Книга Войны и битвы скифов - Михаил Елисеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У Гистиея были очень хорошие личные отношения с Дарием. Хитрый правитель Милета сразу же указал коллегам на то, что на данный момент они находятся у власти в своих городах исключительно благодаря персидской поддержке. Случись что с царём, как их всех в лучшем случае изгонят из городов, где вместо тирании введут столь любезное сердцу народа демократическое правление. Старый лис заливался соловьём, расписывая перед остальными тиранами все ужасы народовластия и тех последствий, к которым эта перемена приведёт. А это случится, если власть лучших людей не будет защищена остриями персидских копий.
Самое удивительное заключалось в том, что Гистией переубедил всех, кроме Мильтиада! Никто из тиранов не задумался о том, что никаких демократических переворотов может и не быть. Хотя бы по причине того, что в борьбе с внешним врагом всегда наблюдается единение народа. Что в случае принятия предложения скифов предстоит борьба за независимость, а принцип единоначалия для этого подходит, как никакой другой. Было время у эллинских правителей всё взвесить и обдумать, а потом поступить так, как велят долг и совесть. Но они этого не сделали.
Момент действительно был судьбоносный, поскольку речь шла не только о Дарии и его армии, но и о судьбе державы Ахеменидов в целом. И это понимали все – как эллины, так и персы. На это конкретно указывает Геродот, когда вкладывает в уста Артабана, брата Дария, довольно примечательную фразу: «И если бы тогда Гистией, тиран Милета, согласился с мнением прочих тиранов и не воспротивился, то войско персов погибло бы. Впрочем, даже и подумать страшно, что тогда вся держава царя была в руках одного человека». Это умудренный опытом дядя говорит своему царственному племяннику Ксерксу.
Очень часто бывает, что, когда решается судьба страны, вверх берёт не долг перед своим народом, а шкурные и своекорыстные интересы. Так случилось и в этот раз. «Отец истории» оставил для потомков имена тех людей, которые могли изменить не только судьбу Ионической Греции, но и Эллады в целом. Однако смалодушничали в решительный момент, и их трусость привела к трагическим последствиям. «Вот имена тех, кто принимал участие в этом голосовании ионян, бывших в милости у царя: тираны геллеспонтийцев Дафнис из Абидоса, Гиппокл из Лампсака, Герофант из Пария, Метродор из Проконнеса, Аристагор из Кизика, Аристон из Византия. Это были тираны городов на Геллеспонте. Из Ионии же были: Стратис из Хиоса, Эак из Самоса, Лаодам из Фокеи, Гистией из Милета, который подал мнение против Мильтиада. Из эолийских тиранов присутствовал только один значительный человек – Аристагор из Кимы».
Но одно дело – принять решение, а другое дело – претворить свои намерения в жизнь. Ведь было неизвестно, как поведут себя скифы, когда узнают про нежелание ионийцев доводить дело до уничтожения персидского войска. И здесь решающая роль вновь принадлежит Гистиею, который придумал хитрый план, как ввести столь опасных союзников в заблуждение. По приказу правителя Милета со стороны скифского берега ионийцы стали неторопливо разбирать мост, всем своим видом показывая, что следуют советам своих новоявленных друзей. Этим действием греки достигали двоякой цели: с одной стороны, успокаивали кочевников, демонстрируя им своё усердие, а с другой стороны, если вдруг скифы захотят переправиться через Истр, то так их будет легче отразить. Сам же Гистией отправился к скифским вождям и стал их убеждать двинуться навстречу персам. Чего им переживать, ведь эллины сделают всё от них зависящее, чтобы Дарий с войском не перешёл на южный берег! «Вы, скифы, пришли с добрым советом и своевременно. Вы указали нам правильный путь, и за это мы готовы ревностно служить вам. Ведь, как вы видите, мы уже разрушаем переправу и будем всячески стараться добыть свободу. Между тем, пока мы разбираем мост, вам как раз время искать персов и, когда вы их найдете, отомстите за нас и за себя, как они того заслуживают» (Геродот).
