Книга Бабье лето медвежатника - Енэ Рейтэ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Занимался рассвет, вдали показались окраины Филиппона.
– Первым делом ты должен поговорить с народом!
– Помилуйте, первым делом я должен выспаться!
– Верно…
В городе царила тишина, по улицам расхаживали вооруженные патрули. Завидя Пенкрофта, люди приветственно махали шляпами.
– Вечером созовем народ на площадь.
– Очень хорошо! А до тех пор дайте мне поспать.
– Спи спокойно, мы будем охранять тебя!
– А вот это уже лишнее.
Пенкрофт поспешил в дом. Всюду было тихо, лишь на первом этаже из-под двери в комнату Штербинского просачивался свет. Едва слышный шорох. Дверь чуть приоткрыта… Пенкрофт решил заглянуть к старому приятелю и, чтобы тот не дулся, назвать его по имени: Эдуардом. Вдруг сработает? Такое ему уже не раз удавалось: выпалишь слово наугад и стронешь лавину. Глядишь, и с Эдуардом повезет. Хотя отчего бы старику не зваться, например, Тихомиром? Ну ладно, нам без разницы… Пенкрофт постучал в дверь и вошел.
Час от часу не легче!
Старик – кто бы он ни был, Эдуард или Тихомир – со следами побоев и с кляпом во рту сидел на стуле, связанный и лишенный возможности шевельнуться.
Пенкрофт поспешно развязал веревки, сбрызнул старика холодной водой и постепенно привел в чувство.
– Ох!.. Я уж не думал… что останусь… в живых, – простонал Штербинский.
– Да что хоть стряслось-то?
– И вы еще спрашиваете?… Будто сами не знаете!
– Знаю. Но хотелось бы услышать от вас.
– Заявился Бернс, весь избитый…
Ага, шишка на голове, свороченная челюсть.
– Результат врачебного вмешательства. Поехали дальше.
– Набросился на меня как бешеный, связал и давай требовать невесть что. Якобы вы ему сказали, что у меня хранится… в связи с несчастным Эрвином… какая-то доска…
Досье! Он, Пенкрофт, наплел Бернсу что-то насчет смерти Эрвина, а этот олух вообразил, будто разгадка тайны у старика Штербинского.
– Что было потом?
– Сударь, я знаю, чем обязан этому дому! Поэтому я ответил: да, мне, мол, все известно, но ему я ничего не скажу. Если вы хотели отвести от себя подозрение и сослались на меня, вам видней. А я вас не выдам. Он меня бил, душил, грозился по-страшному, а я смеялся ему в лицо.
– Продолжайте!
– Потом он услышал конский топот и сбежал. Но перед тем, как сбежать, еще раз ударил меня по голове. Вызовите врача!
– Совершенно излишне. Удар по голове вполне профессиональный, самому доктору не справиться лучше.
Доктор действительно оказался без надобности. К голове приложили мокрое полотенце, и старик отправился на боковую.
– Пожалуй, я тоже посплю, а к вам на это время приставлю охрану. Вы очень благородно поступили, выгородив меня. Даже не представляете, как это здорово!
– Сударь, не считайте меня дураком!
– Кем бы я вас ни считал, вы молодец.
Оставив слугу дежурить при раненом, Пенкрофт направился к себе. Конечно, самое милое дело распахнуть внезапно дверь и палить из обоих револьверов, пока не затихнет навеки тот, кто там затаился. Но тогда пострадает вся обстановка, и Банни расстроится. Поэтому он тихонько приоткрыл дверь и просунул сперва револьвер, а потом голову. Все как и прежде: на стене портрет Эрвина, на стеллаже скрипичный футляр.
Пенкрофт вошел и замер на месте. Теперь его врасплох не застанешь. Прислушаемся-ка! Ничего подозрительного. Та-ак, заглянем под кровать. Он достал второй револьвер и присел на корточки. Под кроватью все спокойно, только какая-то козявка уползла в смятении, должно быть, испугалась двух револьверов. Теперь быстро дверь на ключ, окно на задвижку, оба револьвера нацелены на шкаф.
Малейший шорох, и пиф-паф, десяток пуль продырявят шкаф.
Но в шкафу ни малейшего шороха, только легкий храп.
Что-что? Вот именно, в шкафу кто-то отчетливо всхрапнул. Наемный убийца, совесть которого настолько чиста, а душа спокойна, что он может позволить себе роскошь соснуть в засаде. Не станем тревожить его сон, пристрелим, и вся недолга. Потом хлебнем спиртного, закусим колбаской и сами зададим храповицкого. Ни в какие беседы вступать со злоумышленником не будем, хватит, наговорились: одно необдуманное слово, и в Штатах объявят всеобщую мобилизацию, чтобы пойти войной на Южную Америку! Как выразился доктор, жребий брошен, – значит, ложись на него, как на подстилку, и отдыхай.
Пенкрофт запер шкаф на ключ и постучал.
– Привет вам, Вандрамас, Прентин, Монтагезза, окаянный Бернс или хоть самолично император Максимилиан! У меня в руках два револьвера!
Послышался какой-то щелчок. Должно быть, старомодный пистолет, где перед выстрелом взводят курок.
– Не вздумайте стрелять вслепую!
– Кто говорит?
– Вальтер… А вы кто такой?… – растерянно спросил он. – Я открою дверцу, а вы поднимите руки и выходите.
Из шкафа вышел миниатюрный ковбой. Сущий ребенок!
– Я Дик Стивенсон.
Хорошо хоть успел вовремя представиться!
На вид мальчонке было самое большее лет двенадцать. Он медленно снял палец с курка и опустил руку. Затем сунул в кобуру свой старинный двуствольный пистолет. Мальчуган был очень хорош собой – голубоглазый, с живыми чертами лица. В своем огромном сомбреро он был похож на гигантский оживший гриб из мультфильма.
– Если бы вы не назвали себя, я бы мигом вас уложил!
– В таком случае радуюсь своей удаче, мистер Стивенсон, – учтиво ответил Пенкрофт, которому мальчонка нравился все больше. – Хотя, если вы прячетесь в чужом шкафу, а хозяин не спешит вам представиться, это еще не причина, чтобы приканчивать его.
– Я в этих церемониях не разбираюсь, – пожал плечами мальчик и большим пальцем, на манер взрослых ковбоев, сдвинул со лба сомбреро. Заложил руки в карманы и принялся расхаживать по комнате. Кожаные штаны с бахромой, мягкие замшевые полусапожки, расшитая куртка с золочеными пуговицами на манжетах, клетчатая рубашка с желтым галстуком… словом, образцовый ковбой. – Только не думайте, будто бы я так уж рисковал. Я проделал дырочку в шкафу и целился вам прямо в голову. Вы меня не видели, сеньор, а сами были у меня под прицелом.
Потрясенный Пенкрофт бросился к шкафу: действительно, в дверце виднелся глазок. Стыд и позор, ведь мальчишка запросто мог его ухлопать!
– Спасибо, что сжалились надо мной, сеньор Стивенсон!
– Какой смысл убивать попусту? Это не я придумал, один мой приятель так говорит, он контрабандой промышляет, текилу провозит в Мексику. По-моему, здорово сказано, правда ведь?
