Книга Эпоха мертворожденных - Глеб Бобров

Под занавес, когда языки на плечи вывалили, приехал Буслаев. Вышел из машины такой радостный, словно у Колодия очередной сабантуй намечается.

– Аркадьич! Шож ты, изверг, творишь?! Богданыч тут докладывает: ночь – копали, день – у депо убиваются! – по глазам видно, просто светится счастьем, мужик. Ну, еще бы! кадровик свое, родное увидел – манёвры! Любят они солдата до одури, на пот изводить. Но и правы, однозначно – не поспоришь.

– Так, Дмитрий Иванович, известное дело: тяжело в ученье – меньше хоронить.

– Та-да! Та-да! – сияния в глазах прибавилось. Ещё один ПТУР с расчетом попросить под настроение, что ли?

– Ты что в меня – рылом целишься? Еще что-то отодрать от бригады решил?! Хуюшки тебе, деточка! Вообще, щеглы, обнаглели… У меня самого – столько нет, сколько вы – нахапали!

– Иваныч, ну, нельзя же, право, быть таким проницательным. И потом, подумаешь – ПТУРом больше, ПТУРом меньше…

– Забудь! Даже не думай! Не обсуждается – в принципе! И вообще – не зли меня, Деркулов!

– Да шучу я, Иваныч, шу-чу!

– Знаю я ваши шуточки… Богданыч – ноет. Этому – все мало! мало! Мне – что делать? – он потянулся во всю недетскую ширь груди… – Тебе просто. Либо врезал, либо лёг. В обоих случаях – спросу нет. На мое место – встань.

– Очень добрый расклад. Хорошо, что пацаны не слышат.

– Ладно… Ты – обидься еще!

– Да ну вас! Щеки дуть, понятное дело, себе дороже.

– Вот-вот. Здраво мыслишь. Что запланировал?

– Сейчас заканчиваем. Едим и отбой. Пусть часа три-четыре поспят. Потом на позиции… Ёбаный мергель, сука! Достал, сил нет. Ничего не успеваем.

– Надо – успеть!

– Ха! Еще бы…

Видимо мои бойцы смирились с мыслью, что откопать придется всё по плану – до последней норы, а может просто – втянулись. За пару часов закончили ниши укрытия и принялись за ячейки боеприпасов. Людей на позициях тоже прибавилось – орлы Жихарева и Кобеняка пришли на подмогу.

В двадцать три сорок пять приехал какой-то огромный, облепленный навесным оборудованием, стальной жук сапёров, из которого быстро выскочил весельчак капитан. Следом своим ходом подтянулась пара, увешанных мешками и лопатами, взводов.

– Тебя, как по батюшке, Петренко?

– Да, Лёха – я.

– Кирилл…

Он, привычно просияв, пожал протянутую руку.

– Командуй, что делаем.

– Вот Дед, через пару минут, расскажет…

Передерий ушел с каким-то офицером рыть ямы и закладывать фугасы, а капитан двинул на мой КПП.

– Подожди, командир. У тебя – что, люди на позициях?

– Где ж им еще быть?! Конечно. Копать ещё – до утра…

– Нормально! А как я буду поля ставить?

– До позиций, от дороги, в среднем, по сто пятьдесят метров – из расчета на дальность прямого гранатометного выстрела. Ну и по промоинам, как раз – получилось. Ты же, вроде, на семьдесят-восемьдесят всего отстреливаешь.

– Да, конечно! Сама капсула – знаешь, как летает? Потом, не забывай, "бабочка" такая зараза – не просчитать, как ветерком поднять может. Если кому-то из твоих на хребтину свалиться, ты мне, что потом ноги отрубишь?

– Ну, прямо – отрубишь… пару кругов по твоему же полю и – свободен!

– Не пойдет! На время постановки противопехотных полей – всех убрать.

Даже не стал спорить. На кой?! И так успеваем. Час-потора народ, с удовольствием покурит и покемарит.

