Книга Огонь любви - Барбара Картленд

Температура больше не беспокоила его, и мальчик мирно спал. Карина немного прикрыла окно, опасаясь, что приехавший с жаркого Востока ребенок не привык к английскому обычаю спать в холодной спальне под легким одеялом.

Она уже собиралась снять халат, как вдруг вспомнила совет миссис Барнстейпл запирать на ночь дверь. Последовав этому совету, Карина повернула ключ в замке. Крепкий замок, тяжелая дубовая дверь, просто удивительно, какое приятное ощущение безопасности вселяло все это.

Девушка потушила свет, сладко зевнула и скользнула между прохладными, пахнущими лавандой простынями.

Должно быть, она сразу же уснула, потому что, очнувшись, как от толчка, не могла понять, что происходит. Лежа с открытыми глазами, она смущенно заметила, что, ложась спать и чувствуя крайнюю усталость, потушила только лампу у своей кровати. Другая же, та, которую принес лакей, продолжала гореть.

Лампа стояла на комоде с внутренней стороны двери. Пламя слабо колыхалось, и в свете его были различимы только очертания стоявшей рядом мебели.

Бросив взгляд через всю комнату, Карина неожиданно заметила, что дверная ручка очень медленно, очень тихо стала поворачиваться вправо. Не отрываясь, девушка во все глаза смотрела на это движение. Сердце ее отчаянно забилось от страха: она догадалась, что именно разбудило ее. Это было щелканье замка. Затаив дыхание, Карина лежала, не в силах двигаться.

Ручка снова повернулась, и на этот раз кто-то нажал на дверь. В крепости замка можно было не сомневаться, его делал кузнец, знавший свое дело. И тот, кто рвался войти, отпустил ручку, потому что язычок с щелканьем вернулся на место.

На мгновение в комнате повисла тишина, а потом Карине показалось, что она слышит чье-то тяжелое дыхание по другую сторону двери.

Раздался стук в дверь, едва различимый настойчивый стук в дверь, словно некто желал, чтобы, его впустили, но не хотел, чтобы об этом стало известно окружающим.

С минуту Карина чувствовала настоящий страх, но вдруг он прошел, и она больше не боялась. Она в безопасности, в полной безопасности за замком, сломать который было под силу разве что Геркулесу!

Девушка повернулась на другой бок и с головой закуталась простыней. Пусть себе стучит! Пусть ждет под дверью хоть до утра! Это послужит ему хорошим уроком.

Карине казалось непостижимым, как это сэр Перси хотя бы на мгновение мог вообразить, что она позволит ему войти. Впрочем, ничего удивительного тут не было: несмотря на всю омерзительность этого человека, нашлось бы немало женщин, которые прельстились бы его посулами.

Дом в Сент-Джонской роще, экипаж, по крайней мере, несколько лет роскошной жизни, со слугами, модными и дорогими нарядами, с театрами и ресторанами, где подобные женщины могли появляться до тех пор, пока их сопровождали покровители.

Карина едва не рассмеялась. Сэр Перси в роли покровителя, что может быть абсурднее?

"Ненавижу, ненавижу, – подумала она и заключила: – Впрочем, бояться его теперь вряд ли стоит".

Подобная мысль показалась слишком смелой даже ей самой, а поскольку душа ее оказалась более отважной, чем тело, Карина уже больше не лежала, а сидела в кровати, прислушиваясь.

Стук прекратился, и за дверью, по-видимому, больше никого не было. Лампа прогорела, и девушка осталась одна в кромешной темноте.

И тут ее охватил ужас, ужас не только перед сэром Перси, но перед любым другим мужчиной, перед всеми мужчинами вообще. Ей чудилось, будто она убегает, а они преследуют, настигают и силой захватывают ее, спасения ждать неоткуда. Теперь она понимала, что испытывает лисица, за которой гонится свора собак. Она ощущала себя оленем, мчащимся по вересковой пустоши и знающим, что смерть близка.

Карина подняла голову. Кругом не было ничего, кроме тишины и темноты. Девушка бросилась на подушки и зарыла в них голову.

– Оставьте меня, – шептала она, – пожалуйста, оставьте меня в покое.

Ей казалось, что она так и проведет всю ночь, не сомкнув глаз. Тем не менее, когда в восемь утра раздался стук в дверь, она спала таким тяжелым, глубоким сном, что, очнувшись от него и встав с постели, с трудом подошла к двери, чтобы отпереть замок.

– Доброе утро, мисс, – бодро приветствовала ее вошедшая горничная. – Ночью шел небольшой дождь, но сейчас выглянуло солнце.

Должно быть, дождь начался после того, как ночной визитер ушел, – подумала Карина и удивилась, как это она смогла уснуть, пусть даже и знала, что в комнату никто не войдет.

– Благодарю вас, – удалось ей с улыбкой сказать горничной, когда та поставила чашку утреннего чая на прикроватный столик.

Едва девушка ушла, Карина вскочила с кровати, завернулась в халат и пошла в соседнюю комнату.

Дипа сидел на кровати, скрестив ноги и обложившись солдатиками, кубиками, книжками – короче, всем, что смог найти на полке с игрушками.

– Дипа встать, но не будить миссис! – торжествующе проговорил мальчик.

Из той легкости, с которой он произнес эту фразу, Карина заключила: ребенку достаточно хорошо внушили, что он может заниматься чем угодно, но ни в коем случае никого не будить. Перед ней неожиданно возник образ больной женщины, которая проехала с ребенком через полмира в поисках его отца.

Чи-Юн была больна. Ей приходилось либо работать, либо идти на содержание к мужчине, поэтому для нее крайне важна была возможность хорошо выспаться. Этот урок Дипа усвоил твердо, как никакой другой.

– Ты очень хороший мальчик, – похвалила его Карина. – А теперь поскорее оденемся. Твой завтрак скоро принесут.

Дипа позволил умыть и одеть себя. Приказав ему отнести игрушки из спальни, она вернулась в свою комнату.

Горничная принесла горячей воды. Умываясь, Карина обдумывала, чем они с Дипой займутся днем.

Было бы неплохо отправиться на пикник. Это, по крайней мере, избавит ее от встреч с сэром Перси, а завтра, если верить его словам, он, бог даст, вернется в Лондон. Интересно, смирился ли он с неожиданной неудачей, прекратит ли преследовать ее? Впрочем, интуиция подсказывала Карине, подобный человек вряд ли способен признать свое поражение. Если он хотел чего-то и не мог получить, его желание от этого только усиливалось. В этом-то и заключалась истинная опасность того, как она обходилась с сэром Перси.

– А разве есть какой-нибудь выбор? – спросила Карина свое отражение в зеркале, даже не подозревая, как оно прелестно.

Когда она вернулась в детскую, завтрак был уже на столе, и лакей, принесший его, устанавливал большой кувшин молока рядом с кружкой мальчика.

Завтрак был типично английский: две большие миски овсянки, яичница с ветчиной, мед в сотах и кусочки желтого, как лютики весной, сливочного масла.

Дипа смотрел на все это с отвращением. Накануне Карина уже имела печальный опыт его кормежки, пытаясь заставить его съесть то, что любой английский мальчик проглотил бы с жадностью.