Книга Досье на Шерлока Холмса - Джун Томсон

Его шансы еще уменьшились, когда в ходе расследования выяснилось, что отец мисс Морстен мертв и что она унаследует его долю в сокровищах Агры – баснословной коллекции драгоценностей, которая оценивалась в полмиллиона фунтов.

Человек корыстный обрадовался бы этой новости, для Уотсона же она стала еще одним препятствием между ними. Как мог он, человек, живущий на военную пенсию, без перспективы заработка, сделать предложение женщине, которая скоро будет самой богатой невестой в Англии? Чувство собственного достоинства и правила приличия не позволили ему и думать об этом, несмотря на признаки того, что Мэри Морстен питала к нему столь же теплые чувства, как и он к ней.

В рассказе есть трогательная сцена, когда они стоят в темноте в пустынном саду Пондишери-Лодж, куда привело их расследование. Мэри Морстен ухватилась за руку Уотсона, словно она инстинктивно тянулась к нему за утешением и защитой.

К огромному облегчению Уотсона, а также и Мэри, сундук с сокровищами Агры оказался пустым, так как его содержимое Джонатан Смолл выбросил в Темзу. Его, укравшего эти сокровища, преследовали на полицейском катере Холмс с Уотсоном, пытаясь вернуть их. Теперь Уотсон волен сделать предложение Мэри Морстен, и она не колеблясь принимает его.

Выбор жены оказался на редкость удачным. Мэри Морстен была спокойная, здравомыслящая, чуткая женщина, и люди, попавшие в беду, по словам Уотсона, «устремлялись к ней, как птицы к маяку». К тому же, как бывшая гувернантка, она умела экономить и удовлетворяться малым – необходимое качество для жены будущего врача общей практики, которому понадобится некоторое время, чтобы обзавестись клиентурой.

Она создала счастливый и надежный домашний очаг для Уотсона, какого у него, вероятно, не было с детства. Его взрослая жизнь проходила в студенческих каморках, армейских казармах или холостяцкой квартире на Бейкер-стрит. Хотя он был вполне доволен совместным проживанием с Холмсом и о нем заботилась миссис Хадсон, но иметь свой собственный дом и возвращаться к своему камину – это совсем другое дело.

Даже Холмс сказал, что Мэри Морстен – очаровательная молодая леди, добавив, что при ее уме она могла бы стать «настоящим помощником в наших делах». Это редкая похвала в его устах.

Зная отношение Холмса к женщинам и его неприятие брака, Уотсон должен был предвидеть реакцию старого друга, когда рассказал ему о своей помолвке. Но даже при этом он нашел ответ Холмса несколько обидным.

«Нет, я не могу вас поздравить», – заметил Холмс.

Это был честный ответ, пусть и не очень тактичный. Уотсон отнесся к нему с юмором. Однако он ошибся в своем предположении, что расследование, связанное с Шолто, будет последним, в котором он помогал Холмсу.

В следующем месяце, в октябре 1888 года, он расследовал вместе с Холмсом сложное дело, которое заставило его на несколько недель покинуть Лондон и Мэри Морстен[42]. Это было расследование смерти сэра Чарльза Баскервиля, которая, по-видимому, была связана с фамильной легендой о собаке-призраке, что бродила по вересковым пустошам. Возникли опасения, что она может угрожать жизни молодого сэра Генри Баскервиля, племянника и наследника сэра Чарльза, прибывшего в Девон, чтобы поселиться в старинном доме своих предков.

Некоторые комментаторы, игнорируя сведения о дате этого дела, отнесли его к концу 1890-х на том основании, что Уотсона не беспокоит рана на ноге, которая давала о себе знать во время расследования дела Шолто. Другим их доводом является то, что в повести «Собака Баскервилей» нет ни одного упоминания о Мэри Морстен, с которой, если датировать события 1888 годом, он обручился только в прошлом месяце.

Уотсон особо отмечает, что рана его напоминает о себе только при перемене погоды, но даже тогда не мешает ходить. Кроме того, она, по-видимому, ноет сильнее обычного, когда доктор пребывает в праздности и у него есть время думать о своей больной ноге. Когда же ум его занят, он явно о ней забывает. Это аналогично тому, как депрессия Холмса проходит, когда его талант востребован. Во время расследования дела о «Знаке четырех» Уотсон идет пешком в Кэмберуэлл к Мэри Морстен и обратно, проделав путь в двенадцать – четырнадцать миль, и рана на ноге не причиняет ему никаких неудобств. Это позволяет предположить, что некоторые симптомы вполне могли быть психосоматическими.

Почему Уотсон не упоминает Мэри Морстен, тоже вполне понятно. Мы уже говорили о том, что он как рассказчик был в первую очередь сосредоточен на подвигах Холмса и не собирался информировать читателей о своих личных делах. Кроме того, на протяжении почти всего баскервильского дела Уотсон сам вел расследование и очень ответственно относился к этой задаче. В своем дневнике, в записи за 16 октября, он замечает, что должен приложить все силы, чтобы выяснить личность незнакомца, которого видели на вересковых пустошах, – ведь возможно, он имеет отношение к таинственным событиям в Баскервиль-холле.

Уотсон постоянно поддерживал связь с Холмсом по почте. По-видимому, он отправлял также письма Мэри Морстен в Кэмберуэлл. Но главная цель его повествования – дать читателям представление о том, насколько опасно это расследование, а не углубляться в свои личные романтические чувства.

После успешного завершения баскервильского расследования Холмс и Уотсон вернулись в Лондон, и первый занялся двумя делами, о которых упоминалось в шестой главе: разоблачением полковника Эпвуда, замешанного в скандале, разыгравшемся в клубе «Патриций», и защитой мадам Монпенсье, обвиненной в убийстве падчерицы, мадемуазель Карэр, которую спустя шесть месяцев нашли живой и здоровой в Нью-Йорке. Примерно в это же время Холмс успешно расследовал дело о фургоне для перевозки мебели на Гровнер-сквер, подробности которого Уотсон не сообщает.

Поскольку Уотсон не оставил записей ни одного из этих дел, возможно, он в них не участвовал. С присущей ему скромностью он не навязывал свою помощь Холмсу при каждом расследовании, а всегда ждал приглашения. Как мы уже знаем, Уотсон принимал участие лишь в одной седьмой части всех расследований Холмса в период 1881–1889 годов. Однако он несомненно помогал в деле о еще одном скандале, который в то время вызвал множество сплетен в высшем обществе.

Клиентом был лорд Сент-Саймон, оказавшийся в неловком положении и обратившийся к Холмсу за помощью. Его американская невеста сбежала через несколько часов после венчания, во время свадебного обеда. Лорд Сент-Саймон хотел, чтобы Холмс нашел ее, а также выяснил причину ее внезапного исчезновения. Инспектор Лестрейд тоже занимался этим делом и весьма позабавил Холмса, приказав обыскать дно Серпентайна после того, как в этом пруду был найден свадебный наряд невесты. Было сделано ошибочное предположение, будто леди Сент-Саймон была убита Флорой Миллар, танцовщицей и бывшей любовницей его светлости.