Книга Большая книга приключений с привидениями - Валерий Гусев

Я подозрительно посмотрел на него:

– Ну-ка, покажи его. Где он?

– Да здесь, здесь, не бойся. – И он достал из кармана палец. – Я не успел. Да она со своих банок глаз не спускала.

Папа и мама шли впереди. Папа нес тяжелую сумку с продуктами, а мама шла с той стороны, где сумки не было. А когда папа менял руку, мама обходила его и опять шла подальше от сумки. Все еще побаивалась ее.

– Надо выручать участкового, – сказал я. – Помочь ему.

– А как? – с готовностью откликнулся Алешка.

– Что-нибудь такое подстроить, чтобы он отличился по службе. Помнишь, как в фильме «Старики-разбойники»?

– Точно! – обрадовался Алешка. – Надо что-нибудь понарошке украсть, очень ценное. А он найдет, мы ему ненароком подскажем…

– Ага, здорово придумал! Его наградят, а нас посадят! Если уж из-за этого крохотного мизинца столько шума поднялось, то уж тут полковница отыграется по полной программе.

– Что опять затеваете? – обернулся папа.

– Видеть их не могу, – сказала мама, не оборачиваясь.

Но я ей не поверил. И вообще это ненадолго. Я взял и нарочно кашлянул. Мама тут же обернулась:

– Перекупался? Простыл?

– Пальцем подавился, – хмыкнул папа.

– Чтобы сейчас же эту гадость отнесли на помойку! – сказала мама.

– На помойку нельзя, – опять улыбнулся папа, – не хватало нам обмороков на помойке.

– Мы их сожжем на костре, – пообещал Алешка. – А пепел развеем по белу свету.

Глава XV

А давай его напугаем!

– Ну вот, – сказал Алешка, когда догорел вечерний костер, в пламени которого исчезли все ужасные «пугалки» из маминой хозяйственной сумки. – Ну вот, и закончилась история Мрачного дома.

Если бы папа знал – как он был не прав!

– Пап, – спросил я, – а чего теперь с ним будет? С домом.

– Не знаю. – Папа пожал плечами. – Опять конфискуют по суду, и опять кто-нибудь его купит.

– Опять какой-нибудь жулик? – предположил я.

– Ну почему же обязательно жулик? – удивился папа. – Что ж, по-твоему, у нас нет честных людей?

– У честных людей, – сказал Алешка, – на такой дом денег не хватит.

– А если вернется первый его хозяин? – не отставал я. – Ему отдадут этот дом?

– Громов-то? – Папа задумался. – Вряд ли он вернется. Хотя я слышал, что за границей у него дела не очень хорошо идут. Там воровать труднее.

– Ну да, – важно кивнул Алешка. – У нас ведь рыночный базар.

Папа улыбнулся и встал.

– Пошли-ка прогуляемся. Людей посмотрим, себя покажем.

– Пусть хоть умоются. – Мама выглянула в окно. – А то люди их и не узнают.

И мы пошли по улицам нашего дачного поселка, беседуя о том о сем и с интересом заглядывая через заборы: у кого что растет, где какой колодец, в каком стиле построен дом и чем занимаются в этот час его обитатели.

Через некоторое время я заметил, что, как ни замысловат наш путь между всяких участков, основное его направление папа выдерживал строго – на Мрачный дом.

И что он там опять забыл? Мне этот дом уже порядком надоел. Ничего доброго никому от него нет, хотя я прекрасно понимал, что сам дом в этом не виноват, таким его делали люди. Ведь у одного человека и оружие в руках не опасно и никому не причиняет вреда, а у другого даже детский воздушный шарик может оказаться пакостником.

Мы незаметно оказались возле Мрачного дома, и мои философские размышления были вдруг прерваны появлением необычной фигуры. Это был довольно лохматый человек, в старой одежде и рваных ботинках. Я, конечно, с большим трудом узнал в нем нашего участкового. И в первую секунду мое сердце так и упало: я подумал, что полковница Анна Никитишна все-таки его уволила и он остался без средств к существованию.

А во вторую секунду я понял, что все не так просто. Потому что папа и участковый обменялись несколькими словами.

– Пломба на верхней двери сорвана, – тихо сказал участковый, похожий на типичного бомжа, который ищет, где бы ему переночевать.

– Я так и знал, – тоже тихо ответил папа. – Будь внимателен и осторожен.

И мы пошли дальше, словно эта встреча была совершенно случайной и никому из обеих сторон не нужной.

Расспрашивать папу мы не стали, по его глазам поняли, что он все равно ничего не скажет. Может быть, потом, когда будет можно. Мы к этому уже привыкли. Но выводы свои сделали и незаметно переглянулись.

– И не вздумайте, – сразу же среагировал папа. – К дому не подходить. Иначе без всяких разговоров – в Москву, под домашний арест.

– А мы и не собирались, – обиженно буркнул Алешка. – По глазам, что ли, видишь?

– По ушам, – серьезно уточнил папа. – Они у вас на макушке.

После такой интересной встречи и после такого серьезного предупреждения ничего другого не оставалось, как возобновить наши наблюдения за таинственным домом, который все никак не хотел успокоиться. И выдавал загадку за загадкой.

Зачем участковый, изменив внешность, бродит возле него? Кто сорвал пломбу с двери? Зачем? И почему папа это предвидел?

Отсидев положенное время за ужином и с родителями, в семейном кругу, мы, едва дождавшись темноты, послушно отправились на свой чердак и взялись за бинокль.

Один наблюдал, шепотом сообщая результаты наблюдения, другой слушал, спрашивал и готовился принять смену.

– Никого, – шептал Алешка. – Все пусто… Ага! Петюня появился, что-то несет. Не разберешь отсюда… Участковый бомж возник. Ходит вокруг забора. Зевает. Пошел двери проверять. Окошки толкает… Ушел за дом. Наверное, в овраге в засаду залег. Как бы не проспал.

Потом бинокль взял я. И мне повезло меньше. Петюня не появлялся. Участковый тоже затаился где-то. Пробежала собака. За ней еще одна. Молодежь прошла – наверное, с дискотеки возвращалась, из Белозерского.

Ну, этих можно было в ночной бинокль не рассматривать. Их, наверное, в Петербурге слышно.

В общем, первая ночь наблюдений никаких результатов не дала. Кроме того, что мы не выспались. И отчаянно зевали за завтраком.

– Что это вы? – спросила мама. – Не заболели?

– К дождю, наверное, – сказал Алешка.

– К снегу, скорее, – хитро улыбнулся папа. Похоже, он догадался о причине нашей сонливости.

– Да, – мечтательно протянула мама, – лето неумолимо движется к концу. Скоро в школу. Какое счастье!

– Кому – как, – пробурчал я.

– Сходили бы на рыбалку. – Папа не дал разгореться дискуссии. – Давненько не едал я жареной рыбки.

…День прошел кое-как. Мы с нетерпением ждали ночи. Наверное, так же мучается в своем дупле сова, ожидая времени ночной охоты.