Книга Один шаг между жизнью и смертью - Андрей Воронин

– Правда?! – язвительно изумился Юрий. – Так надо же жаловаться, в газеты писать, в приемную Президента! Почему-де меня, такого честного, не ценят?

– Тьфу ты! – разозлился Арцыбашев. – Ты дашь мне договорить или нет?

– Договаривай на здоровье, только перестань нести ахинею.

– Изволь. Я, как тебе известно, работаю в банке. Недавно нам пришлось уволить одного инкассатора – оказался нечист на руку. Вороватый инкассатор – звучит как “сладкая селедка”, правда? В то же время “честный таксист” – это, извини меня, напоминает начало анекдота.

Он замолчал, сосредоточившись на раскуривании сигареты. Некоторое время Юрий ждал продолжения, но его не последовало. Арцыбашев курил, с праздным видом вертя головой во все стороны.

– Ну? – не выдержав, спросил Юрий.

– Что – ну? Я все сказал, теперь слово за тобой.

– Я так понял, что это предложение?

– А тебе нужно отпечатанное золотом на мелованной бумаге приглашение в обрамлении свежесрезанных роз? Эта работа как раз для тебя. Таскать при себе чужие деньги и не запустить в них лапу могут многие, но вот как следует дать по рукам тому, кто захочет эти деньги отобрать, – это может далеко не каждый. Как правило, человек не крадет просто потому, что боится наказания, а боится он потому, что привык бояться, – хил, слаб, забит… Такая честность хуже любого воровства, потому что, переменись обстоятельства, и такой человек начинает озверело грести под себя. Меня, мол, всю жизнь топтали и обирали, зато уж теперь-то я оторвусь по полной программе… Ты – совсем другое дело. Кстати, как ты стреляешь?

– Более или менее, – рассеянно ответил Юрий. Предложение Арцыбашева поставило его в тупик. С одной стороны, какая разница – инкассатор или таксист? С другой – в этом предложении ему чудилось что-то заманчивое. “А может быть, – подумал он, – я просто привык к риску, как нюхач к своему кокаину?"

– Ас чего ты взял, что я – это другое дело? – спросил он. – Мы же почти двадцать лет не виделись. Может, я только и жду, когда у меня появится возможность схватить в охапку мешок с деньгами и задать стрекача?

Арцыбашев раздраженно сбил пепел с кончика сигареты в пустую тарелку.

– Откуда надо, оттуда и знаю, – сказал он. – Конечно, люди меняются. И ты изменился. Но… Знаешь, я сейчас вдруг подумал о твоих родителях. Какие же они, в сущности, были молодцы, раз сумели вколотить в тебя эту самую порядочность до самых печенок. Обычно она как обертка – держится до тех пор, пока у человека не появляется первая возможность безнаказанно украсть. А у тебя она не снаружи, а внутри. Правда, со стороны родителей было довольно жестоко обрекать своего единственного ребенка на нищету, но радуйся: у тебя есть я! Я тебя, дурака, вытащу, в люди выведу™ – Воровать научу, – подхватил Юрий.

– Молчи, скотина. Тебя научишь… Легче медведя азбуке научить. Ты пойми, что инкассатор – это лишь первая ступенька. Главное – зацепиться за место, войти в систему. Конечно, до самой старости таскать мешки с чужими бабками – это не дело. Учиться пойдешь, куда тут деваться. Твое военное образование в нашем деле – извини-подвинься… Выучишься заочно и начнешь потихонечку шагать вверх по лестнице. Я тебе помогу, где надо подтолкну, где надо – прикрою, словечко замолвлю-. Ну, не собираешься же ты до самой пенсии баранку крутить!

Он замолчал и принялся усиленно дымить сигаретой. Юрий почесал переносицу, вздохнул и тоже закурил.

