Книга Грехи святого - Белла Джей

Я хотел задохнуться в ее сущности, пока мы поглощали друг друга. И хотя я не хотел бы ничего больше, чем выгибать ее тело по своей воле, чувствовать, как ее киска сжимает мой член, пока я упираюсь бедрами в ее задницу, прямо сейчас… мне нужно было показать ей, что моя любовь к ней стала сильнее моей похоти. Сильнее, чем моя непрекращающаяся потребность в контроле.

Я просунул палец в бретельку ее платья и медленно спустил его с ее плеча.

— Ты уже почувствовала вкус к тому, как я трахаюсь, не так ли?

По тому, как горели ее глаза, я понял ответ на свой вопрос.

— Помнишь, во время нашей первой поездки в Италию, в туалете моего самолета?

— Какую часть?

Я провел большим пальцем по другому краю ее платья и погладил тонкий ремешок между пальцами.

— В той части, где я спросил тебя, трахалась ли ты раньше. — Мой взгляд остановился на ней. — Ты сказала, что у тебя уже был секс, и я напомнил тебе, что я спрашивал не об этом. Ты…

— Я спросила, есть ли разница. — Она сглотнула, и в горле у нее заклокотало. — И ты сказал, что с тобой — да.

Я улыбнулся.

— Ты хорошо помнишь тот день.

— Как я могла забыть? — Она посмотрела в сторону, наблюдая, как мои пальцы неторопливо спускают ремешок с ее руки, а затем снова подняла на меня глаза. — В тот день я поняла, что это лишь вопрос времени, когда ты обратишь мое собственное тело против меня.

Ее слова заставили меня почувствовать вкус победы на губах. Соблазнить Милу, сделать ее своей — это был мой самый большой триумф. Жаль, что мне потребовалось так много времени, чтобы осознать это. Платье соскользнуло с ее тела, упав в лужу голубого цвета вокруг ее каблуков. Я прикусил губу от благодарности, впиваясь в нее взглядом. Изучал каждый изгиб, каждый дюйм обнаженной кожи.

Все мое.

Черные шелковые трусики, которые должны были быть сексуальными и манящими, только мешали, были камешком на моем пути, который вел туда, куда я действительно хотел попасть. Мила смело протянула руку и положила ладонь на мой член. Я застонал и схватил ее руку, когда похоть всколыхнулась и обожгла мои вены.

— Не усложняй мне задачу, Мила.

— Как ты и сказал, у меня появился вкус к тому, как ты трахаешься.

Голод в ее глазах умолял меня. Ее раскрасневшиеся щеки умоляли меня. Я знал, чего она хочет. Но я также знал, что ей нужно, а ей нужно было, чтобы ее боготворили, пока ее тело снова и снова разбивается на фрагменты наслаждения и восторга.

— Положи руки мне на плечи.

Секунду она колебалась, прежде чем сделать то, что я потребовал, и слегка положила руки мне на плечи. Не отрывая от нее взгляда, я опустился на колени, как грешник, собирающийся исповедаться в грехе всей своей жизни. Ее тело манило меня, и похоть, от которой трепетало ее тело, пела для меня. Прекрасная мелодия желания и разврата.

Наши взгляды все еще были прикованы друг к другу, когда я провел пальцами по бокам ее трусиков и спустил их по бедрам и ногам. Я опустил взгляд на черные туфли на каблуках.

— Думаю, я позволю тебе оставить их.

Она хмыкнула, ее руки по-прежнему крепко лежали на моих плечах, пока я поднимал ее ноги одну за другой, чтобы снять черные шелковые трусики.

— Я уже говорил тебе, как ты хороша на вкус? — Я провел кончиками пальцев по внутренней стороне ее ног. — Как мне нравятся твои стоны, когда я требую тебя?

Она крепче сжала плечи, а я продолжал наблюдать, как моя рука движется по внутренней стороне ее бедра, а большой палец едва заметно проводит по ее чувствительным складочкам. Я поднял взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как она закрывает глаза, складывая рот в идеальную букву "О". Мне не нужно было просовывать палец в ее расщелину, чтобы понять, мокрая ли она для меня. Я чувствовал запах ее возбуждения, запах ее похоти, который провоцировал во мне хищника. Он возбуждал во мне грязную потребность трахаться, торопить нас обоих к кульминации, которая разорвет нас на части. Но пока мой член пульсировал, как ублюдок, сильно упираясь в молнию, я прикусил губу и собрал все силы самоконтроля, чтобы держать себя в руках. Я обхватил ее за бедро и притянул ближе к себе, заведя руку за другое ее колено.

— Держись за меня, — приказал я и перебросил ее ногу через свое плечо, острый край ее каблука впился в мой позвоночник. Как художник, зачарованный цветами и формами своего произведения, я был пленен изгибами и безупречной кожей своей жены.

Кончиком языка я прочертил неторопливые круги по ее бедру, рисуя его нежными штрихами. Мила извивалась и изо всех сил старалась направить меня к тому единственному месту, которое, как я знал, жаждало внимания. Я улыбнулся, намеренно избегая губок ее набухшей киски.

— Я хочу дразнить тебя, пока ты не сломаешься.

— Пожалуйста, не надо. — Ее голос был просто порывом воздуха, и она провела пальцами по моим волосам, сжимая их все крепче и крепче. — Не мучай меня.

— Назови мне хоть одну причину не делать этого. — Я прижался губами к ее голой киске, щелкнул языком один раз, чем вызвал громкий, благодарный стон из ее блестящего рта.

— Потому что я умоляю тебя об этом.

— Мне нравится, когда ты умоляешь. — Я нежно подул на ее голую киску, и ее тело напряглось, когда она глубоко вдохнула.

— Сэйнт.

— Тише, Мила. Я провел пальцем по ее половым губкам, от входа до клитора и обратно. Ее ноги задрожали. — Не говори. Просто чувствуй.

Я положил руку ей на бедро и слегка провел большим пальцем по ее щели — ласка, призванная причинить мучительную боль ее телу. Я взглянул на ее прекрасное лицо, на котором уже отражалась эйфория, овладевшая ею: шея выгнута, щеки раскраснелись. Ногти впились в мои плечи, и я широко раздвинул ее киску, прежде чем погрузить язык в ее слипшийся жар. Она громко застонала, и ее бедра задвигались сами собой. Вкус ее похоти обволакивал мой язык и усиливал мой собственный в три раза. Я чертовски сильно хотел оказаться внутри ее сладкого тела, но сначала мне нужно было увидеть, как она будет разрываться от желания, пока я стою на коленях и поклоняюсь ей, как своей гребаной королеве.

Еще одно плавное движение по ее киске, и я просунул в нее палец, глядя вверх,