Книга Ветхая ткань бытия - Константин Бояндин

Унэн не сразу сообразил, что книга, которую ему удалось подобрать в «Храме Книги», всё ещё при нём. К его величайшему изумлению, томик оказался «Книгой предсказаний», им же самим переведённой на среднее наречие. Кто-то над ним смеётся, это точно.

Улучив момент, монах поместил это «приобретение» на одну из дальних полок. Будет подарком для Таменхи — если тот когда-нибудь туда заглянет. Да. Точно. Скучно, конечно, обнаруживать обыденные трофеи в столь необычных местах… Таменхи сообщил, что ещё неделю он не сможет уделять своему пациенту более трёх часов в день (монаха слегка покоробило слово «пациент») — но вскорости дел станет поменьше, и он сможет подольше находиться в столь приятном обществе. Карлик явно был знаком с искусством изящной речи. Унэн тоже не был невеждой в этой области, и слушать их упражнения в изяществе, должно быть, было одно удовольствие.

Все эти пять дней монах не выходил за невысокий деревянный забор, ограждавший дом, озерцо, а также небольшое поле, где произрастало немало редких растений. Привыкнув находить интересное практически во всём, Сунь Унэн не спешил выглядывать за ограду. О книге (оставшейся в шкафу — он всё чаще называл её мысленно «та книга» или даже «Книга») монах вспоминал раза три, не более — и удивлялся всякий раз, как сильно она притягивала его прежде. Должно быть, Книга всё же излучала некую эманацию, которую шкаф (рассчитанный на хранение магически опасных предметов) и поглощал.

Подобная эманация не была открытием для монаха. Огромное количество магов, а также некоторые магически порождённые животные и отдельные виды нежити прекрасно использовали подобное притяжение внимания. Монаху почему-то пришло на ум слово «сирена», но сколько он ни думал, так и не вспомнил, откуда оно и что означает. Всё, что он ощущал — это несомненную связь непонятного слова с Книгой.

В ночь пятого дня Унэну вновь приснился яркий и запоминающийся сон.

* * *

Это был огромный дом; о множестве этажей; каждый этаж — хитроумный лабиринт прямых коридоров, которые ветвились и ветвились. Лестницы были разбросаны там и сям, соединяя все этажи в сложную и совершенно не поддающуюся представлению паутину.

Дом был обитаем и весьма оживлён. Приходило на ум слово «гостиница» — поскольку монах в своём неторопливом путешествии по дому испытывал именно это ощущение. Что он плывёт по обширной гостинице, откуда каждый день уезжает множество разнообразного народу, и столь же много, в свою очередь, прибывает.

Во сне он не мог управлять своими движениями — словно бы он, Унэн, лишь воспринимал все ощущения, которые испытывал таинственный персонаж его сновидения. Изредка Унэну попадались на глаза руки и ноги, а также предметы одежды персонажа — из чего он заключил, что тот (или та?) — путешественник, намеревающийся вскоре отправиться в позабытое всеми глухое место.

Впрочем, во снах никогда нельзя быть в чём-то уверенным.

Сон был словно образы в калейдоскопе — собирающиеся по собственному произволу; то занятные, то скучные; то притягивающие внимание, то вызывающие отвращение. Несколько раз он видел, как распахиваются обширные двери гостиницы и постояльцы, в сопровождении молчаливых носильщиков, уходят прочь. Чем и куда они отправлялись дальше, Унэн не знал — но у многих из отъезжающих был немалый багаж.

Проснулся монах неожиданно, за два часа до рассвета и более не смог заснуть. Вышел во двор и, ёжась под свежим утренним ветерком, долго сидел у озера, глядя на спокойно отражающиеся в воде два серпика — побольше и поменьше. Скоро новолуние.

Сон не принёс ничего неприятного. Просто расхотелось спать. Таменхи, однако, что-то заподозрил, поскольку осведомился, хорошо ли спал его пациент. Монах, мысленно вздохнув, рассказал ему всю правду (сон, конечно, пересказывать подробно не стал) и Таменхи тут же оживился.

— Интересно, — покачал он головой, полистав несколько минут толстый том. — Я не ожидал сдвига так быстро. Ну что же, слегка изменим курс лечения.

— Кстати, — добавил травник в тот день, прежде чем уйти, — можете свободно покидать дом. Только старайтесь не выходить в лес — а в остальном я вас никоим образом не ограничиваю в перемещениях.

Унэн поблагодарил его, а сам подумал — ведь внутри ограды тоже найдётся, на что посмотреть.

* * *

— Итак, три всплеска за две недели, а мы по-прежнему не знаем, что происходит, — произнёс ректор Университета Венллен после того, как внимательно, в течение получаса, изучал представленные пунктами Наблюдателей сводки.

Было что-то забавное во всём происходящем. Ещё триста лет назад никто и не осмелился бы предположить, чем теперь будут заниматься Наблюдатели. Ну, докладывать о событиях, грозящих вылиться в массовое истребление той или иной расы, вида животных, уничтожение всевозможных природных богатств и прочего — это понятно. Для этого и создавалась организация. Но создавать карту напряжённости поля, откуда маги черпают энергию для исполнения заклинаний! Отыскивать следы порталов! Проверять в массовом порядке магические предметы на скрытые ловушки! Нет, такого никто бы не вообразил.

Ситуация была непростой. Астрологи и предсказатели всех видов совсем недавно единым хором объявляли, что Сумерки должны вот-вот завершиться.

Магия, как известно, это область, где всё зависит от огромного количества условий. Где никогда нельзя быть в чём-либо уверенным, поскольку магия как таковая — изобретение разума, а нет вещи, которая была бы для разума так загадочна, как он сам. Нормальное функционирование магических предметов и заклинаний сродни порядку в доме. Если не поддерживать его, не проводить постоянные уборки, не заниматься ремонтом и так далее — дом постепенно станет непригодным для обитания. Однако поддержка порядка в доме — работа, заметная только при её отсутствии.

С магией примерно та же история. Никто не знает в точности, от чего зависит её существование, однако некие силы поддерживают равновесие, позволяющее ей существовать. Не всегда, конечно. Однако отклонения от нормы не очень существенны и проходят сами собой. Словно кто-то взбаламутил воды медленно текущей реки: вскоре ил осядет, и вода вновь станет прозрачной.

Однако Сумерки, что уже второй раз опускались на Ралион, были намного большей неприятностью. Ослабевала вся магия. Порой делалась настолько неэффективной и ненадёжной, что ей становилось опасно пользоваться. В частности, более тридцати пяти лет — а именно столько длились нынешние Сумерки — не действовал ни один постоянный портал. Совсем недавно они соединяли все крупные города — заплатил крохотный сбор, шагнул — и ты уже в сотнях километров отсюда.

…Так вот, две недели назад предсказатели — как серьёзные учёные, так и многие прочие, — неожиданно объявили, что Сумерки продлятся ещё неопределённое время.

И вскоре на стол каждого мало-мальски опытного мага, входящего в Совет, легли карты, на которых были обозначены произошедшие в энергополе всплески. За несколько часов излучалась или поглощалась энергия, которой в нормальных условиях всему Ралиону хватило бы на месяц-другой. Понятно, как могло это повлиять на медленно срастающуюся незримую ткань, которая позволяла магии работать. Ткните ножом в медленно затягивающуюся рану…