Книга Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря - Лилия Дубовая

– А что, Борис Ефимович, по-моему, прекрасный подарок, – сказала я, улыбаясь самой невинной из всех невинных улыбок.

После этого, естественно, досмотр подарков был благополучно завершен.

Так и познакомились

– Ну вот, – грустно размышляла я, шагая по бульвару в направлении здания ИТАР-ТАСС, – так всегда: только наладишь контакты с очередным вице премьером, как раз – и нет его, бедного, унесенного ветром очередных ельцинских рокировочек.

Это я к тому, что за пару дней до этого президент освободил от должности курирующего социальный блок вице-премьера Виктора Илюшина, с которым я тогда работала. И что было делать? Оставалось только ждать нового назначения и отслеживать, когда оно случится, чтобы, если что, быстро сориентироваться и предстать перед очами нового в первых рядах.

Но спокойно дожидаться, когда это все произойдет, у меня не получилось. Оказалось, чтобы я зря не простаивала, начальство откомандировало меня в помощь ребятам, освещающим уличные акции, которых тогда проходило большое множество. Народ, глотнувший воздуха свободы, митинговал по любому поводу и даже без оного. А яростные коммунисты (чей митинг мы должны были освещать в этот день), так те вообще, видимо, ностальгируя по демонстрациям, массовкам и маевкам со всеми этими «взвейтесь и развейтесь», в купе со своим самым преданным электоратом, которому только дай походить строем, помахать алыми знаменами и попеть «вставай проклятьем заклейменный», просто дневали и ночевали рядом с Красной площадью возле памятника незабвенного автора «Капитала». Вот туда-то с двумя ребятами я и направилась.

На дворе уже чувствовалась весна – была вторая половина марта, светило нежное солнышко, времени до начала митинга у нас было предостаточно, поэтому мы пошли пешком. Всю дорогу мои коллеги соображали, как меня можно использовать в сложившейся ситуации. Я, по своей наивности, никак не могла понять, в чем проблема.

– А что не так? Послушаем ораторов, может, возьму у кого-нибудь эксклюзивчик, пообщаемся с ментами – пусть скажут, сколько народу на митинге и заявят свое коронное, «без происшествий». Скажите, пожалуйста, чем я вам так не угодила? Хлеба отнимать не буду. Не сегодня, так завтра назначит Борис Николаевич нового вице-премьера, и отбуду я в свой Белый дом на место постоянной прописки.

– Лиль, ты действительно ничего не понимаешь? – спросил один из них.

– Да нет. А что? Объясните все словами. Я ваших переглядываний не понимаю.

– Ладно, ты на себя в зеркало сегодня смотрела?

– А что? С утра все было в полном порядке, – ответила я и машинально натянула на один глаз свою любимую шляпу с большими полями и поправила широкий пояс единственного и неповторимого в жизни пальто от Славы Зайцева, которое было куплено с большой скидкой (только поэтому и куплено) после того, как по заданию гендиректора ТАСС Виталия Игнатенко, я взяла у Вячеслава Михайловича интервью, приуроченное к его пятидесятилетию юбилею.

– Вот-вот, именно. Боюсь, что и пальтишко твое буржуинское и шляпка эта покажутся сильно подозрительными нашим бабулькам с пакетами, тележками на колесиках, красными флажками и иконками вперемежку с портретами вождей мирового пролетариата на груди, и с Ампиловым, который не преминет сегодня выступить.

– Ну, подумаешь, – легкомысленно возразила я. – Не убьют же они меня.

Но, посмотрев на своих разом помрачневших спутников, как-то сразу поняла, что со своими выводами поспешила.

