Книга Ты любишь науку или нет? - Генрих Книжник

— У-у-у!.. — ответила Малька.

— Не врала, значит, — подытожил Фуня, когда Витик рассказал ему, что произошло с Малькой. — Да-а, плохо дело! Но ничего, для Эксперимента она больше не нужна. И тебе не будет мешать. Ты спрашивал у родителей, когда выезжаем?

— Сто раз тебе было говорено: не раньше чем через неделю! — раздраженно ответил Витик, уязвленный Фуниным равнодушием к его и Малькиной судьбе. — И вообще, будешь приставать — совсем не поеду. Понял?

— Кончай злиться, — добродушно сказал Фуня. — Сама виновата — язык длинный. И ты хорош: готов из-за девчонки бросить науку. Чуяло мое сердце… А Малька, если любит, подождет: разлука полезна для любви.

— Ты-то откуда знаешь? — спросил Витик.

— Читал где-то, — равнодушно отозвался Фуня.

— Придумай лучше, как мне установить с ней связь, знаток, — попросил Витик.

— Проще простого — зеркалом. Ее окно знаешь? Наведи зайчик — и азбукой Морзе: прикрыл — раскрыл, подольше — покороче, тире — точка. А можно через цветную пленку: синий, красный, зеленый… У индейцев майя буквы были — цветные квадратики, я читал в одном журнале. У деда на объекте старых журналов навалом. А в другом журнале…

— Остановись, — перебил его Витик. — А насчет зеркала идея хорошая.

Они шли через Фунин просторный двор, залитый уже совсем летним солнцем. Асфальтовые дорожки между вскопанными, но еще темными газонами с тощенькими деревцами были уже совсем сухими. Резко блестели окна огромных корпусов, отражая чистый солнечный свет, и Витик подумал, что зайчик будет очень ярким, Малька его обязательно заметит. Азбука Морзе — это, конечно, чушь, ни он, ни Малька ее не знают, а показать ей написанную большими буквами записку — это можно. Ха! Ну прямо как принцесса в башне. Опять с Малькой все как в старинном романе, не соскучишься.

Фуня в это время толковал Витику, что при грозе обычно бывает сильный ветер, поэтому железную бочку нужно будет прочно закрепить, чтобы не раскачивалась, а то молния может в нее не попасть. Витик слушал вполуха.

Вдруг Фуня замолчал и уставился куда-то в угол двора. Витик поглядел туда же и увидел, что у стены дома, прижавшись к ней, стоит светловолосая девчонка в короткой клетчатой юбке и красных колготках на длинных тонких ногах, а какие-то три типа явно к ней пристают.

Дело было не слишком необычное: может, они вообще из одной компании и разбираются в своих делах. Или девчонка сама виновата и получает заслуженное — такое тоже бывает нередко. Но уж больно скверные рожи были у этих троих. А девчонка — наоборот, очень даже милая: глаза большущие, серые, нос как у Буратинки, рот большой… Губы дрожат. В руках сумка, из которой торчат два длинных батона.

— Эй ты, морковка! — говорил в это время один из мальчишек. — Скажи что-нибудь по-своему. Поржать охота.

— Я скажу, — повернулся к нему другой. — Пшися, кшися, ршися, вшися… Ну как, прынцесса, правильно? Гы-ы-ы!..

— Не, пусть она, — ответил первый. — Давай, пшикалка, пока просят по-хорошему!

Девчонка молчала.

— К нам явилась, а разговаривать с нами не хочешь? Как там тебя, Зося-Мося? Крыся-Брыся? Или еще как? Польша твоя там еще не сгинула? Ну ты, отвечай, когда с тобой люди разговаривают!

Глаза у девчонки налились слезами, она затравленно озиралась, но во всем громадном дворе в эту минуту кроме Витика с Фуней была только толстая тетка с сумкой на колесах и старая бабка, сидевшая на скамейке у подъезда.

— Пшепрашам, пани, проше, пани, о помоц! — крикнула девчонка.

Мальчишки радостно загоготали.

Тетка оглянулась, покачала осуждающе головой и направилась дальше. Старуха даже не пошевелилась на своей скамейке. Девчонка бросила сумку и закрыла лицо руками.

Фуня вдруг решительно двинулся по направлению к этой компании.

— Ты чего? — удивленно спросил Витик, но Фуня даже не ответил. Витик пожал плечами и пошел за ним.

— Вы зачем к ней пристаете? — спросил Фуня, когда они подошли поближе.

Все трое мгновенно повернули головы и молча уставились на подошедших. Стало неуютно.

— Тебе-то что? Вали отсюда! — ответил один из троих, наверное главный.

Неприятный тип: морда узкая, бледная, ноздри шевелятся, губы обкусанные, глаза красные, злые… И улыбка как приклеенная, плохая улыбка. Повыше Витика и, наверное, старше. Связываться с таким…

— Зачем пристаете?! — повторил Фуня деревянным голосом, какого Витик от него никогда не слышал.

Он с удивлением посмотрел на друга: Фуня стоял набычившись и сжав кулаки.

«С ума съехал! — подумал Витик. — Ох, нарвется! Этим ведь только того и надо. Уделают — домой не дойдем. Да еще из-за какой-то незнакомой девчонки…»

— Пойдем отсюда, — сказал он Фуне и потянул его за рукав.

Фуня, не глядя, отмахнулся.

— Что вам от нее надо? — спросил он тем же голосом.

Главный стоял уже лицом к Фуне, улыбка на его узкой морде стала уж совсем скверной. Витик понял, что надо спасать положение.

— Тебе что, жалко ответить? — спросил он миролюбивым тоном. — Интересно ведь.

— Мотайте отсюда! — повторил Длинный и отвернулся к девчонке. Видимо, тон Витика его успокоил.

— Девчонка ведь, — сказал Витик. — Зачем она вам?

— Слишком много о себе понимает, — ответил другой мальчишка, юркий и пониже первого. Морда у него была как у шакала Табаки из мультика «Маугли». — Даже отвечать не хочет, нос кверху и идет, будто тебя нету. Прынцесса! — Мальчишка прикрыл глаза, задрал подбородок, опустил углы губ и завихлялся, изображая принцессу.

— Иностранка, — вдруг произнес Фуня.

Лицо у него стало странное: решительное и растерянное одновременно, челюсть вперед, рот сжат, а глаза за очками часто моргают.

— Полячка она, — сообщил третий мальчишка, толстоватый, с тупой сонной рожей. — Мать говорит: поляки все нос дерут.

— Она-то при чем? — удивился Витик.

— Сказано: мотайте отсюда! — вдруг озлился Длинный. — А то поможем.

— Отпустите ее сейчас же! — категорически заявил Фуня и топнул ногой. — Ну?!

— Чиво-о?! — изумился Длинный и шагнул к Фуне. — Тебе-то чего надо, клопик очкастый?

— Уй-ди! — раздельно и твердо произнес Фуня и уперся руками в Длинного, стараясь его отодвинуть.

Витик стоял, не зная, что делать.

Девчонка отняла руки от лица.

Длинный с горестным видом поглядел по сторонам, будто растерялся от жестокой обиды, потом положил пятерню Фуне на физиономию и резко толкнул. Фуня качнулся назад, попятился, попятился все быстрее и быстрее и грохнулся, задрав ноги. Девчонка взвизгнула. Фуня секунд пять лежал неподвижно, потом заскреб ботинками, перевернулся на четвереньки и стал хлопать ладонью по асфальту, разыскивая очки.