Книга Ведьмин дар - Дарья Сергеевна Гущина

старой перестраховщицы намекал, что хорошо бы сначала к Гюрзе за нечистью заскочить, а уж потом – по всем подозрительным местам, но к тому времени следов, если они сохранились, может не остаться вообще. Почти сутки – дорога до Гюрзы, три часа сплетен – и три минуты просьбы, тайник – если хранительница впустит, путь обратно… Рискну по старой памяти. И тренированная годами вещего видения интуиция требует: проверь. Сей-час.

На остановке я села в троллейбус и поехала на противоположный конец города, где в спальном районе, замаскированный под парикмахерскую, недавно обретался «филиал» отступниц. Помогающий девочкам с даром, скрывающий запрещённую, но адекватную нечисть вроде Анатоля Михайловича, собирающий новости, слухи и сплетни, снабжающий выходящих «в мир» деньгами и передающий с возвращающимися в приют ведьмами одежду и прочее. Недавно… Как же их раскрыли-то? Или – давно знали и ждали подходящего момента?..

Полупустой троллейбус полз медленно и печально, как моя жизнь у наблюдателей. Я стояла на задней площадке у горизонтального поручня, смотрела в окно и думала, гадала, предполагала. Вырабатывала план действий. «Ящерка», чувствуя моё настроение, озабоченно ёрзала и тихо пыхтела. Ей, наполненной смешанной силой пяти «углей», очень хотелось подраться. И я бы, кстати, тоже размялась. Но не средь бела дня и в городе, полном беззащитных людей.

Когда мы добрались до нужной остановки, я вся извелась и выстроила детальный план действий. Выйдя из троллейбуса, я спряталась за остановочным павильоном, убедилась в отсутствии лишних глаз и сменила личину на невидимость. И лишь после этого, опершись о трость, наклонилась, подбирая своих «змеек»-разведчиц. Тщательно ощупала каждую, вбирая информацию, и нахмурилась. Помещение полностью пустое и опечатанное, никаких следов нападения, ни одной живой души… А не верю.

Спрятав использованных «змеек» в карман рюкзака, я срезала новую и отправила её на железнодорожный вокзал за другой информацией – о расписании поездов, цене билетов и наличии свободных мест. И после этого неспешно отправилась к парикмахерской. Ладно, ведьмы – нас взять сложно, но можно, а вот нечисть… Лет двадцать назад из хранилища Гюрзы сбежала одна запрещённая особь, и с тех пор она находилась под нашим надзором. И в последние годы жила в парикмахерской, занимаясь уборкой. Она должна была уцелеть и спрятаться.

Ковыляя в нужном направлении и проклиная бесконечные ограды вокруг каждой «свечки», а заодно и бесконечные машины, забивающие каждый свободный участок земли, я зорко посматривала по сторонам. Люди занимались своими тихими человеческими делами, шныряющее беспризорное зверьё – своими, бесконечные голуби – своими. Ну и я, собственно…

Парикмахерская находилась на первом этаже панельной многоэтажки. Опасных заклятий «змейка» не ощутила, и я, сломав кольцо и воздухом просочившись меж прутьев ограды, пересекла двор и поднялась по ступенькам на крыльцо. Окна и двери наглухо закрыты жалюзи, коврик исчез, пустая урна свёрнута набок. Проведя ладонью по рукаву и вытянув из трости пространственно-временное заклятье, я движением руки убрала жалюзи, шагнула в помещение и быстро вернула «опечатку» на место, погружая помещение в сумрак.

– Давай, подруга, – я погладила трость, и змея шевельнулась, раздувая клобук, – ищи.