Гистией был настолько убедителен, что Иданфирс, Таксакис и Скопасис поверили ему, и отряды кочевников двинулись на север, чтобы перехватить в пути и уничтожить персидскую армию. Но здесь судьба сыграла с ними злую шутку. Дело в том, что перед персидским наступлением скифы выжгли и опустошили все земли к северу от Истра, превратив их фактически в пустыню. Потому они взяли несколько в сторону, туда, где находились корм для лошадей и вода для людей, логично полагая, что так же поступит и противник. Но Дарий поступил вопреки всякой логике, и это в конечном итоге персов и спасло, потому что он повёл своих людей по разорённой земле и разминулся с войском врага.
Усталые, израненные и измождённые войска Дария из последних сил двигались форсированным маршем к Истру, а персидские военачальники с тревогой ждали нападения скифских наездников. Враг мог появиться в любую минуту. Воины шли по выжженной и опалённой огнём земле, тучи пыли и пепла клубились в воздухе, затрудняя людям дыхание. Но темп марша никто не сбавлял, ибо страх перед скифами был настолько велик, что никто и не заикался об остановке. И когда впереди блеснула речная гладь, радости валившихся от усталости людей не было предела. Но ликование скоро сменилось отчаянием, когда конные разведчики донесли, что мост разрушен ионийцами. Здесь даже твёрдое сердце Дария дрогнуло, а остальные воины просто-напросто впали в панику.
Но царь не может вести себя как простой солдат, а потому, сохраняя присутствие духа, сын Гистаспа послал к берегу глашатая, чтобы тот вызвал Гистиея на разговор с повелителем. Тиран Милета явился сразу и быстро разъяснил ситуацию, обнадёжив не только Дария, но и тысячи людей на противоположном берегу реки. Ионийцы начали восстанавливать мост, а корабли переплыли Истр, и передовые отряды начали погрузку на суда. Шум и гомон огласили спокойные до этого берега великой реки. Всё делалось в страшной суете, и как следствие, при погрузке на суда образовалась давка. Командиры и военачальники срывали голоса, призывая своих подчинённых к дисциплине, но всем хотелось побыстрее покинуть негостеприимный берег. Когда же греки закончили восстанавливать мост, то персидская армия ринулась на противоположную сторону, день и ночь пехота и конница сплошным потоком шли через Истр.
Разведчики умчались на север и с тревогой вглядывались в даль – не появится ли на горизонте грозная скифская конница? Но всё было спокойно, никто не собирался атаковать персов, и, когда последний воин перешёл на спасительный берег, царь махнул рукой, давая знак поджигать мосты. Клубы чёрного дыма, поднявшиеся к ярко-синему небу, возвестили всему миру, что Скифский поход Дария I закончился.
* * *
Иданфирс и его соратники были удивлены, когда узнали, что враг, практически уничтоженный и не имевший никаких шансов ускользнуть из устроенной ему западни, ушёл. Но то, что они разминулись с войском царя, ещё можно было исправить, не велика беда. Скифы без труда настигли бы истомлённую армию персов, прижали к берегу Истра и уничтожили. Однако это было возможно только в том случае, если ионийцы разрушили мосты через реку. Пребывая в полной уверенности, что греки выполнят условия договора, скифские цари развернули своё воинство и погнали коней к Истру.
Но какового было их негодование, когда они увидели пустой берег, на котором не было ни одного вражеского воина. Мост был сожжён, а корабли ионийцев уплыли. Скифы сразу же поняли, что их подло обманули и украли победу, но сделать уже ничего не могли. Чтобы организовать переправу, нужно было время, а персы, судя по всему, бежали на юг стремительно. Да и скифские воины тоже были измучены бесконечными переходами и рейдами и еле держались в сёдлах. Поэтому было принято решение погоню не продолжать, а разойтись по своим землям и отдохнуть от тягот войны. «Так персы были спасены. Скифы же в поисках персов потерпели неудачу. С тех пор скифы считают ионян, поскольку те были свободными людьми, самыми жалкими трусами из всех людей, а как рабов весьма преданными своему господину и наименее склонными к побегу. Так скифы издевались над ионянами» (Геродот).