Книга Сталин. Тайны власти - Юрий Жуков

Одновременно, уяснив для себя важность не только количества самолетов, но и их типов, конструкций, способности противостоять люфтваффе в воздухе, Берия принял ставшее тогда закономерным, даже привычным, решение. Он получил 23 сентября от ПБ санкцию на полную реабилитацию — со снятием судимости, возвращением всех государственных наград — А.Н. Туполева и его четырнадцати сотрудников[34], создавших перед тем вскоре запущенные в серию бомбардировщик Ту-2 и его модификации Ту-6, Ту-8, Ту-10.

Тогда же, в сентябре, но уже двоим, Берия и Маленкову пришлось отвлечься для решения другой проблемы — ускорения формирования новых частей Красной Армии. Они убедили Сталина немедленно заменить на посту начальника Главного управления формирований НКО, оказавшегося неспособным справиться с возложенными на него обязанностями Кулика более решительным, даже жестким Щаденко. Через четыре дня, когда кадровый вопрос удалось спокойно разрешить, они участвовали в проведении второй общей мобилизации — военнообязанных 1890—1904 и 1922—1923 годов рождения, срочном комплектовании 85 стрелковых и 25 кавалерийских дивизий, тут же отправленных на фронт. Благодаря тому что общую численность армии довели до 7,4 млн. человек, а поставки оружия и военной техники сделали не только постоянными, но и все возраставшими, удалось сформировать 50-тысячные воздушно-десантные войска — с 10 сентября и 44 танковые бригады — с 13 сентября.

В те тяжелейшие для Советского Союза недели лидерам ГКО пришлось вмешаться и в то, что являлось исключительной компетенцией Сталина, принять, хотя и кратковременно, непосредственное участие в организации обороны Ленинграда, которую с 10 июля возглавляли Ворошилов как главнокомандующий и Жданов как член военного совета Северо-Западного направления.

Ворошилов и Жданов, располагая более чем полумиллионными силами Северного и Северо-Западного фронтов, Балтийского флота, не сумели предотвратить опаснейший прорыв немецких войск. 21 августа части вермахта перерезали Октябрьскую железную дорогу, заняв Чудово, 30 августа замкнули кольцо блокады, окончательно лишили город связи со страной, захватив станцию Мга и выйдя к Неве и Ладоге..

Еще 26 августа, предвосхищая развитие событий и как бы заранее смиряясь со сдачей города, Жданов направил в Москву телеграмму, которую нельзя было не расценить как паническую. В ней содержалась настойчивая просьба разрешить немедленную эвакуацию самых крупных оборонных предприятий Ленинграда — Кировского и Ижорского заводов, переведенных на выпуск танков. ГКО, на всякий случай дав предварительное согласие на такую крайнюю акцию, в тот же день направило в осажденный город Молотова и Маленкова. А вместе с ними А.Н. Косыгина, призванного рассмотреть вопросы снабжения населения и личного состава воинских частей продовольствием в сложившихся условиях, наркома Военно-Морского Флота Н.Г. Кузнецова и начальника артиллерии Красной Армии Н.Н. Воронова для уточнения истинного положения на фронте.

Ознакомившись с состоянием дел на месте, члены ГКО не согласились с мнением Жданова и решительно поддержали его оппонента А.А. Кузнецова, второго секретаря Ленинградского обкома и горкома партии, считавшего не только необходимым, но и возможным отражение натиска врага. Двое суток спустя, 28 августа, сразу после возвращения Молотова и Маленкова в Москву, ГКО категорически отвергло собственное, данное ранее согласие на эвакуацию заводов.

И все же неуверенность в себе, даже страх перед будущим, вновь обуявшие Сталина из-за резко ухудшившейся обстановки в районе Одессы, Киева, под Москвой, вскоре заставили ГКО внести серьезные коррективы в принятое, как казалось, окончательно решение и направить 13 сентября замнаркома внутренних дел В.Н. Меркулова в Ленинград для подготовки совместно с противником намеченных мер — А.А. Кузнецовым «взрыва и уничтожения предприятий, важнейших сооружений и мостов на случай вынужденного отхода наших войск». Тогда же, но лично Сталиным был отдан приказ и о минировании кораблей Балтийского флота. Наконец, 4 октября — было признано необходимым приступить к эвакуации заводов, только теперь не двух, а трех — Кировского, Ижорского и № 174, что полностью осуществить не удалось.

