Книга Сестра милосердия - Михаил Федоров

В душе Ани все сжалось.

— Я дознаватель Метисова…

Дознаватель повела Аню по двору к двухэтажному, похожему на общежитие, зданию.

Остановилась около дверей кабинета:

— Без адвоката не можем начать…

«Какой еще адвокат и при чем здесь я?» — Аня мысленно определила свое состояние, как нахождение «в ступоре».

Прошло минут десять, двадцать, адвокат не появлялся.

Выглянула дознаватель:

— Ладно, заходите, начнем пока с формальностей.

Когда они сели друг напротив друга, протянула Ане листок:

— Вот постановление прокурора о возбуждении уголовного дела за клевету…

— Как, клевету? — Анне вспомнились слова майора «в кодексах нет упоминания о эсемесках».

— Прокуратура дала указание провести дознание, — проговорила Метисова.

Потребовала паспорт, заполнила подписку о невыезде Анны.

Тут пришла молодая девушка, и Анну выпроводили в коридор. «Похоже, секретарь вместо меня… Видимо, она принимала телефонные звонки Риммы».

Девушка пробыла в кабинете минут пятнадцать.

К Анне подошла взлохмаченная женщина:

— Вам нужен адвокат по делу об эсемеске?

— Мне никто не нужен…

— Ладно, излагай суть дела…

Анна что-то рассказала.

Женщина:

— Сейчас поговорю с дознавателем…

Зашла в кабинет и через пять минут вышла:

— Все, дело изучила…

И:

— Советую написать явку с повинной. Надо сознаться. Объяснения очевидцев даны. Отпираться вообще не вижу смысла…

«Как сказать».

Они зашли в кабинет.

— Я сейчас не готова давать показания, — нашлась Аня.

Ужас нависшего не давал покоя.

— Это ваше право, — произнесла дознаватель. — Но не знаю, поможет ли это вам. Все равно будете мести дворы метлой или платить штраф тысяч этак… Ладно, подумайте и принесите в понедельник характеристику…

Анна уходила из РОВД в состоянии, как она определила, близком к «каматозному».

Не ела, не спала…

Ее осудят!

А что будет потом?

Будет мести улицы?

Да она умрет со стыда!

Поджилки тряслись при одном упоминании фамилии дознавателя.

Но мир не бывает без добрых людей. Случайно попался ей бывший преподаватель, который занимался адвокатской практикой.

«Уж он-то плохого мне ничего не сделает», — решила Аня.

И с ним явилась к дознавателю. Дознаватель даже не пожелала разговаривать с Анной, а вылила свое раздражение поведением «секретарши» преподавателю. Но по ней было видно, что она сочувствовала девушке: самой доставалось от милицейских чинов, ее гоняли в хвост и гриву, толкали во все «дыры», забыв, что она женщина.

Дознаватель сама предложила преподавателю:

— Аня раскаивается, и я прекращаю дело…

— Значит, суда не будет?! — обрадовалась Аня. — Не буду подметать улицы?!

Аня подписала показания, заранее переписанные с ее объяснения дознавателем — там все соответствовало действительности; согласие с постановлением о прекращении дела, и с еще не покидавшей ее опаской — вдруг, объявится Римма и все изменится, — вышла из ворот отдела милиции.

— Это все? — спросила у преподавателя.

— Будем надеяться…

И тут ее прорвало. Она засмеялась. Пошла, подпрыгивая:

— Вы представляете, первым позвонил Римме грузин: «Ты не уснешь всю ночь… Ты меня не забудешь… Ты взлетишь выше Эльбруса…» «О чем вы?» — не понимала Римма. «С тебя пятьсот долларов за ночь!» — «Какие доллары?» — «А ты, что не хочешь мужчину?» — «Какой еще мужчина?!» — «С гор! С Эвереста… Вознаграждение гарантируешь…» — «Я сейчас вызову милицию!» — «Я тебе вызову психиатра!» — «Я, я….» Потом позвонил молдаванин, который предлагал закат, схожий со скачкой в степи…. От звонка якута, гремевшего бубном, отбивалась уже секретарша… А Римма съехала под стол… По «Дворянской слободе» из трубки разлетались требовательные мужские голоса: «Сколько дашь зеленых?»

Пар летел изо рта Анны, разбегались, гавкая, собаки, взлетали на ветки носатые галки, а девушка не могла успокоиться:

— Тут позвонил «гений секса». Он готов был вылететь из Москвы первым рейсом….

Преподаватель натягивал шапку, валился с хохоту в сугроб, вставал и отряхивался от снега.

Бабки у подъездов покачивали головами:

— Что творят… Что творят…

20 марта 2006 года