Книга Шипы и розы - Люси Рэдкомб
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я никогда не рвалась стать твоей женой. — Какая-то часть ее сознания требовала одуматься, но Розлин уже не могла этого сделать. — Но ты сумел убедить меня, что это лучший выход из создавшейся ситуации.
Стюарт глубоко ранил ее, и ей инстинктивно хотелось нанести ответный удар, чтобы спасти хотя бы остатки своей гордости. Лицо Стюарта как будто окаменело, глаза, обычно такие выразительные, стали пустыми.
— В таком случае, нам не о чем больше говорить, — тихо сказал он.
Розлин не могла поверить своим ушам. Казалось, у ее ног разверзлась черная бездна. Но чему она удивляется? Она ведь не наткнулась на невидимое препятствие, а сама вырыла яму и сама же в нее прыгнула. И теперь получила, что хотела, разве нет? Стюарт был великим спорщиком, и в глубине души она рассчитывала, что он найдет какое-то убедительное объяснение, которое успокоит ее страхи. Но он сдался. У Розлин екнуло сердце. Видимо, он решил, что дело не стоит того, чтобы за него бороться, и, вероятно, даже испытал облегчение.
— Думаю, для всех, кого это касается, будет лучше, если мы просто вместе уедем, не объявляя о твоем решении.
— Что-о? — вскинулась Розлин.
Как он смеет рассуждать так спокойно, когда ее мир рушится прямо на глазах?!
— Лучше сообщить эту новость нашим семьям без посторонних, — пояснил он. — Как думаешь, ты справишься?
— Они будут озадачены, — пробормотала Розлин и прикусила дрожащую нижнюю губу, боясь подумать об эмоциональной буре, которую ей предстоит пережить.
— Озадачены?! — изумленно повторил Стюарт.
Вернее было бы сказать «потрясены», уныло подумала Розлин. Жениться и развестись за один день — это, наверное, своеобразный рекорд.
Она машинально сняла фату, и та легким облачком опустилась на пол.
— А кто в этом виноват? Это ты позволил мне думать, что мы ждем от этого брака одного и того же.
— Точнее, я надеялся, что в конце концов наши желания совпадут, но ты только что ясно дала понять, что я был дураком, вообразив…
— Не понимаю, о чем это ты толкуешь! — сердито перебила его Розлин.
— Да, я знаю.
Она начала уже уставать от этих бесконечных загадок.
— Если ты будешь упорно говорить не со мной, а обо мне, я не вижу смысла продолжать разговор.
— Похоже, мне вообще не надо было ничего говорить. Ты же делаешь выводы, прежде чем я успеваю открыть рот.
— Ты уже открыл рот, только не знал, что я слушала.
— Подслушивала.
— Так подай на меня в суд, — бросила Розлин с показным равнодушием.
Стюарт посмотрел на нее с острой неприязнью.
— Не знаю, с чего я вообще решил, что у нас что-то получится.
Пусть я ему не нравлюсь, мне все равно, я даже рада, твердила себе Розлин. Разобраться в своих истинных ощущениях она боялась — это было бы слишком болезненно.
— Беда в том, что это не имело для тебя особого значения, — заявила она.
— Ты сможешь дождаться, пока гости не разойдутся, прежде чем назвать меня манипулятором и бездушным мерзавцем?
Розлин смерила его почти таким же враждебным взглядом, как и он ее.
— Не знаю, — холодно произнесла она. — Я же не умею притворяться так мастерски, как ты. Но попробую.
— Стоило ненадолго оставить тебя одну, и вот что из этого вышло. — Виктория откинулась на спинку стула и подозвала официанта. — Мне еще одну порцию того же самого, — она указала на пустой бокал, — а моей подруге двойной апельсиновый сок. Что здесь происходит, Гвидо? — Девушка указала на группу людей, собравшуюся вокруг одного из столиков.
— Там берут интервью у какого-то новомодного писателя, — заговорщическим шепотом сообщил официант. — Сейчас его будут фотографировать. Если хотите, мисс Гордон, я пересажу вас за другой столик.
— И лишишь возможности поглазеть на знаменитость? — Виктория рассмеялась. — Этот ресторан очень популярен, и если бы он не принадлежал моему дяде Джакомо, нам бы ни за что сюда не попасть, — пояснила она Розлин.
— Кухня действительно недурна, — с улыбкой заметила та.
— Я с удовольствием передам твой комплимент шеф-повару. Но ты же почти ничего не съела.
— Просто я сегодня не голодна.
— Тогда давай мне свою тарелку, не пропадать же добру.
Виктория не волновалась насчет лишних калорий и не комплексовала по поводу своей пышной фигуры.
— Как поживает Кевин? — спросила Розлин.
Он когда-то и познакомил ее с Викторией, и они стали близкими подругами.
— Беспокоится о тебе.
— О Боже! — взмолилась Розлин. — Меня и так совесть мучит, ведь он был так добр ко мне.
— Да-а, — задумчиво протянула Виктория.
Розлин метнула на нее испуганный взгляд.
— Что это значит?
— Прости, но, по-моему, вы с Кевином не очень подходили друг другу.
Розлин немного опешила.
— Ты никогда этого не говорила.
— А ты никогда не спрашивала. — Виктория отодвинула тарелку и подперла рукой подбородок. — Беременна, замужем и уже в процессе развода… Мне все еще не верится, что все это происходит с тобой!
— Тебя послушать, так получается, что я…
— Поспешила? — подсказала Виктория.
— О, хоть ты не начинай! Мне уже до смерти надоело выслушивать лекции о моем неразумном поведении.
— Расслабься, Розлин. — Подруга ласково тронула ее за локоть. — Я не собираюсь читать тебе лекцию, но мне хочется услышать подробности. Я пригласила тебя в этот престижный ресторан, чтобы средиземноморская кухня и теплая атмосфера растопили твою сдержанность. Вот увидишь, тебе станет легче, да к тому же я обойдусь гораздо дешевле психоаналитика.
— Разве можно устоять перед таким предложением? — улыбнулась Розлин, с благодарностью глядя на подругу. — А я-то думала, что ты пригласила меня сюда только потому, что здесь тебя обслуживают бесплатно, — пошутила она.
— Не отвлекайся, ближе к делу. Это правда, что, пока Кевин от тебя не ушел, ты ни разу не спала с неотразимым Стюартом Роули? — с явным недоверием спросила Виктория. Розлин возмущенно расширила глаза, но подруга только пожала плечами и улыбнулась. — Ты шокирована? Дело в том, что у меня такая дружба бывает только с бывшими любовниками.
— В таком случае у тебя легион друзей.
Нимало не смутившись, Виктория безмятежно улыбнулась.
— Не пытайся сменить тему. Так как насчет Стюарта? — допытывалась она.
Розлин вздохнула. Профессиональная хватка делала Викторию прекрасным адвокатом, но как подруга она иногда становилась просто несносной.