Книга Вики-Ангел - Жаклин Уилсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Может быть.
— Ах, Джейд! Не надо было мне всего этого рассказывать! Ты еще ребенок, а с другой стороны, сама в последнее время много пережила — смерть Вики, горечь утраты… По-моему, сейчас мы стали с тобой гораздо ближе.
— Да, мама.
— Ты хорошая девочка. А что у тебя в письме?
Я неохотно его распечатываю. К школе оно не относится. Хуже. В глаза бросается слово СЛЕДСТВИЕ.
— Джейд? — спрашивает мама, облокотившись мне на плечо. — О боже! Что это? Тебя просят дать показания!
— Я не хочу, мама. Это необязательно, да?
— Ну конечно нет, милая. Зачем? Только бередить рану. Нет, мы скажем: ты не очень хорошо себя чувствуешь, например живот болит… Не переживай!
Легко сказать!
— Нет, переживай, переживай! Нельзя пропустить следствие! — возмущается Вики. — Что с тобой, Джейд?
Подруга хватает меня за плечи. Не чувствую прикосновения ее рук, но внутри все дрожит. Пытаюсь ее изолировать, но сил сегодня не хватает.
Нужно поговорить об этом с миссис Уэйнрайт, но до пятницы я ее не увижу. Избегаю Сэма и Мадлен, потому что Вики ужасно на меня сердится и я боюсь их обидеть.
Не выхожу погулять во время большой перемены, не иду на обед. Прячусь в темном коридоре. Сижу, сгорбившись, на скамейке под вешалкой и накрывшись с головой длинным халатом для лабораторных работ. Кажется, удалось скрыться от чужих глаз, но меня замечает миссис Кембридж, когда идет в учительскую:
— Джейд?
Сейчас начнет ругаться — нам не разрешают торчать в раздевалке во время перемены, но она совсем не сердится и, отодвинув полу халата, садится рядом на скамейку.
— Бедняжка! Тебе сегодня очень грустно?
Я киваю.
— Миссис Уэйнрайт говорит, ты молодец. У тебя с ней хорошие отношения?
— Да, она добрая. Мне бы очень хотелось с ней сегодня встретиться.
— По-моему, она работает в другом месте, но, может быть, ты позвонишь ей вечером?
— Не хочу говорить при маме. Вы же ее знаете…
Миссис Кембридж кивает, и от смущения мы боимся взглянуть друг на друга.
— Извините, что мама с папой… — Мне трудно подобрать нужные слова.
— Не волнуйся, Джейд, все нормально, правда.
Она очень хорошо ко мне относится, и я решаюсь спросить:
— Миссис Кембридж, мне прислали письмо по поводу следствия по делу Вики. Попросили прийти и дать показания, а я не хочу. Мама говорит, необязательно туда ходить. Это правда?
Миссис Кембридж глубоко вздыхает:
— Мне кажется, тебе надо пойти, Джейд.
— А нельзя сказаться больной?
— Ты им нужна, Джейд. Уверена, все будет нормально. Они отнесутся к тебе по-доброму. Не думаю, что устроят перекрестный допрос. Попросят тебя своими словами рассказать, как это произошло.
— Именно этого я и боюсь. Ничего не помню! Пытаюсь восстановить события, но в голове путаница. Стоит подумать о том дне, как меня начинает бить дрожь.
— Они поймут. Мама пойдет с тобой. Если не сможет уйти с работы, попросим миссис Уэйнрайт, или я найду себе замену…
Мне хочется ее обнять! До чего же она добрая! Но Вики крутится за спиной… Нельзя ей позволять хулиганить!
Выдавливаю из себя слова благодарности и убегаю. Без формы и кроссовок несусь на спортивную площадку. Ступням жарко в школьных туфлях, кофта тесна в рукавах, но я мчусь дальше. Делаю все неправильно, но, как ни странно, становится легче. Не нужно думать ни о руках, ни о положении головы. Ног под собой не чую, словно парю. Победа! Не буду ни с кем ее делить! Я научилась бегать!
— Чушь! Прежде всего это была моя идея! Ты не умеешь бегать. Посмотри на меня!
Вики несется в тридцати сантиметрах от земли и презрительно на меня поглядывает.
— Ты только посмотри на себя! Красная как рак! Фу! Потная! В классе от тебя будет пахнуть, и никто не захочет сидеть с тобой рядом — ни Зефирина Мадлен, ни Толстый Сэм, — насмехается Вики.
— Почему ты всегда злишься? Мы же считаемся подругами!
— Ты еще смеешь называть себя подругой?!
— Что ты имеешь в виду? — замираю я.
— Неужто не помнишь? — спрашивает Вики, кружась у меня над головой.
Зажмуриваюсь, но она стоит перед глазами. Затыкаю уши, но слышу ее голос. Бегай сколько душе угодно — от Вики не скроешься.
Не могу сегодня оставаться в школе. Говорю, что болит голова, — это правда, и меня отпускают домой. Надеюсь, папа будет спать, но он сидит в кухне в трусах и халате и обводит кружком объявления о найме на работу.
— Смотрю, какие есть вакансии, — объясняет он. — От работы в ночную смену последнее здоровье растеряешь. Голова становится чугунной, и отношения с мамой не улучшаются.
Не хочу разговаривать на эту тему, мне бы сейчас запереться в своей комнате и лечь в кровать, но он хлопочет вокруг меня, заставляет согнуть шею, проверяет, нет ли на руках сыпи.
— Папа, ради бога, оставь меня в покое. У меня просто болит голова.
— Да, да… Я только хотел удостовериться. Садись, сейчас дам тебе чаю. Где у мамы аспирин?
Спорить с ним — себе дороже. Плюхаюсь на стул. На столе — посуда, оставшаяся после завтрака. В мисках — недоеденный йогурт. От одного вида беспорядка меня начинает тошнить. Иду и выбрасываю остатки еды в мусорное ведро. Вдруг среди огрызков от яблок и спитых чайных пакетиков вижу скомканный конверт с письмом о следствии по делу Вики. Наверное, мама его выбросила.
— Что это? — спрашивает папа.
— Ничего особенного, — отвечаю я. — Повестка в суд.
— Я думал, следствие проводят сразу после случившегося.
— Дело отложили. Они только что начали.
— Тебя вызывают?
— Мама говорит, идти необязательно, но миссис Кембридж из школы сказала, у меня нет выбора.
— Она права, Джейд. Нужно пойти. Не волнуйся, я буду с тобой.
Не хочу, чтобы он шел со мной, и нет никакого желания идти с мамой. Родители без конца ссорятся по этому поводу, но в назначенный день оба стоят принаряженные, как на похороны Вики, и готовы меня сопровождать.
Чувствую себя отвратительно, потому что почти не спала. Пытаюсь сообразить, что нужно сказать, но в голове пусто — только ужасающая тишина и крик Вики.
Крик не смолкает. Трясу головой и потираю уши.
— У тебя болят уши, Джейд? Ты ужасно выглядишь. Следствие до добра не доведет — только душу разбередит. Зачем ты уговорил ее пойти? — спрашивает мама, испепеляя папу взглядом.
— Нельзя отлынивать, а тебя могли привлечь к ответственности за уничтожение письма. Типичный поступок! Никогда не хочешь посмотреть правде в глаза!