– Уговорил… – развернувшись в сторону, позвал: – Педаля! – как только тот перепугано появился, поставил задачу: – Трассером! Кобеняка и Жихаря – сюда. Если рядом будет Ильяс – тоже. Бегом и тихо!

Капитан спустился в окоп пониже и, угостив меня дорогущим "Владимиром", закурил.

– Ты сам – откуда?

Лёха засмеялся: – У Буслаева спроси. Он – знает!

– Понятно. Из Кологрива, значит. – Петренко соли не уловил и, неопределенно пожав плечами, тут же переключился.

– Послушай, Кирилл! Прапор твой и есть тот самый, знаменитый Денатурат, который супер заряд в Лисичанске рванул?

– Так точно. Он! Только не Денатурат, а Денатуратыч и то, когда отгребает у меня за что-то или достанет сверх меры. Так он – Дед. Или – Григорьич. Вообще, у нас его любят. И на занудство с приколами уже давно никто особо не смотрит… – глянул на капитана, дай думаю – разок кусну… – Передерий самый настоящий, классический ебанатор, как и все истые спецы – особенно инженерно-сапёрного профиля!

Лёха, не особо заморачиваясь с маскировкой и режимом секретности заржал на всю округу и попросил: – Не томи! Расскажи, что вы там взорвали. Разговоры ходили такие, что меня затрахают насмерть, если приеду и не расскажу, что и как.

– Да лучше с ним поговори. Тебе же нюансы нужны, а я, в ваших шаманских делах – считай, дундук. Так смотрел – со стороны… – Петренко терпеливо ждал. Чего, спрашивается, выделываться. Ладно…

– Сидели на заводе "Заря", ранее – ужасно секретном и жутко оборонном. Ждали прорыва через Рубежное на Северодонецк. Главная дорога как раз мимо первой проходной по-над заводским периметром проходит. С цехов можно бить на выбор, хоть ПТУРами, хоть с граников. Снайперам вообще раздолье – бетонные джунгли. Дали сектор, как обычно – в три раза больше, чем мы реально закрыть можем. Попытался рыпнуться, так Иваныч меня, по связи, чуть с ног матом не сбил. Пока думали, приходит Передерий. Так, мол и так, – вот изгиб трассы, вот старая заводская заправка, а вот я раскопал половинку автоцистерны. И – что, дальше? А давайте супер фугас мастырить! Ежели сунутся, то подорвем так, что дальше не пойдут.

– Там, что – мост, эстокада, или – как? – Капитан, легавой на гоне, за малым – мелкой дрожью не идет, бедный. Дорвался, наконец-то до знаменитой истории.

– Да никакого моста – в том-то и дело! Расчет шугнуть был да парочку машин у ЦУРюков, если получится, запалить. Да и, вообще, достал уже всех Грыгорыч своей навязчивой идеей тотальной минной войны.

– И, дальше?

– Дальше, дал я ему наш БТР, он приволок с территории емкость на пять тонн ГСМ, распиленную автогеном вдоль. Кое-как, всем отрядом – чуть пупки не развязались, запихали это корыто в коробку полуразрушенной АЗС. Дед выпросил у меня ГАЗон, бойцов и за пол дня навозил пару сотен мешков с аммиачной селитрой. Бумажная упаковка в большинстве – порвана и уполовинена. Соответственно машина – засрана по кабину, а народ, еще чуть-чуть, и пошел бы на самосуд.

– Подожди! Это та самая – "Заря"? Так она же во времена Союза – взрывчатку выпускала!

– Там до хрена чего – выпускали. Когда мы пришли – одни остовы цехов стояли. Сейчас и того – нет. Я вообще не знаю, откуда он селитру возил. Меня как раз в штабе бригады к смене сексуальной ориентации настойчиво склоняли, из-за публикаций этой гниды: Адамчика, в рот – его, Пшевлоцького.