Книга Мегрэ в Нью-Йорке - Жорж Сименон

— Да. Но надо сказать, иногда он бывал мне несимпатичен.

— Чем именно?

— Трудно объяснить. Такое у меня возникало впечатление. Постойте… Номер «J and J» был последним в программе, так ведь? А мы с Робсоном были «звездами». Тут существует особый этикет. Ну, например, чемоданы… Так вот, скрипач ни разу не предложил мне понести мой чемодан.

— Ну а тот, другой?

— Несколько раз. Он был любезнее и лучше воспитан.

— Джозеф?

— Да, кларнетист. И все же… Господи, как трудно это объяснить! Джоаким был неуравновешен, вот что. Сегодня очарователен, обаятелен, приветлив, а завтра и слова не вымолвит. По-моему, он был слишком горд и страдал от того, что очутился в таком положении. А Джозеф, наоборот, принимал все с улыбкой. Опять я выражаюсь не совсем точно. Улыбался-то он не часто.

— Он был меланхолик?

— О, нет! Он вел себя прилично, корректно, делал все, что нужно, но и только. Если бы ему предложили помочь машинисту сцены или сесть суфлером, он согласился бы, а вот тот, другой, начал бы хорохориться. Это я и хотела сказать. И все-таки мне больше нравился Джоаким, даже когда он бывал резок.

— Благодарю вас.

— Не угодно ли чаю? А может, хотите, чтобы я попыталась помочь вам?

Последнюю фразу она произнесла с какой-то странной застенчивостью, и Мегрэ не сразу понял.

— Я могла бы попытаться воспользоваться своими способностями.

Только тут Мегрэ вспомнил, что находится у ясновидящей, и милосердие требовало, чтобы он не разочаровывал ее и согласился.

Но нет! У него не хватило мужества глядеть на ее кривлянье и слышать, как она голосом умирающей задает вопросы покойному Робсону.

— Я приду в другой раз, сударыня. Не сердитесь, но сегодня у меня нет времени.

— О, я понимаю!

— Да нет…

Стоп! Он запутался. Он был страшно огорчен, что пришлось обидеть ее, но ничего не мог с собой поделать.

— Надеюсь, вы отыщете своего брата.

Ага! Внизу, напротив дома Люсиль, стоял человек, которого он, входя в подъезд, не заметил. Человек этот пристально его разглядывал. Конечно, это один из детективов Льюиса. Неужели он еще здесь нужен?

Мегрэ снова отправился на Бродвей. Это был его «порт приписки», и он уже начал там ориентироваться. Но почему он прямиком проследовал в «Данки-бар»?

Во-первых, ему надо было позвонить по телефону. Но главное, он без всяких видимых причин захотел снова увидеть журналиста со скрипучим голосом, причем зная, что в этот час журналист уже пьян.

— Здравствуйте, господин Мегрэт.

Парсон был не один. Он сидел в окружении нескольких типов и смешил их своими шуточками.

— Не желаете ли выпить с нами шотландского виски? — продолжал он по-французски. — Хотя во Франции его не любят. А может, хотите коньячку, господин комиссар уголовной полиции в отставке?

Он паясничал. Был уверен, что привлекает внимание всего бара, хотя на самом деле на него мало кто смотрел.

— Правда, Франция прекрасная страна?

Мегрэ подумал, решил, что позвонит попозже, и оперся на стойку рядом с Парсоном:

— А вы были во Франции?

— Два года прожил.

— В Париже?

— Да, в веселом Париже… И в Лилле, и в Марселе, и в Ницце… Лазурный берег, так ведь?

Он бросал фразы со злостью, как будто каждое его слово имело понятный ему одному смысл.

Если Декстер во хмелю был грустным, то Парсон принадлежал к числу людей, которые, напившись, становятся злобными, агрессивными.

Парсон знал, что он худ, некрасив, нечистоплотен, что его презирают, а то и ненавидят, и злился на все человечество, которое в настоящий момент воплощалось в безмятежном Мегрэ, а тот смотрел на него большими, ничего не выражающими глазами, как смотрят на муху, потревоженную грозой.

— Бьюсь об заклад, что, вернувшись в вашу прекрасную Францию, вы наговорите кучу гадостей об Америке и американцах. Французы все такие. И еще вы скажете, что в Нью-Йорке полным-полно гангстеров. Ха-ха! Только не забудьте добавить, что большинство из них — европейцы.

Он разразился противным смехом и нацелил указательный палец в грудь Мегрэ.

— Вы умолчите и о том, что в Париже гангстеров не меньше, чем здесь. Только у вас буржуазные гангстеры. У них жены, дети… А некоторые даже имеют ордена! Ха-ха! Угостите нас, Боб!.. Для господина Мегрэта, который не любит виски, — бренди! Стало быть, возвращаетесь в Европу?

Он с лукавым видом посмотрел на своих приятелей, весьма гордый тем, что бросил эту фразу прямо в лицо комиссару.

— А вы уверены, что вернетесь, туда? Предположим, наши гангстеры этого не желают. А? Может, вы думаете, что вам помогут милейший господин О'Брайен или уважаемый господин Льюис?

— Вы не были в порту, когда отплывал Жан Мора? — с равнодушным видом спросил комиссар.

— Там и без меня хватало народу. Ваше здоровье, господин Мегрэт! За парижскую полицию!

Последняя фраза показалась ему такой остроумной, что он буквально скорчился от хохота.

— Во всяком случае, если вы сядете на корабль, обещаю вам приехать к отплытию и взять у вас интервью. «Знаменитый комиссар Мегрэ заявил нашему блестящему журналисту Парсону, что он весьма удовлетворен своими контактами с федеральной полицией и…» - Двое из его компании, не говоря ни слова, вышли из бара, и — странное дело! — Парсон, который видел, что они уходят, ничего не сказал им и, похоже, ничуть не удивился.

В эту минуту Мегрэ пожалел, что у него нет под рукой человека, которого можно было бы отправить за ушедшими.

— Еще стаканчик, господин Мегрэт! Видите ли, когда мы здесь, надо пользоваться случаем и пить. Посмотрите хорошенько на эту стойку. Тысячи тысяч людей протирали ее локтями, как мы сейчас. Бывали здесь и такие, которые отказывались от последнего стакана виски, говоря: «Завтра…» Ну, а на следующий день они уже не приходили сюда выпить. Результат; отличное шотландское виски для них пропало. Ха-ха! Когда я был во Франции, у меня к пальто всегда была приколота карточка с адресом моей гостиницы. Таким образом, было известно, куда меня отвезти. У вас небось нет такой карточки, а? Это очень удобно, даже для морга — сокращает формальности… Куда же вы? Не хотите по последней?

Мегрэ чувствовал, что с него хватит. Посмотрев в глаза орущему журналисту, он направился к выходу.

— До свидания, — уронил он.

— Или прощайте, — возразил Парсон.

Не позвонив из телефонной будки «Данки-бара», Мегрэ шел пешком до своей гостиницы. В его ячейке рядом с ключом лежала телеграмма, но он решил распечатать ее в номере. Однако даже там — из кокетства, что ли? — бросил ее на стол и сперва набрал номер.