Преодолевая пессимизм и чувство бесперспективности дальнейшей обороны Ленинграда, охватывавших многих членов узкого руководства, но главное — Сталина, лидерам ГКО все же удалось добиться решений и прямо противоположного характера: об отзыве Ворошилова, вновь продемонстрировавшего вопиющую бездарность полководца, в распоряжение НКО, о назначении — 8 сентября — командующим Ленинградским фронтом Жукова, о направлении в блокированный город наркома торговли РСФСР Д.В. Павлова уполномоченным ГКО для безотлагательного налаживания максимально возможного и желательно бесперебойного снабжения осажденных продовольствием.

И хотя снять блокаду или прорвать ее ни тогда, осенью 1941 г., ни много позже Красная Армия так и не смогла, но немцев остановила. Символ Октябрьской революции врагу не сдали. Но на том результаты поездки Молотова и Маленкова в Ленинград не ограничились. Вмешавшись в организацию его обороны, они невольно восстановили Жданова и против себя, и против Кузнецова, что проявилось, притом с весьма серьезными последствиями, много лет спустя.

Глава 4

К концу сентября части вермахта захватили Прибалтику и Белоруссию, почти всю Украину, Крым, кроме Севастополя и Керчи, вплотную приблизились к Вяземско- Ржевской линии обороны, последнему заслону на пути к советской столице. 2 октября, когда Гитлер объявил об «окончательном» наступлении на Москву, германские армии уже начали прорыв с юга на Тулу, с севера на Калинин, в центре на Можайск. Они намеревались, взяв город в клещи, принудить его к капитуляции, завершив на том и восточный поход, и войну с СССР.

Критичность ситуации, ощущение всеми, даже населением, неминуемого приближения катастрофы требовали решительных, радикальных мер, возможно, с кадровыми перестановками на самом высшем уровне. Именно поэтому 2 октября члены ПБ согласились с необходимостью созвать 10 октября пленум ЦК. Определили повестку дня: «1. Военное положение нашей страны. 2. Партийная и государственная работа для обороны страны». Однако неделю спустя они отказались от задуманного. Еще одно решение по тому же вопросу гласило: «Ввиду создавшегося недавно тревожного положения на фронтах и нецелесообразности отвлечения с фронтов руководящих товарищей, Политбюро ЦК постановляет отложить Пленум на месяц». Но следует ли сегодня принимать подобное объяснение за истинное и единственное?

Действительно, для всех первым несомненным признаком ухудшения положения под Москвой стали утренние и вечерние сводки Совинформбюро, сообщавшие с 7 октября об ожесточенных боях на «Вяземском и Брянском направлениях». О том же свидетельствовала и передовая статья «Правды» за 9 октября, призывавшая страну «мобилизовать все силы на отпор врагу». И уж совершенно однозначным признаком назревшей страшной развязки стало строительство с 12 октября уличных баррикад в столице.

Именно тогда, 8 октября, настоящая паника охватила узкое руководство. В тот самый день, почему, собственно, и отсрочили созыв пленума, «в связи с создавшейся обстановкой», ГКО «для проведения специальных мероприятий по предприятиям г. Москвы и Московской области», другими словами — для минирования, как это уже было с Ленинградом, образовал специальную «пятерку» (так в тексте. — Ю. Ж.). В нее вошли замнаркома внутренних дел И.А. Серов, начальник управления НКВД по Москве М.И. Журавлев, секретари МГК Г.М. Попов и Б.Н. Черноусое, начальник Главного военно-инженерного управления НКО Л.З. Котляр. Образовал «тройки» и во всех районах — в тех же самых целях и по аналогичному принципу.