Книга Подвиг разведчика - Валерий Рощин

— Не умничай, Рахманинов, а пульни ракетой, — недовольно отчитал «командира взвода» сотрудник «Шторма», поторапливая про себя богослова.

И табарасан не сплоховал — со склона горы, находящейся справа от престарелой «зрительской аудитории», весьма своевременно взлетела желтая ракета. Папахи старейшин одновременно колыхнулись — все пять голов обратились вправо. Пять пар подслеповатых глаз следили за огненно-желтым шаром внимательно, и равнодушие в них понемногу сменялось задумчивостью…

— Капитан Прокофьев!.. Сергей Сергеич! — сделав небольшую паузу, вновь прокричал русский офицер.

— Здесь… Прокофьев, — раздалась совсем уж прерывистая и неузнаваемая речь Павла.

— Сергей Сергеевич, ты у нас с третьим взводом на какой высотке закрепился?

— Сейчас подсвечу…

Теперь чеченским дедам не было нужды вертеть головами — ракета красного цвета ушла в голубую высь из какой-то неприметной складки горы, нависавшей над селом прямо перед ними. Их бороды опять торчали горизонтально, а на лицах все отчетливее читалось недоумение…

— Так как, уважаемые ветераны Кавказской войны? Еще сомнения имеются? — насмешливо вопрошал Костя. — Полторы сотни моих десантников сидит по холмам, и ждут маломальского повода для штурма села. Ну а то, что вы их не видите… — он многозначительно пожал плечами, — с данной проблемой — к окулисту. Да и ребята у меня подготовленные, опытные — не так-то просто их засечь.

По прошествии десяти минут Салех появился на лошади и, выслушав установку «командира десантной роты» где и как разыскать бандитский бивак, рысцой отбыл из села Гомхой в южном направлении. На поездку до берега Шароаргуна, переговоры с бандитами и возвращение, решительный русский офицер отпустил ему ровно два часа и ни минуты больше…

Глава восьмая

/Санкт-Петербург/

Серебряков взволнованно мерил шагами мизерное пространство бывшей ординаторской в ожидании сотрудников Центра оперативного анализа. Час назад профессор с густыми пшеничными усами навестил его в палате и милостиво отпустил на три дня домой — встретить Новый Год, пообщаться с близкими, отдохнуть от скудного палатного убранства. Но покинуть клинику генерал не успел, столкнувшись в дверях лифта с нарочным офицером связи, доставившим из Управления текст последнего донесения Ярового. И Сергей Николаевич, скоренько пробежав строчки там же у лифта, отложил поездку к семье. Над интересным сообщением, не взирая на поздний час, стоило поразмыслить незамедлительно. Потому-то он не стал откладывать совещание ни до утра, ни, тем более до третьего января, а известил координатора группы о срочном сборе сейчас и здесь — в бывшей ординаторской.

— Во-первых, приношу свои извинения за прерванную подготовку к празднику, — молвил он, дождавшись покуда запоздавший Князев прошмыгнет к столу и усядется. — Полагаю, вы не станете роптать, памятуя о наших товарищах, коим предстоит «накрывать стол» в заснеженных горах. Во-вторых, примите мои поздравления с наступающим Новым Годом. Надеюсь, наше общение не затянется, и вы успеете наполнить свои бокалы шампанским там, где и планировали. Итак, приступим… — Серебряков подал одну распечатку находившемуся справа Альфреду Анатольевичу, вторую передал тем, что сидели слева. — Сдается, нашим разведчикам удалось-таки добыть нечто ценное. Вот, пожалуйста, ознакомьтесь…

Координатор, он же генерал-майор контрразведки, отодвинул листок с мелким шрифтом подальше от глаз, прищурился и начал читать.

Текст сообщения гласил:

/«В Центр оперативного анализа/

/Секретно/

/Генерал-лейтенанту Серебрякову/

/Лично/

/31 декабря; 11.45/

/Яровой/

Группой захвачен и допрошен Салман Солгаев 1970 года рождения — боевик незаконного вооруженного формирования Али Абдуллаева (кличка «Абдул-хан», бывший «дудаевец»). Банда Абдуллаева общей численностью до 150 человек перешла российскую границу со стороны Грузии 25 декабря сего года.

Цель перехода:

1. Основная часть банды (более ста человек) должна передислоцироваться и разбить лагерь в окрестностях села Шарой;

2. Оставшимся в перевалочном лагере у реки Шароаргун людям надлежит заниматься поиском, сбором и скупкой вышедшей из строя брошенной военной техники для дальнейшей переправки в северные районы Грузии. Несколько групп по 4–6 человек уже отправлены для выполнения данного задания (предположительно одна из таких групп уничтожена нами 28.12.2004 г. сразу после десантирования, а вторая — 30.12.2004 г. при подходе к перевалочному лагерю). Найденная техника без промедления и скрытно отправляется через перевалочный лагерь по правому берегу реки Шароаргун в южном направлении (данный факт установлен!) до ближайших приграничных грузинских сел.

Дальнейшая судьба техники Салману Салгаеву неизвестна».

В ординаторской воцарилась тишина.

— Прошу, коллеги, высказываться, — нарушил ее поставленный голос Серебрякова. — Какие на сей счет будут соображения?

— Самое первое, что приходит на ум, — повел плечами Альфред Анатольевич,

— так это мысль о тривиальном сборе цветного металла — корпусы БМП и БМД, в отличие от стальных бэтээров, сделаны из высококачественного алюминия. В Грузии сейчас бардак почище российского и нажиться на перепродаже, бесспорно, можно. Но именно из-за простоты данной гипотезы мне не хотелось бы заострять на ней внимания. Тем более, окажись она на поверку правильной — угрозы для нас никакой.

— Следовательно, на анализ напрашиваются другие версии, — бесстрастно заключил Сергей Николаевич, подталкивая подчиненных к продуктивному размышлению.

— Например, ремонт и дальнейшее использование боевых машин бандитами в Чечне против федеральных сил, — предположил седой разведчик.

Альфред Анатольевич возразил:

— Слишком дорогое удовольствие. Да и база для ремонта нужна серьезная.

Но кто-то из ветеранов боевых перипетий не согласился:

— Не факт. У меня в Афгане пятеро механиков из трех раздолбанных снарядами транспортеров один вполне боеспособный за ночь собирали. И трудились они не в мастерской, а посреди барханов…

За столом постепенно разошелся диспут, вмешиваться в который Серебряков не спешил. Он лишь молча курсировал от темного окна до плотно закрытой двери и контролировал ситуацию, готовый в любой момент остановить полемику, ежели чьи-либо эмоции выйдут за допустимые пределы. При этом пожилой генерал впитывал каждое прозвучавшее умозаключение и был твердо убежден: Центр непременно отыщет искомое объяснение. Взгляд его блуждал по озабоченным лицам сотрудников, и в какой-то миг он даже вспомнил легендарную телепередачу «Что? Где? Когда?» с ее цейтнотами и такими же бурными секундами поиска истины.

Пожалуй, только один человек выпадал из общей картины напряженной работы — Антон Князев. Молодой гений сызнова сидел с опущенной головой и отрешенно выводил на листке абстрактные шахматные фигуры, кажется, не проронив пока ни слова…