Книга Ягодное лето - Катажина Михаляк

Вдруг внимание Габриэлы привлек какой-то шум за окном, который она сначала приняла за гул кондиционера. Она встала на ноги и вышла на балкон.

И…

Онемела от восторга.

Сразу за садиком, который отделял отель от берега, сияло в свете луны и звезд море.

Габриэла долго-долго смотрела на открывшееся ей невероятное зрелище, не в силах даже вздохнуть от восхищения. Цикады пели свои ночные серенады, волны ласково шумели, гладя берег…

– Будет хорошо. Все будет хорошо, – шептала Габрысе ночь.

Габриэла глубоко вдохнула теплый, напоенный ароматами моря и цветов, воздух.

Душа ее вдруг наполнилась ощущением безграничного покоя – как будто на нее снизошла благодать.

– Спасибо, – шепнула она неведомо кому.

В лучах утреннего солнца все было еще прекраснее.

Габриэла долго стояла на балконе, совершенно очарованная.

Море начиналось сразу за садиком отеля: искристое, волнующееся, бескрайнее. Каменный невысокий заборчик, кусочек скалы, неширокая набережная – и вот оно: Средиземное море.

Никогда в жизни она не видела ничего более прекрасного.

Она подняла руку и помахала очередному гуляющему по набережной прохожему. Это ей тоже очень нравилось: каждый, кто шел по этой дорожке, приветствовал ее взмахом руки, милым «Хэллоу!» или хотя бы улыбкой. Все, без исключения!

– Добрый день! – послышалось снизу на этот раз.

Габриэла уже хотела ответить, как вдруг…

От волнения она потеряла дар речи. Стоящий на газоне под балконом мужчина был прекрасен – самый красивый мужчина, которого Габрысе приходилось когда-либо видеть в жизни.

Габриэла отшатнулась, смутившись, осмотрелась по сторонам, чтобы убедиться, что это «добрый день!» адресовано именно ей, и снова перегнулась через перила: да, это было сказано ей.

– Вы меня не помните? – Незнакомец неторопливым движением снял солнечные очки и обнажил в улыбке сверкающие, белоснежные зубы. Габриэла вдруг поймала себя на мысли, что когда-то уже его действительно видела, но где и когда? Никак не могла вспомнить. Да неужели она могла забыть этого черноволосого Адониса с глазами более голубыми, чем небо у них над головой?!

– Оливер ла Бью. Вы меня защищали.

– От кого? – не поняла Габриэла.

– Да от той несовершеннолетней стервы-потаскушки! Какая у вас, оказывается, короткая память, пани адвокат, – улыбнулся мужчина, и Габрыся с некоторой грустью догадалась, что он ее с кем-то перепутал.

– Я дрессировщица лошадей, а не адвокат, – возразила она.

Голубые глаза мужчины потемнели.

– Вот как? Дрессировщица лошадей, значит? Удивительно! Простите, я думал, что вы адвокат Богачка…

Последние два слова он сказал тише, словно ожидая какой-то ее реакции.

Но Габрыся была слишком взволнованна, чтобы понять, что он хочет, чтобы она представилась и назвала свое имя и фамилию.

Тогда ему пришлось спросить напрямую:

– Если вы не адвокат Богачка, то с кем я сейчас имею честь разговаривать и разыгрывать эту сцену под балконом?

– Габриэла Счастливая, – пролепетала Габрыся.

– Ну, я уж не сомневаюсь, что счастливая, – снова улыбнулся он, и она при виде этой улыбки готова была прыгнуть ему в объятия. – В таком-то месте, – он обвел взглядом окрестности. – Вы уже завтракали?

– Я собираюсь на прогулку.

– И я тоже! Может быть, посмотрим Айя-Напу вместе?

Габрыся знала из интернета, что в Айя-Напе совершенно нечего смотреть (кроме старого оливкового дерева, но сколько времени можно разглядывать старое оливковое дерево, пусть даже самое старое во всей галактике?). Но идея прогулки в компании этого необыкновенно красивого мужчины была очень привлекательной. И потом Габриэла не могла отделаться от ощущения, что где-то уже этого человека встречала. Только вот где и когда?

Она вернулась в комнату, скинула белый махровый халат и переоделась в голубое платье, а потом спустилась вниз, опираясь на костыль. С одним костылем, конечно, было труднее гулять по городу, но зато с двумя было бы гораздо сложнее объяснить свое положение тем, что «поскользнулась на шкурке банана и упала». Что касается ортопедического ботинка – то для первого свидания он был категорически противопоказан. И Габриэла его ненавидела всей душой.

– Ногу сломала, – сказала она ожидающему ее внизу мужчине.

Он поднял брови:

– А на прошлой неделе, на сцене…

– Я ее еще раньше сломала, до шоу. А вы что, член съемочной группы?

– Нет, в съемочную группу я не вхожу, – ответил он и снова улыбнулся. Она улыбнулась в ответ. – Я – так называемое украшение. Спутник.

– Украшение? Вы что, работаете садовым гномом?

Он засмеялся.

– Я один из пяти приглашенных «украшений». Мы эскорт. Каждый из нас будет помогать одной из участниц и сопровождать ее как на фотосессиях, так и в обычной жизни, – объяснил он. – Сегодня будет произведена жеребьевка, и я очень надеюсь, что мне достанетесь вы.

Габриэла вспыхнула.

– Почему? – выдавила она из себя.

«Потому что ты, дорогая моя, фаворитка, а быть помощником той, которая выиграет, – это значит получить бо́льший гонорар».

Это объяснение Оливер оставил при себе.

– Потому что ты мне больше всех нравишься. То есть, простите, вы мне нравитесь.

– Зовите меня, пожалуйста, просто Габрыся.

Он подал ей руку, и они пошли рядышком, бок о бок, по набережной. Уже при входе в порт их поймал Большой Глаз – камера телевизионной программы «Чудовище и красавица».

– Не обращайте на нас внимания! – замахал им руками знакомый Габрысе гном. – Разговаривайте как ни в чем не бывало!

А сам начал приглушенным голосом говорить в микрофон:

– Чудесная сцена: изумрудное море, солнце, пальмы, летний бриз – и двое, мужчина и женщина. Уже с самого первого дня нашей программы пробежала искра между очаровательной Габриэлой и прекрасным Оливером. Может быть, нас ждет головокружительный роман? Даст ли Габриэла Счастливая шанс Оливеру завоевать ее сердце? Смотрите наши ежедневные включения! Оливер, поцелуй Габриэлу! – крикнул он мужчине приказным тоном.

Тот приподнял брови и заглянул прямо в глаза девушке.

Габриэла покраснела вся, с ног до головы, словно новобрачная в первую брачную ночь. А он, недолго думая, обнял ее за плечи и поцеловал прямо в губы.

Гном зааплодировал, прохожие вокруг одобрительно закричали и тоже захлопали в ладоши.

Габриэла стыдливо оглянулась, но на лицах окружающих ее людей была написана искренняя симпатия. И тогда она впервые в жизни почувствовала себя привлекательной и желанной.