Книга Прогони мою печаль - Стефани Лондон

— Конечно.

Грант стоял так близко, что она невольно напряглась. На первом занятии она видела перед собой лишь накачанного спортсмена, считавшего себя богом. Теперь он казался сложным, интересным человеком. Просто человеком, а не богом.

— Когда-то я был обычным парнем, мечтал играть в футбол.

— Был одурманен таинственным, как тебе казалось, миром?

— Черт, в самую точку. — Он взял ее руку в свои. — Мне так хотелось, чтобы и вокруг меня крутились поклонницы.

— Теперь у тебя их немало.

В воздухе вспыхнули искры, весь мир вокруг мгновенно перестал существовать.

— Я оставил семью, прошлую скучную жизнь и смотрел на мир глазами маленького мальчика, попавшего в кондитерскую лавку.

— И ты переел сладкого. — Жасмин его прекрасно понимала. Грант заслужил прощение, ведь он и сам не заметил, как успех изменил его и всю жизнь.

— Я наелся до боли в желудке. — Он склонился совсем близко, губы их почти соприкасались. — Но есть еще кое-что вкусное, и я никогда этим не смогу насытиться.

Жасмин задохнулась от одной мысли, что сейчас произойдет, но не представляла, как его остановить.

— Не хочешь изменить свое решение о сексе на одну ночь? Ты смотришь на меня так, будто я твой ужин.

— Ты настолько уверен в себе? — Жасмин вскинула подбородок и посмотрела ему в глаза. В нем было нечто обезоруживающее, возможно, сочетание волевой челюсти и трогательных веснушек, рассыпанных по лицу.

Одним движением он заключил ее в объятия и прижал спиной к станку. Сама того не ожидая, Жасмин страстно ответила на его поцелуй. Руки с наслаждением гладили его рельефную спину и бедра.

— Что ты делаешь?

— Хочу, чтобы эти красивые ноги обвились вокруг меня. Я смогу заставить тебя закричать. — Теперь в его глазах сквозило вожделение. — Снова и снова.

Прежде чем он смог продолжить, Жасмин со всем желанием, накопившимся внутри, впилась в его губы. Грант обнял ее за талию и приподнял, чтобы она могла обхватить его ногами. Он держал ее без всяких усилий, словно она ничего не весила. Маленькая грудь прижалась к мощному торсу.

— Не здесь, — прошептала она ему на ухо.

* * *

Жасмин ерзала на сиденье машины, пока они ехали к его дому. Ей с трудом удавалось сдерживать эмоции. Разум подсказывал, что она сошла с ума, ведет себя безрассудно.

В жизни существуют правила, которых она обязана придерживаться. В некоторой степени по этой причине она любила балет, в нем существовали строгие рамки, законы, ограничения. Но это совсем другое.

Секс на одну ночь грозил обернуться вторым свиданием, и она не в силах этому противостоять.

— О чем задумались, мисс Белл?

— Ни о чем, просто любуюсь видом.

Они подъезжали к центру города, все огромнее становились небоскребы делового центра Мельбурна. Жасмин любила этот город. Огни завораживали ее с детства, удивляло, как что-то может существовать так долго без сна.

— Обещаю, скоро ты увидишь кое-что получше. — Он хитро стрельнул глазами.

— Ты всегда такой галантный с дамами? — Жасмин развернулась к нему и оглядела красивый профиль.

— Какая уж тут галантность. Футболистам это не нужно.

Она фыркнула и отвернулась. Перед глазами возникли картины, на которых вокруг него толпились стайки поклонниц. От этой мысли ее затошнило.

— Значит, ты обленился и не любишь ухаживать?

— Все эти поклонницы не для меня, мне нравятся такие, как ты.

— Лесть тебе не поможет.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, но, кажется, я уже добился, чего хотел. Ты сидишь в моей машине и едешь ко мне, разве не так?

— Это ерунда.

— Ты больше не думала о танцах?

— Нет, — солгала Жасмин. Она постоянно думала об этом, хотя старалась не зацикливаться на этих мыслях.

— Я же просил тебя не отказываться от этой идеи.

— Да, просил, но не помню, чтобы я давала согласие.

Грант въехал на стоянку и заглушил мотор.

— Я бы все отдал, только бы ты вернулась на сцену.

— С чего бы это?

— Потому что ты потрясающая. — Он потянулся и поцеловал ее.

От исходившего от него аромата кружилась голова. Если он и дальше будет так ее целовать, она пообещает что угодно.

Взявшись за руки, они вошли в здание. Жасмин отметила, насколько шикарно все здесь отделано. Разглядывая интерьеры в стиле ар-деко, она даже на несколько минут забыла о Гранте. Когда двери лифта закрылись, он обнял ее, напоминая о себе. Их отражение в зеркале от пола до потолка заполнило все пространство, они красиво смотрелись вместе. Грант обнял ее за талию, она прижалась к его бедру, положила руку на ширинку и с удовольствием услышала его сдавленный стон.

— Сразу к делу?

— Конечно. Только так я могу заставить тебя не задавать вопросы.

— Это мне подходит.

Двери лифта бесшумно распахнулись, выпуская их в пустой коридор. Под ногами лежал мягкий серый ковер, стены украшали акварели. Они поспешно шли к двери, стараясь не отрываться друг от друга ни на миг.

Грант открыл дверь квартиры и пропустил Жасмин вперед. От волнения у нее сжалось сердце.

Это был типичный дом холостяка. Определенно хозяина больше радовала огромная плазменная панель на стене, чем восхитительный вид из гигантского окна, занимавшего всю стену комнаты. От россыпи городских огней на черном фоне у Жасмин перехватило дыхание. Грант взял ее за руку:

— С балкона вид еще лучше.

Он раздвинул створки, и волна свежего воздуха влетела в комнату. Жасмин плотно сжала перила и наклонилась вниз, завороженно разглядывая город. До нее долетал слабый шум транспорта и толпы, в воздухе пахло дождем. Грант встал за ее спиной и поцеловал в шею.

— Невероятно красиво, — выдохнула она, прижимаясь к нему спиной. — Ты счастливчик.

— Особенно теперь.

Рука легла на ее живот и скользнула между ног. На ней по-прежнему были лосины, лишь сверху накинуто пальто. Каждое прикосновение хорошо ощущалось сквозь тонкую ткань купальника.

Жасмин развернулась и откинула голову назад, наслаждаясь тем, как ветер треплет ее волосы. Окончательно осмелев, она выпрямилась и потянулась к молнии на его джинсах. Стянув их, подняла глаза и увидела его удивленный взгляд.

Лизнув кончиком языка головку, она открыла рот и обхватила ее губами, действуя медленно, словно дразня губами и языком. Вскоре сверху до нее донесся тихий стон.

— Раз ты так, пошли внутрь.

Он провел ее в спальню. Большую часть пространства занимала невероятных размеров кровать, покрытая темно-синим покрывалом, казавшимся мягким, как облачко на небе. Ни одной фотографии, ничего, что могло бы рассказать о его прошлой жизни. Жасмин помнила, что у него напряженные отношения с семьей, но не ожидала, что он не хранит ничего, напоминающего о родственниках. На стене лишь одна картина — изображение футболиста, судя по внешнему виду семидесятых годов. Он снял с нее пальто и пристроил на спинку небольшого кресла: