Книга В сладком плену - Адель Эшуорт

Герцог потер щеки ладонью.

— Это зависит от вас, Виола. Пока что вы просто моя гостья, как и все остальные.

Быстро выдохнув, она сердито спросила:

— Что вы задумали?

Ян улыбнулся.

— Не хочу портить сюрприз, милая.

— Не называйте меня так, — шикнула она.

Ничуть не смутившись, герцог потянулся к двери и опустил ручку, затем шагнул в сторону и жестом предложил Виоле войти.

В первые мгновения ее ошеломила сама комната, почти такая же сказочная, как зеленый салон. На убранство, одновременно элегантное и изощренное, не пожалели денег. В насыщенные оттенки красного вплеталась позолота, темно-коричневая дубовая мебель великолепно сочеталась с алыми канапе, креслами и драпировками, роскошные персидские ковры пестрели витиеватыми узорами, с золоченого потолка свисали две огромные хрустальные люстры, а на каждой закрытой обоями стене красовались изысканные картины. Однако восхищение этой красотой быстро превратилось в тревогу, стоило Виоле, наконец, обратить внимание на гостей. Сцена вызвала у нее странную смесь изумления и предвкушения чего-то важного. Для такого скромного собрания герцог Чэтвин накрыл довольно богатый стол закусок, распространявший по всей гостиной запахи мясных деликатесов и выпечки. Кроме того, на противоположной стороне комнаты выстроился ряд лакеев, наливавших гостям шампанское. А прямо рядом с массивной каминной полкой и холодным очагом возвышался мольберт с рисунком Бартлетта-Джеймса. Картину пока закрывал черный бархат, но стоило сделать легкое движение, и полотно откроется для всеобщего обозрения.

У Виолы вдруг возникло чувство, что это ее выставили напоказ. Из тех приглашенных, кто уже явился, она большинство знала лично, а об остальных была наслышана как о ведущих представителях художественной богемы Лондона. При их с герцогом появлении разговоры мгновенно стихли, и к ним обратились взгляды, выражавшие различную степень любопытства.

— Леди и джентльмены, — сказал Чэтвин, входя в комнату, — уверен, все вы знаете леди Чешир, поистине выдающуюся художницу, которая любезно приняла мое приглашение провести вместе с нами этот вечер. — Он повернулся к Виоле с улыбкой, которая не отразилась в его взгляде. — Разумеется, вы знакомы с лордом Фэйрборном, мистером Уитменом из Лондонского музея искусств, лордом и леди Брисбен, лордом и леди Фримонт и мистером и миссис Стэнфорд Куикен. Куикены только что вернулись из Европы и привезли несколько замечательных французских работ, которые пополнят их коллекцию.

Куикенов Виола никогда раньше не видела, но со всеми гостями, как и подобает, обменялась любезностями.

— Кроме всего прочего, мистер Куикен является одним из лучших в Англии специалистов по установлению подлинности, — непринужденно добавил герцог. — Его опыт нам сегодня пригодится.

Смятение охватило Виолу, а следом на сердце камнем легло предчувствие дурного.

Герцог заметил ее смущение и пояснил:

— Хочу убедиться, что картина, которую я только что приобрел, действительно является оригиналом, а не подделкой.

Глаза Виолы расширились от шока; на щеках запылал румянец негодования. По всей видимости, герцог ожидал такой реакции, ибо он тут же перевел на нее насмешливый взгляд, провоцируя рассыпаться в извинениях, бросить ему вызов при всех или же с позором удалиться.

Но вместо того чтобы потакать желаниям Яна, Виола подавила рвущийся из груди гневный возглас и с непревзойденным самообладанием оторвала взгляд от его сверлящих глаз, чтобы мягко улыбнуться гостям.

— Для меня большая честь находиться в обществе таких выдающихся ценителей искусства, — проговорила она голосом, показавшимся ей скрипучим и сухим. Реплика была нелепой, однако наглость Чэтвина, вообразившего, будто она рисует поддельные картины, буквально выбила у нее почву из-под ног.

К счастью, один из лакеев спас Виолу от неловкой паузы, объявив, что закуски уже подаются на буфетную стойку. Кое-кто немедля направился за едой.

Лукас Вольф, герцог Фэйрборн, напротив, подошел к Виоле.

— Приятно снова видеть вас, леди Чешир, — сказал он, слегка опустив голову в поклоне.

Виола сделала реверанс.

— Взаимно, ваша светлость.

— И выглядите вы, как всегда великолепно, — добавил Майлз Уитмен, подходя к ней и протягивая бокал шампанского. — Осмелюсь заявить, что из всех нас вы также самая талантливая. Понятия не имел, что вы к нам присоединитесь.

Виола улыбнулась и с благодарностью отпила из бокала.

Уитмен, смотритель Лондонского музея современного искусства, женился бы на ней хоть завтра, ради одного только престижа, прояви она к нему хоть каплю интереса. Обоих мужчин Виола в последний раз видела на вечеринке у Изабеллы, и, в то время как Фэйрборн обнаруживал к ней лишь легкий интерес, Уитмен опять глазел на нее с глупой улыбкой на круглом, немолодом лице, поглаживал редеющие намасленные волосы и облизывал губы, словно поджидал случая укусить ее за шею.

Ян приблизился к ней на шаг, и теперь она чувствовала спиной его тепло; его плечо закрыло ее лопатки, а ноги глубоко вошли в складки ее широких юбок.

— Леди Чешир сейчас работает над моим портретом, — приятным тоном объяснил он, — и в этом качестве она сегодня моя особая гостья.

Майлз перевел взгляд с Виолы на Яна, потом обратно на Виолу и на глазах поскучнел, придя к выводу, что они пара. Не исключено, что несносный герцог нарочно добивался такого впечатления. Внезапно Виола почувствовала себя загнанной в угол, у нее запылали щеки, и если бы не пронзительный смех леди Дианы Фримонт, донесшийся от буфетных стоек и напомнивший, что она находится под защитой других благородных леди, она бы, наверное, сжалась в комок в углу, надеясь отсидеться там незамеченной, а потом тихонько ускользнуть.

— Так что же вы приготовили нам сегодня? — спросил, прочистив горло, внезапно смутившийся Уитмен.

— Мне говорили, это оригинальная работа Бартлетта-Джеймса, — донесся у них из-за спин чей-то голос. — Итак, Чэтвин, когда же мы увидим, что скрывается под бархатом?

Повернувшись, Виола увидела, что к ним шагает Бартоломью Сент-Джайлз, барон Брисбен. Коренастый, плотно упакованный в жилет и вечерний сюртук, он нес на своей маленькой фарфоровой тарелочке целую гору угощений. Виола знала Брисбена, потому что прошлым летом рисовала портрет его жены. Кроме того, будучи коллекционером, живо интересующимся эротическим искусством, он много лет назад одним из первых приобрел несколько работ Виктора Бартлетта-Джеймса. Разумеется, он не знал, что автором этих пикантных набросков была она, Виола, равно как и все эти мужчины и женщины, собравшиеся сегодня в гостиной герцога Чэтвина, которые слышали о Бартлетте-Джеймсе или собирали различные эротические работы, но пребывали в неведении относительно его настоящего имени — по крайней мере, до сегодняшнего вечера.

— Вас не обманули, Брисбен, — отозвался Ян.