Книга Садовник - Стефани Бодин

— Приезжай домой. Я все тебе расскажу.

Неужели?

— Ты получаешь деньги от «Тро-Дин»?

— Да, — тихо произнесла она.

— Потому что родился я…

— Все, что получала, я откладывала для тебя… Мейсон, мы справимся.

— А девочка? Похоже, она погибает. Что делать?

Мама ответила не сразу:

— Вряд ли ты в силах ей помочь.

— Возможно, в «Тро-Дин»…

— Только не туда! — яростно прошептала она.

— А куда, мама? Где еще могут ее спасти?

— Нигде.

— Кроме «Тро-Дин»?

— Туда не ходи!

— Ты меня не остановишь!

Я захлопнул телефон и вышел из ванной.

— Сколько ей осталось? — спросил я доктора Эмерсон.

Она приложила ладонь к щеке Лейлы:

— Столько же, сколько любому человеку без пищи и воды. Возможно, и меньше: ее жизнь, скорее всего, зависела от симбиоза, а не напрямую от солнечного света.

— Солнце поможет?

Доктор Эмерсон кивнула и посмотрела в окно — небо до сих пор было обложено тучами.

— Только где его взять?

— Давайте отвезем ее в солярий.

— Нет. Освещение в «Тро-Дин» точно воспроизводило солнечный свет. В соляриях некоторые части спектра отсутствуют. Туда ехать бессмысленно — все равно что пить молоко, лишенное кальция и витамина D. Да и в любом случае солнце — лишь временное средство. Пока она не станет взрослой, ей нужен симбиоз.

Наконец-то мелькнул луч надежды.

— А что будет, когда она станет взрослой?

Доктор Эмерсон почесала затылок:

— Опять-таки я лишь отталкиваюсь от теории… По мнению ученых, как только дети перестанут расти, к ним вернется способность к самостоятельному фотосинтезу. Возможно, они смогут жить отдельно от других. Повторяю, это только гипотеза, не проверенная на практике.

— Почему компания не проводила эксперимент в естественных условиях?

— Нужны полный контроль, точно выверенное количество солнечного света. Нужно включать и выключать свет в зависимости от потребностей детей. А пасмурные дни случаются даже на Гавайях. Притом для «Тро-Дин», как и для любой компании, важна прибыль. Здесь есть налоговые льготы — на Гавайях и в Калифорнии таких не получишь.

— Так сколько времени у нас в запасе?

— Около суток. Обеспечить ей комфорт — вот и все, что в наших силах.

К черту!.. Я схватил с дивана джинсы Лейлы и откинул одеяло.

Доктор Эмерсон нахмурила брови:

— Ты что делаешь?

— Одеваю ее.

— Зачем?

— Собираюсь ей помочь.

Я взял Лейлу за лодыжку и стал натягивать джинсы.

— Не смей!

Доктор Эмерсон вцепилась мне в руку, но я оттолкнул ее:

— Прикажете сидеть и смотреть, как она умирает?

Женщина не оставляла попыток ухватиться за мою руку, однако я вновь с силой отпихнул ее, и она приземлилась на пятую точку.

— Простите. Но меня не остановить.

Она даже не попыталась встать на ноги:

— Ты понимаешь, что делаешь?

Молча взяв Лейлу на руки, я обернулся. Доктор Эмерсон больше не старалась задержать меня. Ключи от «приуса» лежали на столике возле двери.

— Можно воспользоваться вашей машиной?..

Не оглядываясь, я вышел из номера и спустился по лестнице. Мне повезло: до машины мы добрались, не встретив по пути ни души.

Лейла свернулась калачиком на заднем сиденье. Изо всех сил стараясь не причинить ей боль неосторожным движением, я мысленно умолял ее немного потерпеть. Мы знакомы меньше суток. О чем только я думал?

Затем я набрал номер Джека. Ответа не было, но на текстовое послание он тут же откликнулся. Оказывается, его везли домой из больницы с загипсованной ногой и вывихнутым плечом, на которое надели нормальную повязку. Мать запретила ему отвечать на звонки. К счастью, Джек — искусный наборщик текстов.

Я сообщил ему последние новости и сказал, что еду в «Тро-Дин» с девчонкой.

Он ответил:

Геройствуем?

Ага.

Плохо кончишь.

Ага.

Но тебе плевать.

Да.

Надеюсь, она стоит этого.

Пальцы ненадолго зависли над клавиатурой. И я набрал:

Я тоже.

Будь осторожен. Всех не спасешь. Впрочем, ее — может быть, тоже.

Попытаюсь. Я должен!!!!!

Я закрыл телефон и сунул его в карман. Может, ни мне, ни кому-либо другому не удастся ее спасти. Только заранее я не сдамся.

Я завел двигатель и уже разворачивался, как вдруг перед машиной возникла доктор Эмерсон, перегородив мне путь. Убедившись, что я стою без движения, она подошла с водительской стороны, открыла дверь и заявила:

— Поведу я.

На моем лице явно читалось недоверие.

Положив руку мне на плечо, она сказала:

— Да, мне это не по душе. Но смотреть, как она умирает, я тоже не могу.

Я перебрался назад, вытянул ноги между сиденьями и положил голову Лейлы себе на колени. Мы отправились в Мелби-Фоллз.

По дороге я не мог не думать о маме, о ее связи с Лейлой. Мама так много знала — и ничего мне не рассказывала. Знала о Лейле, об остальных ребятах, о том, что они из себя представляют. Может, именно из-за этого она никак не могла успокоиться и жить нормально? Почему она напивалась до беспамятства при каждом удобном случае? Была ли она одним из ученых, работавших над проектом? И не потому ли ушла оттуда, что у нее должен быть появиться я? Может, она не хотела отдавать меня в этот проект?

Всю жизнь я считал, что пила мама из-за меня. Из-за моего шрама. Из-за того, что не смогла уберечь меня от собаки в тот злосчастный день.

Лейла открыла глаза:

— Что происходит?

Не в силах признаться, что мы возвращаемся в «Тро-Дин», я сказал:

— Едем искать помощь.

Уголки ее рта поползли вверх, теплой ладонью она прикоснулась к моему лицу, и у меня по рукам пробежали мурашки.

— Спасибо, — вполголоса произнесла Лейла.

Затем ее глаза закрылись, а ладонь еще несколько мгновений оставалась прижатой к моей щеке.

Повернувшись на бок, Лейла откинула назад руку, и я увидел татуировку. Я взял ее руку и поднял вверх: