Книга Когда он вернется - Карен Рэнни

– Я не стану утверждать, что это последняя мода, дорогая – сказала Патриция, увидев, с каким ужасом Изабел смотрит на глубокое декольте, – но оно подчеркивает твою женственность.

Платье было изумрудного цвета с юбкой, ниспадавшей широкими складками. Но если на юбку пошло очень много материала, то верху платья явно его недоставало.

– А это что такое? – поинтересовалась графиня, указывая на забинтованный бок.

– Бандаж, – ответила Изабел и рассказала Патриции о своем падении в яму.

– Придется его оставить, но сорочку надо снять, потому что она портит линию платья.

– Но если я ее сниму, то останусь голой, – запаниковала Изабел. Разве может она появиться на обеде в платье, надетом на голое тело?

Патриция пропустила это замечание мимо ушей. Служанка подошла к Изабел и одним движением сняла с нее сорочку, обнажив грудь. Опустив глаза, Изабел в ужасе смотрела на себя.

– Думаю, мы не будем пудрить ей волосы. – Патриция жестом подозвала другую служанку. – Но немного подрумянить щеки и подкрасить губы не помешает.

Изабел затрясла головой, но ее протест был проигнорирован.

Затем вперед выступила еще одна служанка и открыла шкатулку красного дерева. В шкатулке оказались драгоценности.

– Я не могу их надеть.

– Пожалуй, ты права, дорогая. Твоя грудь представляет гораздо больший интерес.

Наконец ее подвели к большому трюмо.

Из зеркала на нее смотрела не скромная Изабел Драммонд, а совершенно незнакомая ей женщина с матовой кожей и пышным бюстом. Цвет лица и губ показался Изабел слишком ярким, глаза – слишком зелеными.

Но больше всего ее ужасали волосы. Что они с ними сделали? Завитые с помощью щипцов кудри были заколоты шпильками на затылке, что придавало Изабел сходство с фарфоровой куклой.

Даже мягкие туфли, подогнанные служанкой по ей ноге, казались ей тесными и неудобными.

В комнате стало тихо: все ждали ее реакции. Они, конечно, ожидают восторгов и благодарности, думала Изабел, не в силах оторвать взгляд от зеркала.

– У меня нет слов, – искренне сказала она, и по тому, как все шесть женщин разом заговорили, поздравляя друг друга с успехом, Изабел поняла, что сказала именно то, чего от нее ждали.

Но ей хотелось вернуться к самой себе. Не к той Изабел, которая стояла перед отцом, не смея перечить. Не хотела она быть и той, какой была на корабле. Ей хотелось быть той девушкой, которая убегала из Фернли когда хо тела и вступала в сговор с помощником конюха, чтобы быть свободной хотя бы на короткое время. Той Изабел, которая знала все закоулки Гилмура, представляя себе его героическое прошлое, и мечтала о том, чтобы создать из камня произведение искусства.

А та, что отражалась сейчас в зеркале, была чужой. Волосы напомажены, лицо напудрено, однако графиня Шербурн смотрела на нее с явным одобрением.

– А теперь мы спустимся вниз к обеду.

Изабел бросила в зеркало последний взгляд, и до нее дошла простая истина. Она никогда ни для кого не была достаточно хороша сама по себе. Ни для своего отца, ни для графини Шербурн и, уж конечно, ни для Аласдера Макрея.

То, что она видела перед собой сейчас, – это была не женщина, какой ей хотелось быть, и не та молчаливая и послушная девушка, какой ее знали в семье.

Никогда Изабел не чувствовала себя более несчастной, чем в этот момент.

А может, и более раздосадованной.

Глава 15

Все это великолепие совершенно излишне, думал Аласдер, глядя на себя в зеркало. На кого именно он хочет произвести впечатление? Наверное, на свою бабушку. Конечно же, не на женщину, видевшую его на корабле далеко не в лучшем настроении – ворчливым, раздраженным, на полу возле которой он проспал целую неделю.

Его поместили в комнату деда – удобную и уютную. Но закрыв за собой дверь и посмотрев на кровать, Аласдер вдруг удивился своей мысли, что спать на полу кажется ему гораздо более привлекательным, чем в мягкой постели.

Два лакея стояли по обе стороны двери, словно статуи, и смотрели поверх его головы. С непроницаемыми лицами, они были такой же принадлежностью дома, как герб Шербурнов.

Во второй раз за сегодняшний день Аласдер вошел в гостиную. Стоя у высокого окна, за которым уже стемнело, он размышлял о том, что ему предстоит сделать завтра.

Завтра он от всего этого откажется, но это не будет для него жертвой. Он не связан с этой землей никакими узами и не испытывает к ней того тяготения, как к Гилмуру.

Вечер был тихим. Вокруг не было видно ни единой постройки, окна которой светились бы приветливыми огоньками. Здесь были слышны лишь стрекотание сверчков и жалобное завывание лисицы, прятавшейся где то в тени.

Трава в темноте выглядела такой же черной, как ночной океан. А высокие деревья казались завернутыми в саваны великанами.

Дверь открылась, и вошел коренастый мужчина с копной вьющихся каштановых волос. Узкий, похожий на клюв нос и тонкие губы придавали ему вид человека, явно лишенного чувства юмора.

– Ландерс? – уточнил он, кивнув.

Аласдер решил, что это, видимо, его имя по документам, и тоже склонил голову:

– А кто вы?

– Роберт Эймс. Поверенный в делах вашей бабушки. – Он оглядел Аласдера с ног до головы и натянуто улыбнулся.

Аласдер подошел к камину, в котором был разожжем огонь.

– Я не думал, что вы будете сегодня.

– Я живу здесь уже несколько недель в ожидании столь важного момента, – объяснил поверенный. – Ваша бабушка очень довольна, что вам удалось так быстро приехать. Понимаете, она не очень хорошо себя чувствует.

– Я знаю, – кивнул Аласдер. Он заметил это, когда они поднимались на третий этаж.

– Я слышал, что вы моряк.

– Да.

– Насколько я знаю из рассказов вашей бабушки, вы часто бываете на Востоке. Полагаю, вы занимаетесь торговлей опиумом?

Тон Эймса не был достаточно учтивым, чтобы скрыть оскорбление, содержавшееся в его замечании.

– Ничего подобного. Этим занимаются англичане, на своем корабле я не перевожу смерть.

Брови поверенного полезли вверх. Он явно усомнился в правдивости слов Аласдера.

– А чем же вы торгуете? – Эймс уже и не пытался быть вежливым.

– А разве вас это касается? – Аласдер решил сохранять спокойствие.

– Меня касается все, что связано с поместьем Шербурнов.

Аласдеру следовало бы просто сказать Эймсу, что он не намерен принять титул графа Шербурна, чтобы Эймс перестал задавать все эти вопросы. Промолчал он только потому, что Эймсу эта новость очень бы понравилась.

– Я занимаюсь торговлей. Привожу с Востока ткани и чай. Думаю, я удовлетворил ваше любопытство.