Книга Возвращение на Арвиндж - Александр Гергель

– А, всегда так, – сплюнул на землю Антон. – Молодые – они же и зеленые. Что вы себе персиков не нашли в Ардаре?

– Да нам чего искать, бабаи сами приносят. Только жалко. Хотели своих поесть, собственных. Говорят, деревья эти, персики и орехи грецкие, наши ребята сажали, которые первыми сюда вошли и точку выставили. Так что это, считай, наши, советские персики. Вот мы и ждали их поесть. А они… Шакалы и только. Откумарили их, конечно, чтоб не крысятили больше и дрянь не жрали. А толку-то что? Ты ж знаешь, до года, сколько молодого ни бей, он все рано жрать хотеть не перестанет.

Часовому, видимо, было скучно, и он решил продолжать разговор как можно дольше, но Андрею вдруг очень захотелось ополоснуть лицо водой из арычка, и он, обрывая завязавшуюся беседу, сказал:

– Ты давай, боец, хорошенько смотри, а не языком ляпай. Сам-то неделю, как молодым перестал быть. Тут «дедушки» Советской Армии умываться идут! Обеспечь прикрытие на случай внезапного нападения духов, – и повернувшись к Антону, добавил: – Погнали, Тоха.

Вода была совсем прозрачная, очень холодная и свежая, так что они долго и с наслаждением умывались, пили и снова полоскали лица. Потом Тоха ушел готовить жратву, а Андрей решил немного посидеть на берегу, покурить.

Маленький, не больше метра шириной, арычок в этом месте изгибался дугой и мелел на плесе. На мелководье, прямо у ног Андрея, забавно кружились песчинки, подскакивая и образуя кое-где маленькие подводные вихри. В воде отражалось бездонное синее небо и желтеющие листья деревьев. Немного прищурив глаза, можно было легко принять отраженные водой листья ореха за ясеневые, которые так прозрачно-нежно желтеют в октябре в Москве.

«Вот и октябрь… Как я и говорил Тохе перед выходом – когда вернемся, будет уже октябрь. Вот он пришел, а дембель ближе не стал, – думал Андрей. Но мы какие-то другие в этом октябре, во всяком случае я уж точно. А Тоха? Не может быть, чтобы он и правда чувствовал себя так беззаботно. Всего несколько часов прошло с тех пор, как мы орали друг на друга на маленьком поле, затерянном в горах. А сейчас пошел греть тушенку, как будто только о жратве и думает. Наверное, я узнаю позже, что изменилось в нем».

Невеселые эти мысли вернули Андрея к событиям вчерашнего дня, и вскоре веселый солнечный денек потемнел для него. Почему-то вдруг всплыл в памяти вещевой мешок, в который он сунул каску убитого Сулбекова. Андрей вспомнил, что каска была вся липкой от крови. Наверное, и мешок вымазан кровью вместе с содержимым.

Андрей сходил в кубрик и вернулся к арыку, неся на вытянутой руке грязный, покрытый бурыми пятнами мешок. Прежде всего он достал каску. Стальной шлем был обтянут снаружи тканью от старой полинялой хэбэшки, лишняя материя завернута в неказистые складки и прошита неумелыми стежками. Андрей оглядел каску снаружи и сразу заметил в передней части, прямо над нижним срезом, небольшое входное отверстие. Оно располагалось там, где плавное закругление каски становилось почти вертикальным. Попав в это место, пуля не могла срикошетить и уйти вверх, как, по словам Тохи, произошло с Сулбековым за час до этого. Андрей разглядел и тот выстрел. Отогнув порванную ткань в правой части сферы, он увидел свежую царапину, блестевшую на зеленой краске, и ощутимую вмятину вокруг. Как должна была гудеть голова после такого удара. Если бы не подвесная фурнитура, прицепленная внутри каски, такой удар мог и голову оторвать.

Андрей перевернул каску. Внутри она действительно была вся в крови. Коленкоровая фурнитура, закрепленная на нескольких веревках, надетых на небольшие крючочки, была покрыта запекшимися сгустками и бурыми разводами. Глянув на нее, Андрей с трудом поборол в себе тошноту, поскорее сунул каску в арык, зачерпнул воды и принялся мотать по кругу, чтобы скорее избавиться от крови. Он уже совсем было собрался выплеснуть воду в арык, но в последний момент машинально удержался потому, что услышал какой-то посторонний звук вместе с плеском катящейся по кругу воды. Что-то будто бы скребануло по металлу. В последний момент он успел изменить траекторию руки и плеснул воду на песок, но ничего кроме красноватой воды, тут же впитавшейся, не увидел. Он еще раз встряхнул каску и услышал звук катающегося внутри камешка. Заинтересовавшись, снова перевернул ее и вывалил содержимое на песок возле своих ног. Что-то сверкнуло в воздухе и упало рядом с его ботинком. Андрей поднял странный кусочек белой пластмассы и скрученный медный комочек. Присмотревшись, он с ужасом понял, что держит в руке обломок кости, видимо, от черепной коробки, и с отвращением бросил его в сторону. Металлический же катышек оказался разорванной оболочкой пули. Андрей медленно поднялся на ноги, держа на раскрытой ладони этот кусочек металла, и, уставившись в него невидящим взглядом, представил себе то, что натворил этот глупый медный огрызок. Словно в замедленной съемке, видел он, как разогретая в полете пуля на полном ходу врубается в каску и пробивает в ней дыру. Рваные стальные края отверстия сдирают с сердечника медную рубашку, и тогда он, обнаженный горячий кусок стали, ударяет прямо в лобную кость человека, проламывает ее, проникает в серое податливое вещество мозга, остывая и замедляя свое движение, и напоследок, уже почти израсходовав всю свою энергию, выбивает в задней стенке черепа кусок кости.

– Андрей, пойдем, порубаем. Тушенка уже разогрелась, – позвал, подходя, Тоха.

Андрей молча показал ему лежащий на ладони медный комок. Тоха аккуратно взял его двумя пальцами, поднес к лицу, рассматривая. Андрей фиксировал выражение лица друга – безразличие, интерес, удивление, понимание. Грустно улыбнувшись, Антон также аккуратно вернул медный комок на все еще протянутую ладонь Андрея и тихо проговорил:

– Сохрани. Отдашь его другану. Пусть и у него будет память. А мы с тобой и так не забудем.

Подошел ротный. Молча взял пулю, рассмотрел, вернул. И вроде бы уже уходя, вдруг проговорил:

– Вы вообще-то ничего, молодцы. Сделали, что могли. Командир взвода мне доложил, что действовали умело. Только вот, Полевский, расскажи мне, как там у вас одеяло оказалось?

– Взял с собой, чтоб в засаде не мерзнуть, – ответил Андрей.

– Да, пригодилось, видишь, одеяло. Очень помогло Сулбекова нести, – покивал головой капитан.

Андрей промолчал.

– И, кстати, где оно теперь? – вроде бы безразлично поинтересовался ротный.

– Не знаю, товарищ капитан. Мы ж остались там, а его ребята несли. Да и рвалось оно все время. Наверное, все изорвали и бросили по дороге.

– Вернемся в батальон, доложишь старшине роты. И одеяло чтобы было! – приказал капитан.

– Да где ж я его теперь возьму? – опешил Андрей. – Можно, наверное, в такой ситуации списать как-то?

– Где хочешь доставай, меня это не касается! Ты в своем уме? Я не могу, понимаешь, списывать одеяло на боевые потери, – холодно отчеканил капитан, повернулся и ушел.

Андрей вопросительно посмотрел на Тоху, тот неопределенно пожал плечами.

– Плюнь, Андрюха! Пойдем лучше порубаем, – беззаботно предложил Тоха и, не дожидаясь Андрея, пошел к кухне.