому предстояло всем вместе объявить Риму войну.

Когда весть эта достигла Рима, город охватил страх. Тогда, чтобы укрепить дух граждан, в Риме впервые был избран диктатор: неограниченная власть его, пусть и временная, стояла выше консульской, а неповиновение ему каралось строго и безжалостно. Решено было дать предателям-латинянам отпор, и еще яростнее стали стремиться к этому римляне, когда узнали, что в неприятельском войске замечен Тарквиний Гордый, а возглавляет его Октавий Мамилий, зять опального царя.

Два войска встретились у Регилльского озера. Горя ненавистью к Тарквинию, год за годом призывавшему на головы римлян все новые и новые беды, диктатор Авл Постумий первым дал сигнал к бою, и разразилась битва, равной которой по жестокости еще не знал Рим. И самые знатные его мужи, самые выдающиеся полководцы сражались в ней бок о бок с простыми солдатами, и никто, кроме самого Авла Постумия, не вышел из сражения невредимым.

Лично с диктатором сошелся в бою изгнанный царь Тарквиний, отяжелевший и ослабший с годами. Авл Постумий ранил его в бок, и царя увели с поля боя в безопасное место. Римский начальник конницы по имени Эбуций схватился в поединке с предводителем латинян Октавием Мамилием и был ранен в руку: более не мог он удержать в ней дротик и вынужден был покинуть сражение. Мамилий же, получивший удар в грудь, отступил во второй ряд сражающихся, но, несмотря на рану, трезво оценил силы и бросил в бой колонну римских изгнанников, дравшихся не на жизнь, а на смерть с теми, кто лишил их семьи и дома.

Под бешеным натиском бывших сограждан римляне стали отступать. Но тут во главе вражеских солдат Марк Валерий, брат Попликолы, узнал молодого Тита Тарквиния, последнего оставшегося в живых сына царя. Бесстрашно бросился он на царевича, желая приумножить славу своей семьи, приложившей руку к свержению царской власти, но Тарквиний отступил в глубь рядов, а Марка Валерия кто-то пронзил копьем, и мертвое его тело соскользнуло с коня на землю. Видя гибель доблестного соотечественника, диктатор бросил в бой резервную отборную когорту, и римляне стали теснить врага.

Кастор и Поллукс в битве при Регилльском озере. Художник Дж. Р. Вегелин

В схватке некий Тит Герминий, умелый воин, по богатой одежде узнал Октавия Мамилия и, бросившись вперед, с одного удара пронзил его копьем. Предводитель латинян умер на месте, но и победитель его, в пылу боя ставший снимать с поверженного доспехи, был поражен врагом и вскоре скончался в лагере.

Желая переломить исход боя, диктатор упросил всадников спешиться, так как пехота уже обессилела, и знатные римские юноши последовали его приказу. Прикрыв щитами пехоту, они повели ее на врага, и враг дрогнул. Говорили, что в тот момент Авл Постумий мысленно пообещал возвести храм Кастору, великому воину-полубогу, одному из близнецов Диоскуров, если победа окажется все-таки на его стороне. Он объявил награду тому, кто первым ворвется в неприятельский лагерь, и воины в едином порыве нагнали врага и заняли лагерь латинов.

Говорят также, что еще до окончания битвы в Риме появились двое юношей на белых конях, возвестившие о победе, но когда их стали расспрашивать подробнее, вместе с конями они растаяли в воздухе. О чудесном этом явлении доложили возвратившемуся с триумфом диктатору, и тот признался, что, кажется, видел этих юношей и на поле сражения. Припомнив свою клятву, Авл Постумий догадался, что загадочными юношами были, несомненно, сам Кастор и его брат Поллукс, и вскоре действительно построил храм на том месте, где народ видел Диоскуров.