Книга Криминалистка - Мария Ветрова

По дороге мы, к счастью, говорили только о деле, распределяя между собой визиты на сегодняшний вечер и завтрашнее утро. Мне для начала досталась Машенькина семья (об этом меня почему-то особенно настойчиво просила тетя Света, чтоб именно я туда шла) и радио. Володя с кем-то еще из своих ребят взялся нарывать информацию по туалетному бизнесмену, с подозрительной внезапностью рванувшему в пансионат. Это задание простым было только на первый взгляд. Я-то понимала, что времени, а главное, связей оно потребует куда больше, чем два предстоящих мне визита. Он, кстати, услышав, что я собираюсь пойти домой к Машеньке сама, почему-то обрадовался, хотя и пытался свою радость скрыть. Но я все равно заметила, потому что наблюдательность — моя сильная сторона, меня этому Светланочка Петровна учила собственноручно… Можно сказать — натаскивала, как кинолог недопеска.

В общем, еще через час мы с Володей подъехали к дому Костицыных и расстались, договорившись пересечься завтра после обеда в их УВД. И я дунула к лифту, чтобы удивить Светку своим внезапным появлением. Не вышло: ее заботливая мама меня опередила, и Светланка находилась в прихожей, когда я, открыв дверь, вошла в квартиру.

— Ха, — сказала она. — Во как я точно вычислила, когда ты будешь! И уже колбасу жарю!

— С яичницей, — уверенно предположила я — и не ошиблась.

Я все-таки не ожидала, что визит к Моргуновым будет таким тяжелым… И это — несмотря на то, что несчастная Машенькина мама находилась в больнице. Но и тетя ее тоже плакала, почти не переставая, во все время нашего разговора…

— У нас с Лизой — на всем свете никого больше не осталось, Лизочка и вовсе вряд ли переживет, — горько жаловалась эта маленькая, хрупенькая женщина, при одном взгляде на которую у меня сжималось сердце, а волна ненависти к проклятому подонку просто душила… — Да и я вряд ли переживу… Как же теперь жить-то, как?.. Мы так гордились Машенькой, она такая умненькая девочка, такая талантливая… И на радио ее ценили, мы никак не могли понять, почему она оттуда так вот сразу взяла — и ушла?.. Лиза все добивалась — может, приставать к нашей малышке кто начал? Сами знаете, какие нынче мужчины… «Нет, — говорит, — мамуля, ничего такого, просто в частной фирме больше платят…»

— Она точно не называла вам это агентство? — мягко вставила я.

— Точно… Я ее сама, лично спрашивала, где хоть оно находится, что за агентство такое… А она — только рукой махнула, мол, тут, неподалеку, а какое — без разницы…

— Неподалеку? — переспросила я. — Вы точно помните, что она это сказала?

— Ну да… Ей там, видимо, что-то не очень понравилось, потому что она мне тогда еще сказала, что, мол, подзаработает немного денег и вроде как долго там не задержится…

Это была очень важная информация! Потому что любой следак знает, что именно может «не понравиться» в брачном агентстве наивной девчонке… Но тогда получалось все довольно просто, а в простоту я в делах, связанных с убийством, — так же, как и Светлана Петровна, — не верила… По крайней мере, с ходу.

Маленькая женщина всхлипнула и вновь заговорила, а я ее старалась прерывать как можно реже. Ей необходимо было выговориться, а в таких случаях все время нужно держать ушки на макушке, чтобы не упустить что-нибудь важное… Машенькина тетушка пододвинула к себе лежавший на обеденном столе, за которым мы сидели, альбом со снимками и раскрыла его. Наверное, он у нее все время находился под рукой и, горюя, она смотрела на Машенькины фотографии. Такая миловидная девчоночка, везде улыбается… И личико — умное, одухотворенное…

— Надо же, какая судьба у обеих, — внезапно вздохнула ее тетушка. — С первого класса дружили, не разлей вода… И вот — одна за другой… Ниночкина мать все говорит, что Нина жива, а я теперь не верю уже…

— Что за Нина? — Я насторожилась и пододвинула к себе снимки, не слишком деликатно, наверное, но понять меня было можно! Тек более что моя интуиция не просто засигналила, а взвыла, как сирена…

С любительской фотографии на меня смотрели Машенька и еще одна девчушка — очень симпатичная, черноволосая, большеглазая… Просто типичное либо еврейское, либо армянское дитя… Снимок был давний, девочкам на нем не больше четырнадцати-пятнадцати лет.

— Это они после восьмого класса в школьном дворе снимались, — грустно произнесла Машенькина тетушка. — Веселые… живые!..

И она снова заплакала.

— Простите мою настойчивость, — как можно мягче спросила я, — но что все-таки случилось с Ниной? И как ее фамилия? Это может быть важным для нашего расследования.

— Что уж теперь-то может быть важным, разве Машеньку вернешь?

Она махнула рукой, но слезы все-таки вытерла.

— Понимаете, месяцев пять назад… Теперь-то уж, наверное, больше, Ниночка Арутюнова пропала… Ушла из дома и не вернулась… Мы поначалу думали — из-за матери.

— Почему?

— Ну, понимаете, ее мать… Словом, мать у нее — ужасная женщина! Гуляет, пьет… С мужем разошлась, когда девочка еще в колыбели лежала, за Ниночкой, как она в школу пошла, больше мы присматривали, чем она… Вот и подумали, что из-за нее. А она на самом деле пропала. Машенька до последнего времени глаз не осушала — плакала, только недели три как немного в себя пришла. А этой, с позволения сказать, матери — наплевать на все. Говорит, мол, загуляла — и все тут. Нагуляется — вернется! А Ниночка совсем не такая девочка, чтоб загулять.

— Заявление о пропаже кто-нибудь подавал?

— Не знаю… — Машенькина тетя немного смутилась. — Если только Машенька, она еще в самом начале в отделение милиции ходила. Но не мать — совершенно точно! Такая разве подаст?..

— А более поздние Ниночкины снимки у вас есть?

— Должен быть один… Сейчас…

Она медленно, дрожащими пальцами стала перелистывать альбом. Примерно на третьей странице мы обе обнаружили то, что осталось от Нининого снимка: пустой квадратик со следами клея… Судя по его размеру, фотография была девять на двенадцать…

— Странно… — пробормотала тетушка. — Сама его тут видела… Куда ж он делся?

— У кого был доступ к альбому, кроме вашей семьи?

— Не знаю… Наверное, ни у кого, я его только сейчас на столе держу, а так он в платяном шкафу всегда лежал… Не знаю!

— Других снимков Нины точно нет?

— Школьных полно, нерасклеенных, а так она не очень-то любила фотографироваться…

— Почему?

— Ну, Ниночка, когда подростковый возраст миновала, как-то переменилась — не в лучшую сторону, если можно так сказать… Потеряла заметную часть своего очарования, это бывает у южан: мать-то у нее русская, а отец армянином был… В отца она, а никак не в эту негодницу!

Один из нерасклеенных снимков, которые Машина тетушка извлекла все из того же шкафа, я сочла подходящим для своих целей. Девушки были снова вдвоем и снова сняты почти на том же фоне, рядом с качелями. По словам тетушки, снимал их все тот же их одноклассник, «набивавший» руку, поскольку мечтал стать фотокором.