Книга Захват Неаполя. Берёзы - Виктор Васильевич Бушмин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты о Шарле?.. – Конрадин поежился.
– Именно. Он разослал по всей Италии соглядатаев, рыщущих, словно гончие псы…
– Но они далеко, в Италии.
Она улыбнулась и крепко обняла за шею:
– Шарль даже не представляет, что они у него буквально под носом лежат. Я уже отправила надежных людей. Они вербуют воинов и к осени, я полагаю, все будет готово…
– Что бы я без тебя делал… – Конрадин снова поцеловал ее.
Беатрис ответила на поцелуй, подавшись к нему телом. Страсть, казалось, дремавшая в них, снова проснулась, их тела переплелись в причудливой композиции любви…
Париж. Королевский дворец. Остров Сите. 15 июля 1267г.
Получив спешное письмо от своего брата-короля Неаполя, Людовик, не откладывая дел в долгий ящик, созвал Малый королевский Совет. На нем, кроме самого короля, присутствовали лишь трое: старший сын и наследник престола Филипп, которому уже исполнилось двадцать два года, главный маршал королевства Ланселот де Сен-Мар и Жан де Бриенн, он же сеньор де Акр в Палестине – бутелье Франции и главный управитель Шампани. Брат короля Альфонс де Пуатье, как назло, только вчера уехал в свои владения для организации крестового похода, сбора средств и создания запасов продовольствия, что немного огорчило Людовика, ведь тот был, пожалуй, его наилучшим советчиком, трезвомыслящим политиком и одним из немногих, кому он мог бы доверить свои самые сокровенные мысли.
Людовик только что закончил обычный для его распорядка молебен и, вяло шаркая ногами по каменным плитам длинного коридора, направлялся в комнату Совета.
Рыцари королевской стражи, увидев сутулую и исхудавшую фигуру монарха, походившего больше на монаха-аскета, нежели на сюзерена грозного и могущественного в Европе королевства, застывали в грозных и неподвижных позах, бряцая оружием и высекая искры из камней, едва Людовик проходил мимо них. Тот бросал быстрые и пронзительные взгляды на рыцарей, буквально продирая их до печенок, шептал что-то себе под нос и теребил простые деревянные четки, вырезанные, как уверяли короля монахи, из части старого креста Святого Дионисия.
Стража с шумом распахнула двери в помещение Совета, герольд трижды ударил посохом и прокричал приветствие королю, сын и придворные повскакивали со стульев, создав небольшую суматоху и шум, после чего король, окинув всех отрывистыми взглядами, молча сел на свое кресло, стоявшее во главе стола и махнул рукой, повелевая всем садиться.
Жан де Бриенн что-то тихо шепнул на ухо Ланселоту де Сен-Мару, тот шмыгнул своим перебитым в схватке под Дамиеттой носом и ухмыльнулся. Людовик молча оглядел всех собравшихся, прокашлялся в кулак и, засунув руку в рукав своей полу-монашеской сутаны, извлек на свет свернутый в рулон пергамент, скрепленный огромной кроваво-красной сургучной печатью, висевшей на темно-синей ленте.
– Мессиры… – он снова кашлянул, вытер рот рукавом сутаны и продолжил. – Мы получили спешное послание от нашего царственного брата Шарля, Божьей милостью короля Обеих Сицилий. – Людовик заметил, как едко усмехнулся Жан де Бриенн, недолюбливающий его брата, но ничего не сказал тому. – Наш брат Шарль предлагает нам удобные порты и свой флот, к которому он готов присоединить флотилию Генуи и Пизы. Коли мы выразим свое согласие, он готов приступить к формированию запасов провизии для крестоносцев-паломников и фуража для лошадей…
Он умолк и оглядел своих советников, ожидая их мнений. Принц Филипп, которого за высокий рост, крепкое телосложение и превосходные рыцарские навыки в сражениях прозвали Смелым или Отважным, улыбался, радуясь возможности наконец-то принять участие в стоящем деле. Людовик немного нахмурился. Сын его своим характером все больше и больше становился похожим на его покойного брата Робера де Артуа, погибшего по глупости и из-за великой гордыни под стенами Мансуры в дельте Нила. Тот, помнится, тоже обожал сражения, стычки и мало заботился разного рода мелочами, тонкостями и нюансами, презирал политику и, если уж быть честными до конца, был глуповат и уперт по натуре.
Вот и сейчас его сын сидел и светился от счастья, а ведь отец-король неоднократно говорил ему о том, что настоящий монарх должен быть, прежде всего, сдержан на эмоции, немногословен и скор в решениях, но принимать он их должен только после тщательного анализа, взвесив все за и против. Сейчас же на лице Филиппа было написано все и не надо было родиться предсказателем, чтобы догадаться о мыслях, настроениях и характере молодого принца, желавшего лишь битв и воинской славы.
– Сир, отец мой! – Филипп вскочил со своего стула и поклонился. – Нечего и думать! Надо принимать любезное приглашение моего дядюшки и назначать местом сбора порты Неаполя, Бари и Бриндизи! Кстати, мы так и на провианте сэкономим… – вставил он, как ему показалось, разумную мысль.
Людовик опустил голову и тяжело вздохнул, но сдержал себя и улыбнулся в ответ:
– Спасибо, принц, мы рассмотрим ваше предложение… – он снова окинул взглядом советников, приглашая их к обсуждению.
Жан де Бриенн, хмурившийся с самого начала Совета, поднялся, шумно выдохнул, обдав всех присутствующих тяжелым перегаром, сочетавшим в себе винные пары, чесночную приправу и давно не чищеный рот, поклонился королю и произнес:
– Ваше величество, было бы сущей глупостью отзываться на предложение его величества короля Неаполя. – Он специально не называл Шарля полным титулом, намекая на то, что его власть слишком шатка. – Коли мы согласимся, то разом обогатим всех торговцев овсом, мясом и зерном, живущих на Юге империи и в Италии. Надобно поддерживать своих торговцев, крестьян и ремесленников, а не кормить соседей-врагов!..
Людовик молча закивал головой, ему понравился ход мыслей Жана де Бриенна, пекущегося, для виду, об интересах казны и королевства, но на самом деле просто не желавшего видеть и слышать о Шарле де Анжу.
«Слава Богу, – подумал король, – один здравомыслящий уже есть! А то я, признаться, уже пожалел, что уехал Альфонс…»
– Благодарю вас, мессир де Бриенн и де Акр! – Людовик кивнул ему и жестом приказал садиться. – Нам безумно интересно услышать мнение главного маршала королевства… – король пристально посмотрел каждому из советников в глаза, словно пытался прочесть в них то, что они скрывали или не решались высказать вслух, но, видя их открытые лица и взгляды, направленные прямо, а не в сторону или вниз, Людовик успокоился и произнес. – Так и поступим. Если нет возражений или других дельных советов, то отправными портами будем считать Марсель в Провансе и Эг-Морт, который я приказал специально отстроить в сенешальстве Бокера. Мессир