Змея резво ушуршала в темноту, а я сняла нужную сережку-гвоздик, подбросила в воздух, прошептав наговор, и бывшую парикмахерскую озарил зеленоватый шар света. Действительно, совершенно пуста, даже плакаты с моделями содрали, даже дверь в туалет выломали, даже унитаз и раковину расколотили…

Достав из кармана куртки салфетку, я растёрла ее между ладоней, выждала с минуту и, когда прилипшие бумажные катышки начали покалывать кожу, медленно обошла помещение, прощупывая руками каждый доступный сантиметр стены, каждую изгвазданную плитку пола.

– Тося! – звала шёпотом. – Выходи. Это я, Эфа. Ты должна меня помнить. Мы познакомились в приюте, в заповеднике. Тебя привела дочь Гюрзы, Ника. Помнишь? Тося! Ты так часто сбегала, что тебе разрешили остаться под подписку о неразмножении. Выходи, не бойся.

Я старалась говорить терпеливо, тихо и ласково, как с Русей. Это крошечное и безобидное существо, по сути, виновато лишь в том, что оно «мошка». Не имеет своего тела, не может его сформировать и занимает человеческое, оживляя и переделывая под себя подходящий труп, а после шустро плодится и способно доставить массу неприятностей. А в одиночном «экземпляре» совершенно безопасно. И очень трусливо.

– Тося! – снова позвала я.

На полу что-то зашуршало, запищало, и из щели меж плиток вырвался рой мелких мошек. Я отвела полу расстегнутой куртки, и рой юркнул в новое убежище, щекотно затаившись у меня под мышкой. А следом, свернув плитку, вынырнула змея. Сверкнула красно-охровыми глазами и зашипела.

– Вытаскивай, – велела я, поглаживая дрожащую «мошку».

Как и любое мелкое создание, она впадала в стресс всем своим крошечным существом, и в этом состоянии была способна только дико бояться. А стресс Тося пережила суровый. Вряд ли в ближайшее время получится поговорить. Вероятно, только у Гюрзы.

Змея выволокла из-под пола несколько обугленных кирпичей с ладонь размером. Даже не мумии, только прах… Ныряя во тьму, подруга вытаскивала кирпич за кирпичом, а я считала. Пять, семь, десять… Трое здесь – и одна всяко бывшее Тосино тело. Значит, одну ведьму взяли живой. И это очень плохо. У неё защиты палача нет.

Я осторожно сбросила с плеча рюкзак и попросила:

– Приготовь амулет, пожалуйста. Тот, с полосками. Тося, – позвала я, – соберись. Сейчас я достану домик, и тебе надо быстро в него перебраться. Соберись, говорю. Это одно движение. И ты будешь в безопасности.

Змея вытянулась стрункой, держа в зубах нужный артефакт, и «мошка», помедлив, неохотно покинула своё убежище, исчезнув в новом. Амулет мигнул, принимая «обитательницу», и я надела его на шею, ощущая лёгкую нервную вибрацию. Ничего, там полно силы, поест и успокоится.

А верная «ящерка», сдав амулет, уже складывала в рюкзак кирпичи – чётко в пропитанное пространственно-временной магией отделение, небольшой допкарман, невидимый, не оттягивающий тяжестью и «замораживающий» предметы в нужном времени. Я снова обошла помещение, ничего не обнаружила, но на всякий случай «сняла копию», сделав иллюзию. Может, Гюрза обнаружит что-нибудь специфическое, связанное с нечистью. Ей, работающей с нелюдями всю жизнь, многое виднее, чем нам.

Погасив шар, я покинула бывшую парикмахерскую в невидимости и под разговор разочарованной клиентки со «светящимся окном».

– Представляешь, закрылись… Так жалко… Да девочки хорошие были. Стригли качественно, а брали недорого. Да понятно, что можно, но к этим же привыкла…

Да, согласна, девочки хорошие были. Очень. И так жалко…

Вздохнув и зажав под мышкой трость, я пошла максимально быстро, чтобы успеть добраться до ближайшего подъезда. Невидимость на мне держалась плохо, конфликтуя с прикрывающей мою истинную внешность личиной Эфы – первой ученицы Удавки, –