– Звучит заманчиво, – выдавил он из себя наконец. – И вообще, спасибо за заботу. Нет, ты не кривись, мне действительно приятно. Ты прав, наверное. Что-то я совсем заблудился… Знаешь что? Давай я подумаю и тебе позвоню.

– Угу, – Арцыбашев печально кивнул головой, – ты позвонишь… В общем, как знаешь. Имей в виду, что место для тебя я смогу держать не больше двух недель. Девушка!

Подошла официантка. Арцыбашев расплатился, сунул в карман сигареты и встал.

– Тебя подвезти до дома?

– Спасибо, я пройдусь. Подышу воздухом, подумаю… Они расстались перед входом в кафе. Черный “ягуар” укатил, на прощанье фыркнув глушителем, и в этом звуке Юрию почудилось осуждение.

Перед тем как повернуть за угол, Арцыбашев посмотрел в зеркало заднего вида и увидел высокую фигуру в потертых джинсах и голубой рубашке, медленно шагавшую по тротуару в сторону Нового Арбата.

– Дурак, – сказал он вслух. На светофоре включился желтый, Арцыбашев выжал сцепление, плавно тронулся с места и поехал в банк, думая о делах.

Глава 8

Жалюзи на окнах были закрыты, и солнце, пробиваясь в узенькие щели, заливало кабинет желтоватым полусветом, похожим на тот, что бывает на дне реки или тихого лесного озера с мутноватой илистой водой. Экран компьютера мерцал цветной заставкой, кондиционер молчал, и густой табачный дым свободно клубился под потолком. На столе, как раз между массивным письменным прибором и плоской темно-серой пластмассовой коробкой факса, поблескивала квадратная бутылка с косо наклеенной красной этикеткой. Янтарной жидкости в ней оставалось меньше чем наполовину, но хозяин кабинета не был пьян. Он всегда держал в сейфе заветную бутылку “Джонни Уокера” и доставал ее оттуда всякий раз, когда ему требовалось что-нибудь всесторонне обдумать. Он думал, изредка смачивая губы виски, и, как правило, это ему помогало. Разумеется, такая мизерная доза на самом деле не могла послужить стимулятором. Это было скорее суеверие, но если способ неизменно срабатывал, Евгений Арцыбашев не видел никакой необходимости от него отказываться.

Поводов для размышления у него было множество. Когда первый испуг, вызванный неожиданным поворотом в разговоре с Арчибальдом Артуровичем, понемногу прошел, Арцыбашев поймал себя на том, что уже начал что-то прикидывать, примеряясь к резко изменившейся обстановке. Он не был особенно шокирован, узнав, что отныне ему придется иметь дело с опасными партнерами. В этой жизни все относительно, и у понятий добра и зла весьма размытые грани. На самом деле даже на экране черно-белого телевизора мы наблюдаем массу оттенков серого цвета, в таком случае что уж говорить о реальной жизни! Сделки с дьяволом не заключаются в одночасье и, как правило, не являются результатом волевого решения. К ним постепенно приводят длиннейшие, замысловато переплетенные и запутанные цепочки причин и следствий, и тот, кто заключил подобную сделку, даже не всегда знает об этом. Разница между умным человеком и клиническим идиотом заключается в том, что идиот, узнав, во что вляпался, начинает метаться и паниковать, торопясь навстречу неминуемой гибели, а человек разумный старается извлечь из своего положения наибольшую выгоду и, если представится возможность, обмануть дьявола.

Обмануть дьявола… Арцыбашев раздавил в переполненной пепельнице окурок и немедленно закурил снова. Мысль вертелась у самой поверхности сознания, но никак не давалась в руки. Пусть вертится, решил он. С ним такое случалось частенько: неуловимая тень идеи, оставленная самостоятельно развиваться в подсознании, через некоторое время выныривала на поверхность в виде готового, детально разработанного плана, ждущего внимательного рассмотрения и положительной резолюции. Сейчас в голове у Арцыбашева происходил именно этот процесс. Он чувствовал, что дьявол может быть посрамлен.