Книга Сестра милосердия - Михаил Федоров

На въезде в Яштуху перстом возвышалась сванская башня. Из-за неё стреляла в абхазов БМП и не пропускала вперёд. Абхазы пустили трофейный танк, он вышел на прямую позицию, подбил БМП, и абхазы, растекаясь на несколько рукавов, хлынули в город.

Когда наступают, между батальонами, ротами имеется линия разграничения. Ею может быть дорога: справа от дороги один батальон наступает, слева — другой. А в месте сванской башни оба склона гор сходятся в узкое место, и всё смешалось.

За сванской башней, у опор недостроенного моста объездной дороги, Василий Забетович увидел, как впереди стрелял парень в косынке. Пригляделся: Хасик.

Подбегает:

— Ты, что ли?

Хасик:

— Глаза протри… Маленькое замешательство. А вокруг пальба: некогда выяснять, когда Хасик выписался из госпиталя и почему не попал к отцу, в каком он батальоне.

По рукам друг другу хлопнули.

— Всё, побежал! — Хасик рванул за дом.

У него своя задача — у отца своя. Хасик — направо. Отец — прямо. Василий Забетович видит что-то подозрительное: сено какое-то. Огромный стог.

Василий Забетович: — Давай пальнём! Выстрелил, сено загорелось. Оттуда начали орать. Все, кто бежал с Василием, выпустили в стог по рожку. А потом как рвануло! Оказывается, в стогу прятали боеприпасы. И пошло гореть-взрывать! Из домов посыпались гвардейцы.

Руки подняли:

— Не стреляйте! Не стреляйте…

Но кто будет их слушать.

— Он же враг! И я ему враг! — сказал Василий Забетович.

На взгорке появилась школа-интернат.

Василий остановился:

— Где мой дом? Что-то не видно…

И скорее вниз. Над головой: «чхау!», «чхау!» — пули звуковой барьер проходят.

Василий пробежит, остановится, пробежит. «Чхау!»… Снайпер за ним охотился.

Василий — вперёд. Подбегает к своему дому: ворота сломаны, рядом двухэтажный домина грузина, а его дома нет! Снесло, только лестница осталась. Крыша на груде кирпичей лежит. «Снарядом разворотило», — дошло до Василия.

Постоял-постоял, не зная, разгребать ли хлам и искать сохранившиеся вещи или бежать. Плюнул и побежал дальше.

5

Со всех сторон к площади стекались вооружённые люди. Василий Забетович влился в их поток. Нырнул в здание училища. Выскакивает: впереди Дом правительства, громадина в пятнадцать этажей. Окутан дымом, но не весь, горели только верхние этажи. В него стреляли из автоматов, пулемётов, миномётов, вот и подожгли.

Перед Домом правительства заметил танки. Грузины попрыгали в них и рванули. Хотели уйти, но их перехватили. Абхазы окружили Дом правительства. В нём осталось человек тридцать: не боевики — депутаты. Грузины, мегрелы, абхазы старого парламента.

«Прогрузинские», — определил их одним словом Василий.

Может, боялись выйти, может, что-то обсуждали, что-то хотели предложить, может, думали, их охраняют, но не знали, что вся охрана сбежала. Они не выходили, не стреляли.

Абхазы:

— Выходите!

Долго не выходили. Часа два. Уже кто-то взобрался на крышу и водрузил абхазский флаг, а они сидели.

Терпение лопнуло — кто-то шашку кинул. Подействовало: депутаты от едкого газа с третьего этажа хлынули вниз. Василий Забетович видел, как люди в военном, в гражданском вывалили на улицу, как тёрли глаза, как их согнали у постамента памятника Ленину (Ильича сняли ещё грузины), как к ним подходили и били, как подогнали автобус, как затолкали в салон, как те махали руками, кричали, орали — не хотели ехать, но их никто не слушал, как автобус тронулся.

Потом пронёсся слух, что всех их расстреляли.

— Жаль, что меня не взяли, — сказал Василий Забетович. — Я бы последнего рожка не пожалел… Кто родину предал, того народ отвергает.

Считал засевших в Доме правительства парламентариев врагами и изменниками.

Сухуми напоминал руины. Дом правительства зиял дырами от снарядов и мин, здания вокруг — без крыш и без окон, на месте былых строений воронки, деревья порублены, на улицах раскуроченные машины, подбитые танки уткнулись дулами в землю.

Стояла духота. Мёртвых находили всюду. Трупы лежали по дворам, по паркам, на набережной. Порой трудно было определить, чей это труп — грузина или абхаза. Не все форму носили, но и по форме порой нельзя было узнать. И хоронили в братских могилах, хоронили… Василий Забетович в городе не задержался. Их батальон пошёл на Гал освобождать оставшуюся оккупированной восточную часть Абхазии.

6

Хасик с Яштухи шёл через армянское кладбище, потом к вокзалу, потом — к Дому правительства, но на площади скопилось настолько много людей, что с отцом он не встретился.

Воронеж перешёл вброд Гумисту, попал в стычку с вновь прибывшими грузинами — их даже не успели озадачить, а бросили вперёд как пушечное мясо.

Взял в плен десять человек и водил по городу, не зная, кому сдать, и защищая, чтоб над ними не устроили самосуд.

Анатолий с Людой зашли в город с востока. Их батальон остановили в пятистах метрах от шоссе на Гал. Всю ночь они слышали, как бывшие сухумские хозяева покидали город. Небо резали зелёные ракеты — грузины предупреждали, чтобы их не трогали; с дороги слышался гул уходивших, уезжавших, не пожелавших жить с абхазами беженцев.

Им предстоял тяжёлый путь через Кодорское ущелье, где многих ограбили, отобрали машины, драгоценности, ими же награбленное, и почти в чём мать родила вытолкали на перевалы из Сванетии в Грузию.

А абхазские войска, не встречая сопротивления деморализованного противника — лишь одиночки защищали свой дом, свой двор, — шли на Гал. Видя горящие сёла, сожжённые чайные плантации, виноградники, мандаринники, уничтоженные грузинами абхазские сёла, разрушенные пансионаты, школы и детские сады, они только ускоряли движение, желая скорее очистить Абхазию от врага.

Люда с Анатолием дошли до Агудзеры, где их оставили охранять посёлок, и поселились в брошенной квартире недалеко от моря. Василий Забетович, вернувшись с Ингура, где на его глазах поднялся флаг Абхазии, долгое время скитался по оставленным беженцами квартирам и осел у вдовы, потерявшей мужа в военную кампанию.

Хасик остался служить в абхазской армии, вскоре женился, обрадовал отца внучкой.

Воронеж решал, как ему поступить: оставаться в Абхазии, где его не достали бы воронежские милиционеры, или вернуться в Гремячье?

За советом приехал к Наташе.

— Не прогонишь? — спросил Сергея, открывшего дверь квартиры.

— Смотря что тебе надо, — дыхнул на гостя перегаром.

— Не подумай, что я хочу увезти Наташу. Мне надо с ней поговорить.

— О чё… — начал Сергей, как из-за его спины появилась Наташа.