Книга От любви не убежишь - Барбара Данлоп

Прессы не было, а круг общения Джареда был далек от ее круга. Она знала многих из его гостей по фотографиям, некоторых видела по телевидению, но, к счастью, ее имя ничего им не говорило.

Мелисса вдруг поняла, как могла чувствовать себя Золушка на своем первом балу, когда, рука об руку, они с Джаредом вышли из танцевального зала. Рядом шел Ройс.

— Барри оставил их на столе регистрации, — говорил Ройс.

— Сегодня я не хочу работать, — сказал Джаред, поднося руку Мелиссы к своим губам и нежно целуя пальцы.

Ройс притворно нахмурил брови:

— Видишь, что ты натворила? Джаред посягает на мою роль безответственного братца.

— Один раз можно, — улыбнулся Джаред.

— Конечно, раз по-другому не получается, — протянул Ройс.

— Что-то важное? — спросила Мелисса. Ей не терпелось поскорее остаться с Джаредом наедине, но из разговоров, что она услышала, она со всей ясностью осознала, как ценно его время. Оказалось, что его деловые интересы простирались гораздо дальше, чем она предполагала.

— Да, — ответил Ройс.

— Нет, — вторил ему Джаред.

— Может, тогда с утра?

— Нет, — уже возразила Мелисса.

Завтра ей предстоит сделать вид, что самолет до Сиэтла уже заждался ее, но до этого у нее был кое-какой план, который она рассчитывала претворить в жизнь. Сначала неторопливый завтрак в постели с Джаредом, затем джакузи, а затем днем прощание, после которого их дорожки разойдутся навсегда.

— Просто подпиши их, — сказал Ройс. — Я подойду с ними к Барри.

— Кто такой Барри? — не удержалась от любопытства Мелисса.

— Финансовый вице-президент компании, — произнес Джаред, но, как показалось Мелиссе, как-то неохотно.

— Я не возражаю подождать, — быстро сказала она, когда они зашли в лифт.

Ройс вопросительно поднял брови. Джаред кивнул и нажал кнопку первого этажа. Двери закрылись, и лифт бесшумно заскользил с двенадцатого этажа вниз.

— Это ненадолго, — убедил ее Джаред, обнимая Мелиссу одной рукой, когда они вышли в роскошно отделанный лобби-бар.

Мелисса указала в сторону просторного помещения:

— Пойду пока посмотрю картины.

Джаред кивнул, и они с Ройсом зашагали в направлении стойки.

Бродить по лобби-бару с мраморными полами, мебелью, словно привезенной из провинциальной Франции, с впечатляющими скульптурами, великолепными цветами в сочетании с мягким светом для создания успокаивающей атмосферы было одно удовольствие. В таких отелях Мелиссе еще не доводилось останавливаться. А если продолжить мысль, то и такая неделя в ее жизни впервые.

Мелисса обогнула фонтан, направляясь к главному входу, рядом с которым было несколько уютных уголков с мебелью. Хотя ее туфли были очень удобными, но каблуки оказались слишком высокими, и у нее уже начали побаливать ноги. Большое мягкое кресло, расположенное прямо напротив стола регистрации, словно взывало к ней. И скучать ей тоже не придется, так как, сидя в нем, она могла наблюдать за людьми и успеть заметить, когда освободится Джаред.

Увидев на тротуаре перед отелем мужчину, Мелисса сбилась с шага. Он стоял боком, освещенный неярким светом, и курил сигарету, однако не было никаких сомнений, что это Брэндон Лэнгард.

Мелисса судорожно глотнула воздух и резко повернулась, пока он не заметил ее. Стены и пол поплыли у нее перед глазами. И внезапно перед собой она увидела свою коллегу Сюзан Аларик.

— Мелисса? Это ты? Ты вернулась? Как все прошло?

Мелисса открыла рот, но единственным звуком был какой-то сдавленный писк.

Лицо Сюзан буквально засияло восхищенной улыбкой.

— Сет сказал, что ты сумела пробраться на ранчо. Ты взяла у него интервью? Райдер догадался, кто ты? — Сюзан склонила голову. Веселье так и лучилось из нее. — Представляю, как теперь Брэндон будет кусать локти!

Мелисса схватила Сюзан за руку.

— Сюзан… — горячо начала она и тут же умолкла, завидев Джареда за ее спиной. В животе у нее все сжалось в тугой узел.

— «Биз» заполучил сенсацию года! — довольно закончила за нее Сюзан.

— «Биз»? — переспросил Джаред. Глаза и голос его не предвещали ничего хорошего.

Услышав за спиной мужской голос, Сюзан только сейчас заметила затравленное выражение на лице Мелиссы.

Мелисса смотрела на Джареда, чувствуя, как горлу подступает тошнота. Она открыла рот, чтобы что-нибудь сказать, но поняла, что не может произнести ни слова. Да и сказать-то ей было нечего…

К ним присоединился Ройс. Заметив камеру Сюзан, он перевел взгляд на брата.

— Что за дьявол?

— Джаред… — пролепетала Мелисса. В голове у нее не было ни единой мысли — все вытеснил страх.

Ей надо объяснить ему, что статья о нем будет исключительно в восхищенных тонах. Она расскажет, что причина его успеха кроется в кропотливой, тяжелой работе. Что он добр по отношению к людям. И что у него замечательная семья и нет никаких скелетов в шкафу. Да, конечно, один скелет все-таки был, но это уже в прошлом, и более того, она не собирается об этом писать, не говоря уже о том, что связывало их лично. Это статья будет напечатана в серьезном журнале, а не в какой-то желтой газетенке.

Но прежде чем Мелисса успела собраться с мыслями, Джаред схватил ее за руку и увлек в сторону от Сюзан и Ройса.

— Ты лгала мне! — Его жесткий голос резал слух, как металл стекло.

Мелисса не ответила.

— Ты репортер? — потребовал Джаред.

Она закрыла глаза, но заставила себя кивнуть.

— А я, значит, герой твоей статьи?

— Да, но…

— Выход там! — Джаред тряхнул ее, вынуждая открыть глаза. Ровный тон его голоса лишь усиливал впечатление рвущегося наружу гнева. — Выход там. Ты выйдешь из этого отеля немедленно, и сделаешь это без шума. Я больше не хочу тебя видеть.

— Но…

— Ты меня поняла?

— Я не собираюсь…

— Что ты не поняла?

Мелисса закрыла рот и кивнула, чувствуя, что ей становится тяжело дышать. Она сказала себе, что Джаред прочтет статью. Когда он это сделает, он все поймет.

Мелисса предприняла еще одну попытку:

— Джаред, пожалуйста, позволь мне все объяснить.

— Разве ты только что это не сделала? Ты сказала, кто ты. И я знаю, что ты получила.

— Я не собираюсь…

— Учти, — оборвал он ее, наклоняясь вперед, — если твоя статья каким-нибудь образом причинит вред моей семье, я тебя уничтожу.

Сказав это, Джаред резко повернулся. Вся его фигура выражала одно — это конец.