Книга Город влюбленных - Кэтрин Манн

— Я украл подсолнух с обочины.

— Это было так мило. — Селия пригладила его непослушный локон, покрутила его пальцами. — Не порть воспоминания.

Он коснулся ее груди, медленно описывая круги пальцами. Он возбуждал ее, пока от его прикосновений набухали соски.

— Я хотел купить тебе цветы и привезти на встречу выпускников.

— Я просто хочу быть с тобой. — Повернувшись, чтобы видеть его, Селия уселась поудобнее. — Я хочу тебя.

— Меня не надо уговаривать.

Селия потянулась за презервативом, затем стала тереться грудью о его торс, волоски его тела с мучительным наслаждением щекотали ее соски. Она застонала от удовольствия, головка его члена упиралась в нее, сгусток нервов, молящий об освобождении.

Делая все нарочито медленно, она ласкала его. Селия снова хорошо изучила его тело после той ночи в Амстердаме, но тогда он руководил процессом. Сейчас инициатива была в ее руках.

— Селия, милая, ты убиваешь меня… — От напряжения у него сводило мышцы, нервы были напряжены.

— Скажи, как сильно ты меня хочешь? — Селия нагнулась ниже, ее пальцы вцепились в его бицепсы, вздувшиеся при ее прикосновении, тела их терлись друг об друга. Она скользила лобком и животом по его члену, но удерживала себя, чтобы не дать раньше времени то, чего они оба жаждут.

Он простонал, покусывая ее за плечо:

— Ты знаешь, что я никого никогда так не хотел, как тебя.

— Ты знаешь, сколько ночей я не спала, думая о тебе, страдая от желания? По утрам я включала радио, и меня заставал врасплох твой голос, и я снова хотела тебя. Хотела этого.

Малколм вошел в нее, издав стон наслаждения, и она поняла, что перед этим желанием он так же беззащитен, как и она. Селия прижалась к нему бедрами, выгнула спину, чтобы подставить его губам свои груди. Каждое движение его языка, каждый засос все сильнее сжимал пружину внутри ее тела. Он умел играть с ее телом, возбуждать самые чувствительные точки, гладить и теребить до тех пор, пока ее желание кончить в его объятиях не становилось мучительно сильным.

Вокруг бурлила вода, когда их тела слились и стали двигаться в едином порыве. По его лицу скользили тени от канделябров, дразня ее вспышками, освещающими его наслаждающееся лицо. Его руки обхватили ее ягодицы и подняли ее. И ее тело ответило, сжало его, держало его, пока росло напряжение и удовольствие, пока…

Оргазм, как прорвавшаяся плотина, захватил Селию, достигнув каждой клеточки тела. Она задыхалась, сотрясаемая оргазмом, вонзив ногти в плечи Малколма, стараясь продлить наслаждение. Руки ее дрожали. Он все сильнее сжимал ее, все быстрее и быстрее становились его толчки, и затем их обоюдный оргазм слился в единое целое.

Она прижималась к нему, чувствуя на своей шее его горячее дыхание, ощущая, как его щетина приятно царапает ей висок.

Они долго еще оставались в объятиях друг друга, ее ноги обвивали его талию, а его член все еще был в ней. Селии стало прохладно, хотя повсюду их окружал теплый пар. Она как бы сидела в неге этого ласкового пузырящегося прибоя.

Селия выдохнула, уткнувшись в его плечо. Она хотела его, и, помоги ей Господь, она любила его. Всегда любила.

Но сможет ли она дальше быть с Малколмом? Сможет ли вести эту суматошную жизнь с человеком, который выступает на переполненных стадионах и перед королевскими особами? Даже если она и свыкнется с этой неспокойной жизнью, как быть с историей с Интерполом и нежеланием Малколма проводить время в Азалее?

Селия отчаянно стремилась найти выход из этого безумного лабиринта жизни. Замечательной жизни, вне всякого сомнения, но не ее. Это даже близко не походило на то, о чем она мечтала. Ну, разве что за исключением гидромассажной ванны…

Боже, она запуталась. Ей надо найти выход ради них обоих.

Если она его не найдет, то лишь продлит неизбежную и нарастающую боль новой потери.

Глава 12

Малколм сидел на веранде. Он был расслаблен. На столе был накрыт поздний завтрак, который организовывала нанятая матерью вышколенная обслуга. Он просматривал почту, ожидая, пока Селия выйдет из душа.

Селия.

Его рука замерла у экрана планшета, а взгляд обратился к роскошному саду, который он посадил для Селии, даже еще не зная, встретятся ли они когда-нибудь. Взгляд задержался на кусте роз, укутывавшем сводчатый проем над скамейкой. Сколько раз за последние пару лет он представлял Селию, читающую книгу или поющую на этой скамейке? Все эти годы Малколм думал о ней, во всех своих замыслах руководствовался ее желаниями.

Малколм сделал все для карьеры, но сейчас вдруг осознал, что это было ради Селии. Он не терял ее из виду и хотел, чтобы она снова вернулась в его жизнь. Его желание охранять ее было лишь поводом. Сейчас Малколм, как никогда, был близок к тому, о чем мечтал в юном возрасте. Но он не позволял успеху заставить его пренебречь долгом, а именно охраной Селии. Скоро Сальваторе упрячет за решетку того, кто ей угрожает.

— Доброе утро. — Селия стояла в проеме распахнутых застекленных дверей и улыбалась, солнце освещало ее красоту. Волосы, стянутые в хвост, ниспадали на ее плечо.

Она прошла на веранду. При ходьбе простой сарафанчик, длинный и ярко-синий, словно ласкал ей ноги. Когда она наклонилась, чтобы поцеловать Малколма, ее рука скользнула по его телу. От ее кожи все еще исходил аромат лепестков роз, напоминающий о часах, проведенных в гидромассажной ванне, о любви. Если бы только они могли подольше укрыться вдвоем от всего остального мира.

Желание защитить ее вспыхнуло в Малколме с новой силой, и он даже разозлился. Неужели так трудно проследить, кто угрожает ей? Он заставил себя расслабиться и погладил ее волосы:

— Доброе утро, красавица. Будешь завтракать? Выбирай что угодно, тут полно всего.

Она села за стол, уставленный тарелками. Здесь были яйца, бекон, колбаски, хлебцы и грибы.

Все это Селия проигнорировала, взяла только лепешку и маленькую порцию лимонного джема. Садясь, она так женственно и элегантно поправила платье, что ему захотелось подхватить ее на руки, отнести в сад и снова любить ее там.

Малколм заметил, что она нахмурилась.

— Что случилось? — спросил он.

Она намазала лимонный джем на лепешку.

— Все пытаюсь разобраться в том, что узнала о тебе. Пытаюсь заполнить те пробелы, которые оставили годы, проведенные порознь.

— А именно? — осторожно уточнил он.

Малколм хотел, чтобы она была частью его жизни, но он не привык говорить о себе. С возрастом он стал держать людей на некотором расстоянии.

— Я знаю, ты не можешь рассказать мне о своих друзьях и о работе в Интерполе, но расскажи хотя бы об интернате. О первых днях нашей разлуки.

Он не очень понимал, зачем это Селии, но не видел причин отказываться.