Книга Скандальная репутация - София Нэш

Легкомысленная дурочка, подумал Люк, поцеловав сестру в щеку и дав клятвенное обещание вернуться за ней через два часа. Он прикрыл дверь в ее покои и вернулся в библиотеку.

По крайней мере, Мэдлин выходит замуж за человека столь же непрактичного и доброго, как она сама. Возможно даже, они будут до самозабвения счастливы целый год, прежде чем странности и эксцентричность проявятся в их характерах, принеся с собой скуку, за которой неизбежно последуют ссоры и постепенное взаимное безразличие. Во многих случаях бывает и хуже. Только лучше не бывает. Яркий тому пример — его родители.

Герцог сидел за столом и крутил в руках секстант с захваченного когда-то французского корабля. Он позволил Лэндри жениться на своей сестре по одной-единственной причине: так ему было легче руководить обоими. Лэндри хорошо знал: Люк непременно выполнит свое обещание железной рукой выбить из него всю дурь, если он окажется настолько эгоистичным, что будет огорчать Мэдлин.

Герцог посмотрел на лежащую перед ним рукопись и потянулся за новым пером. Издатель — умный и прозорливый Скотт Джон Мюррей, желавший во что бы то ни стало выжать его, Люка, до капли, пользуясь негаснущим интересом публики, — пожелал немедленно увидеть его рукопись о Трафальгаре. Как и говорил Брауни.

На самом деле Люк не сомневался, что эти двое сговорились. Теперь мистер Мюррей желал, чтобы Люк начинал каждую главу остроумным эпиграфом, как те, что приведены в «Словаре Люцифера». Люк также был уверен — они планируют допустить утечку информации о личности автора. Издатель уже намекал, что необходимо использовать любопытство публики, чтобы продать как можно больше книг. Люку даже думать не хотелось о его методах.

Но, так же как мотылек сам летит на пламя, Люк невольно помогал им. Он точно знал, что делает и куда это его приведет. Так же Христос неудержимо двигался к кресту. Но только в случае с Люком Иуда воплотился сразу в двух личностях — мистере Брауне и мистере Мюррее.

Что ж, по крайней мере, авторство книги о Трафальгарской битве не будут приписывать женщине.

Люк открыл чернильницу и окунул перо в этот адский котел. В качестве эпиграфа к первой главе он написал: «Капитан, сущ. Джентльмен на борту корабля, который пьет лучшее вино в обмен на привилегию возглавлять абордаж и первому подставить голову под пулю».

Он потрогал пальцем старый шрам с задней стороны шеи и хмыкнул. Это будет легче, чем он считал.

Перейдя ко второй главе, он продолжил: «Адмирал, сущ. Страдающий подагрой интриган, проживающий в Лондоне, который получает полное жалованье, в то время как остальная команда несет на своих плечах всю тяжесть собственно действия. Конечно, адмирал Нельсон — исключение». Люк перечитал написанное, засмеялся и обвел каждое слово еще раз, разбрызгивая чернила. Если это напечатают, он никогда не сможет смотреть в глаза своему прежнему адмиралу.

Мысль о том, что придется отдать сестру другому мужчине, привела Люка в отвратительное расположение духа. Впрочем, ему всегда легче работалось именно в дурном настроении.

А мысли о восторженном, обдуваемом ветром личике Розамунды у штурвала тоже не добавляли оптимизма. Его светлость снова и снова вспоминал, как соприкасались их тела и губы, какая нежная у нее кожа и как приятно пахнет цветочным мылом… Герцога вернула к реальности ноющая боль в паху, и он понял, что лучше не позволять воображению работать в этом направлении. Ведь решил же он соблюдать дистанцию и твердо придерживался этой тактики до вчерашнего дня, когда неожиданно для самого себя предложил миссис Берд стать у штурвала. Что это на него нашло?

Возможно, всему виной потаенная сила, которую он иногда замечал в ее глазах. Во взоре этой несчастной вдовы часто мелькала тоска по острым ощущениям. Она была создана для приключений.

Розамунда была самой страстной женщиной из всех, с которыми он когда-либо сталкивался. О, ей весьма успешно удавалось это скрывать в окружении других людей. Но она не в силах была подавать свои эмоции, когда скакала на лошади, забиралась на крутой утес или управляла яхтой.

На что это будет похоже — соблазнить ее? Об этом Люк мечтал каждую ночь и потом долго не мог уснуть, потому что тело жаждало удовлетворения. Но рассчитывать на что-то большее, чем поцелуи, определенно не стоило. Потребуется очень много времени, чтобы пробудить взаимное доверие и доставить друг другу удовольствие. А потом еще больше времени будет потрачено на сожаления из-за содеянного. И кроме того, ему не удастся справиться с вечно владеющим Розамундой чувством вины.

Брак.

Эта женщина не была создана для флирта. Она была совершенно непохожа на многих своих городских сверстниц. С некоторых пор герцог Сент-Обин принимал приглашения только богатых легкомысленных кокеток, которые приветствовали ни к чему не обязывающие отношения и умели достойно расстаться.

Поэтому он никогда не увлекался одной и той же особой дважды.

Это могло пробудить ненужные надежды. А он, Господь тому свидетель, никогда не делал того, чего от него ждали.

Герцог знал, что его поведение, как это ни странно, идет ему на пользу. Он считался вожделенным призом для светских красавиц, жаждавших пережить ночь сладостного греха. Только одну ночь, и ничего больше.

Лежа на шелковых простынях, дамы шептали Люку на ухо прозвище, которым уже давно его наградили, — лорд Огонь-и-Лед. Огонь всю ночь напролет, лед утром.

Некоторые пытались растопить этот лед, но такое еще никому не удавалось.

Однако этой весной привлекательность такой жизни изрядно потускнела. Не было никаких препятствий — все оказывалось донельзя просто. Хуже того, Люк стал чувствовать себя альфонсом, когда дамы опускали ему в карман записочки или шепотом предлагали встретиться наедине.

Его светлость понимал, что влечение к Розамунде вызвано тем, что она была первой женщиной, ставшей для него загадкой. Миссис Берд ничего ему не обещала и ни на что не рассчитывала. Создавалось впечатление, что она юная девушка, ничего не ведающая об обольщении и не стремящаяся к нему.

И тем не менее она бросила ему вызов.

Герцог знал, как уйти от ответа. Он научился этому, когда ему было семнадцать и когда он ушел от…

Он прогнал воспоминания, которые всегда тщательно прятал в самой глубине своего сознания. Он отправит Розамунду Берд в Лондон вместе с остальными вдовами сразу после венчания Мэдлин. Ата найдет способ обеспечить ей, также как и другим вдовам, покой и счастье. Так было всегда, будет и впредь. А он сделает то, что у него получается лучше всего. Уйдет. И это будет правильно.

В дверь постучали.

Черт побери, кто посмел…

Стук повторился.

— Войдите, — недовольно буркнул Люк.

Вся кровь снова прилила к паху, когда в комнату проскользнула именно та, о ком он все время думал.

— Да? — спросил он резче, чем следовало.

Розамунда растерянно посмотрела на стол. Сент-Обин смел лежащие в беспорядке бумаги в кучу и придавил их медным секстантом.