Как только мы пришли на место, меня, как и предполагали мои коллеги, тут же заприметила одна буйная старушка, которая, видимо, смолоду шляпок не носила и вертихвосток буржуйских сильно не любила. Она острым и бдительным пролетарским глазом быстро выцепила меня из толпы и, подбежав, начала криком кричать что-то о богатых барыньках, которые «кровь народную пьют», да еще и «глаза свои бесстыжие сюда кажут и насмехаются». Все это сопровождалось размахиванием довольно объемной авоськой и невесть откуда взявшимся видавшим виды зонтом. Когда вслед за первой на меня начала надвигаться еще одна аналогичная особа в двух вязаных шапках, надетых одна на другую, с портретом Сталина на груди, повешенным в виде иконки, я поняла, что дело плохо.

Но мои товарищи, не дожидаясь битвы народов, быстренько выдернули меня из толпы и поставили между двумя блюстителями порядка, попросив их за мной присмотреть. А мне приказали никуда не отходить, а, включив диктофон, записывать всех выступающих. Что я и сделала, признавшись себе, что плохая из меня получилась помощница.

Вернувшись в ТАСС, я быстренько набросала обзорную заметочку и только решила все это дело перекурить, как меня вызвали к начальству.

– Лиля, – сказал Игнатенко, – Ельцин назначил вице-премьером губернатора нижегородского – Немцова. Тот уже в Москве и, как мне стало известно, чуть ли не завтра поедет в свою первую командировку. Делай, что хочешь, но ты должна его сопровождать. Поняла?

Я, конечно, поняла. Но одновременно поняла, что это проблема. Ведь пропуск мой в Белый дом отобрали сразу, как отправили в отставку моего Илюшина. Надо было что-то придумывать. Я быстро позвонила его пресс-секретарю Ольге Крыштановской. Она, на мое счастье, еще официально не уволилась, потому что сдавала дела. Я попросила ее мне помочь и, о счастье, получила вожделенный разовый пропуск. Я схватила разъездную ТАССовскую машину и помчалась в Белый дом.

Четкого плана – как попасть в командировку со свежеиспеченным вице-премьером – у меня не было. Но я быстренько разузнала у знакомых секретарш, куда его разместили, и отправилась на разведку.

В приемной Немцова с безумными глазами нервно металось несколько человек, которые все вместе и по отдельности смахивали чем-то на Бешеного мартовского зайца из кэрроловской «Алисы в Стране Чудес». Они что-то озвучивали друг другу, летали из угла в угол и обратно, вскакивали в дверь кабинета и тут же выскакивали обратно, что-то носили и выносили, куда-то звонили, говорили все одновременно и явно были ошарашены свалившимися на них задачами и неожиданным мгновенным перемещением из Нижнего в столицу нашей великой родины. То, что это были нижегородцы, по мановению волшебной ельцинской палочки вдруг ставшие москвичами, у меня никакого сомнения не возникло. Было в них что-то такое… Вот только что – до сих пор сформулировать не могу, но с того времени сразу отличаю жителя знаменитого города на Волге от любого другого россиянина. Я набрала в себя побольше воздуха, выдохнула, выпрямила спину и твердой походкой вошла в приемную.

– Господа, – сказала я громко, обращаясь ко всем сразу, – с кем мне можно поговорить о предстоящей командировке господина вице-премьера?

Видимо, мое обращение – «господа» – произвело на присутствующих впечатление. Все как-то сразу остановились и замолчали. Чем я и воспользовалась.

– Видите ли, господа, – продолжила я с максимальным пафосом и всеми способами демонстрируемой уверенностью, на которую только была способна. – Позвольте представиться. Я политобозреватель крупнейшего государственного агентства ИТАР-ТАСС. Я буду напрямую работать с Борисом Ефимовичем Немцовым. Насколько мне стало известно, уже завтра он отправляется в свою первую командировку в новой должности, поэтому прошу вас внести меня в списки делегации и сказать, где и во сколько я должна завтра быть. Более того, уже сегодня мне требуется информация о предстоящей поездке, чтобы ее срочно аннонсировать, – громогласно закончила я свою речь и, тихо выдохнув, посмотрела вокруг.