Книга Долина счастья - Пенни Джордан

– Как же я ошибалась в отношении тебя. – Эмоции настолько сдавили горло Флис, что она едва могла говорить. – Я недооценивала тебя.

Взволнованная Фелисити вскочила с кресла и принялась ходить кругами, заламывая в отчаянии руки.

– Нет, Флис, – возразил Видаль. – Ты просто видела все не в том свете. Я действительно заслуживаю осуждения. Стоит мне вспомнить, как плохо я думал о тебе…

– Пожалуйста, не будь так добр со мной, – умоляла Флис. – От этого только хуже.

Но ей одной было известно, насколько хуже. Теперь Флис видела Видаля таким, каким он был на самом деле. Он – благородный человек, и без него ее жизнь станет пустой.

– Я хочу, чтобы дом моего отца достался тебе, – сказала Фелисити. – Мне не нужны деньги от его продажи. Будет правильным, если дом вновь станет частью поместья. Я уезжаю в Англию, Видаль, и как можно скорее.

– Фелисити…

Видаль подошел к молодой женщине. Если он сейчас прикоснется к ней, она не устоит. Флис это отлично понимала.

– Я не могу оставаться здесь, – почти простонала она.

– Ты перенесла шок. Глупо принимать решения сгоряча.

Пока Видаль говорил, он протягивал к Флис руки. Еще секунда – и он дотронется до нее. Фелисити не могла допустить этого. Она не имеет права на такой риск.

Флис сделала шаг назад, забыв, что там стоит кресло. Она упала бы, если бы Видаль не подхватил ее.

Она слышала, как бьется его сердце, вдыхала запах его кожи. Видаль всего лишь держал ее за руки, но тело Флис жаждало оказаться как можно ближе к нему.

Фелисити попыталась вырваться, но Видаль еще крепче сжал ее руки. Она посмотрела на него. Он наклонил голову. Флис почувствовала его дыхание на своих губах. Ее опалил жар.

– Нет, – запротестовала молодая женщина, но ее отказ был заглушён страстным поцелуем Видаля.

Она так сильно хотела его… Она так сильно любила его…

Но Видаль не любит ее.

– Нет! – закричала Флис, отталкивая его. – Не прикасайся ко мне. Я не могу выносить это. Я должна уехать, Видаль, я слишком сильно люблю тебя, чтобы оставаться…

Испугавшись своего признания, Фелисити уставилась на застывшего словно статуя Видаля.

– Что ты сказала? – резко спросил он.

«Он злится на меня», – подумала Флис. Она поставила их обоих в неловкое положение.

– Что ты сказала? – повторил Видаль.

В панике Флис отшатнулась и замотала головой, соврав:

– Я ничего не говорила.

Видаль приблизился к ней вплотную:

– Нет, ты сказала. – Он пронзал ее взглядом. – Ты сказала, что любишь меня.

Фелисити больше не могла скрывать свои эмоции. Она потеряла самоконтроль и чувствовала, что ее бедное сердце разбито. Имеет ли теперь значение гордость, если уже многое потеряно?

Подняв голову, Флис проговорила:

– Хорошо… Да, я действительно тебя люблю. Я хочу детей только от тебя, Видаль. Не вини меня, если тебе неприятно слушать это и знать о моей любви. Ты сам вынудил меня.

– Не хочу знать?! Не хочу слышать то, что я мечтал услышать еще в то время, когда тебе было шестнадцать лет?!

– Что? – Флис растерялась. – Нет, ты не это имеешь в виду, – запротестовала она.

– Я имею в виду именно это, и ничто другое, – заверил ее Видаль. – Правда в том, что я влюбился в тебя, когда тебе было шестнадцать. С моей стороны было бы подло и совсем не по-мужски, если бы я тогда рассказал тебе о своих чувствах. Я поклялся, что буду терпеливо ждать, когда ты станешь достаточно зрелой и я смогу ухаживать за тобой.

– Ох, Видаль, – вздохнула Флис.

– Так и было. Вот почему я осуждал тебя. Я ревновал тебя. Боялся, что кто-то другой отнимет тебя у меня. Я ужасно с тобой обошелся. И не заслуживаю твоей любви.

Фелисити очень хорошо понимала, что сейчас переживает Видаль, и ее сердце болело.

– Если бы я знала, какие чувства ты испытываешь ко мне, думаю, я пошла бы на все, лишь бы переубедить тебя.

– Это было бы именно то, чего я боялся, – нежно признался Видаль. – Так не следовало поступать ни мне, ни тебе. Особенно тебе.

Флис попыталась возразить, однако Видаль остановил ее:

– Ты была слишком молода. Я не имел права потребовать от тебя такую жертву. Но когда я услышал, как этот парень отзывается о тебе, то потерял голову. Я решил для себя, что девушки, которую я любил, не существует, что это плод моего воображения. Мне даже показалось, что все складывается неплохо. Ты вовсе не так невинна, как я думал, следовательно, если бы я потерял самоконтроль из-за силы своей любви, то не подорвал бы доверие твоей матери ко мне.

– Значит, ты перестал любить меня?

– Я пытался убедить себя в этом, но в действительности страдал и безумно желал тебя. Только гордость удерживала меня от этого – особенно когда умерла твоя мать. Ты снилась мне каждую ночь, и ни одна женщина не была в состоянии заменить тебя. Я уже смирился с жизнью без любви, но ты прилетела в Испанию, хотя я всячески противился этому. Помнишь мое письмо? Все, что говорила мне моя гордость о невозможности любить тебя, было ложью. Я просто любил, и для этого не нужны были какие-либо причины. Я осознал это после нашей первой близости. Мне очень хотелось рассказать, как сильно я тебя люблю, но я счел неправильным взваливать на тебя такой груз. Ты должна быть абсолютно свободна в своем выборе.

– Я выбрала тебя, Видаль. Ты – моя любовь и всегда ею будешь.

– Ты действительно уверена, что я то, чего ты хочешь? – спросил Видаль с не свойственной ему покорностью.

– Да, – ответила Флис.

– Я твой первый мужчина.

– Единственный мужчина, которого я хочу, – горячо проговорила Фелисити. – Единственный мужчина, которого я хотела и которого буду всегда хотеть.

Она была счастлива, что может наконец открыто признаться в этом.

– Я надеюсь, что так оно и есть, – едва слышно сказал Видаль. – Видишь ли, я не настолько благороден, чтобы позволить тебе уйти от меня во второй раз. – Он обратил внимание на то, как Флис взглянула на него, и предупредил: – Не смотри на меня так.

– Почему нет? – поинтересовалась она с наигранной невинностью.

– Потому что, если ты не перестанешь, мне придется сделать это, – заявил Видаль, целуя Флис так страстно, что она почувствовала, как от нарастающего желания ее тело словно начало таять.

– Мы оба отчаянно боролись, пытаясь не любить друг друга, но с самого начала было очевидно, что эта битва обречена на проигрыш, причем обоюдный, – пробормотала молодая женщина, задыхаясь от поцелуев.

– Но я знаю, что, проиграв, я получил нечто намного более ценное. Тебя, моя дорогая, – откликнулся Видаль.