Книга Одноразовый кумир - Григорий Константинович Шаргородский

инструктор по фехтованию намекал на то, что в будущем я смогу использовать кромку силового щита как лезвие. Но до этого еще очень далеко. Возможно, Косарю известен мой уровень освоения артефакта, а может, он вообще не знал о подобных нюансах.

Я опять настроился на долгую дорогу и снова просчитался: ехали мы не более десяти минут. Затем задняя дверца микроавтобуса открылась, и меня не совсем вежливо вытащили наружу. Хорошо хоть, руки не стали связывать, впрочем, с такими резкими парнями, как Косарь, в этом нет особой необходимости, разве что для психологического давления. Глаза мне завязывать тоже никто не стал. И вообще, обошлись без всех этих бандитских штампов. То ли мой статус не был таким уж жертвенным, то ли ребята чувствовали свою силу и не суетились без причины.

Когда выбрались наружу, я увидел, что мы находимся в гараже на три машины. Это был первый этаж какого-то дома, потому что спуск в подвал я бы ощутил, к тому же из-за с трудом прошедшего по высоте и закупорившего ворота микроавтобуса проникал дневной свет.

Тот факт, что меня не потащили под землю, а просто подтолкнули в направлении двери в жилую часть дома, вселил еще немого надежды. Правда, ее хватило ненадолго. Когда мы прошли по коридорчику мимо кухни и вышли в большую гостиную, я немного приуныл, увидев хмурый взгляд Пахома. Он и еще один дорого одетый мужчина, явно занимающий не последнее место в преступной иерархии города, сидели у обеденного стола на обычных стульях. Мысль о неправильных рыцарях овального стола промелькнула где-то на задворках сознания и в панике убежала в неведомые дали. Для меня подобрали стульчик поосновательней и даже повесили на спинку веревки.

Никто не приглашал меня присесть. Незнакомый напарник Косаря просто ухватил за шиворот и, немного встряхнув, усадил на внушающий опасения своей новой ролью предмет мебели. Одно хорошо: прям с ходу прикручивать меня к стулу не стали. Видно, для начала решили поговорить по-хорошему.

– Разочаровал ты меня, Назар, очень разочаровал, – удрученно качнул головой Пахом. Прямо как горюющий отец, окончательно разуверившийся в умственных способностях любимого отпрыска. Маски были окончательно сброшены, и вежливо обращаться на «вы» уже никто не собирался. – От меня ты видел только добро, а ответил черной неблагодарностью, можно сказать предательством, Назар. Из-за тебя легавые взяли нашего человека в жандармерии, когда он попытался забрать документы из тайника. Ты должен был знать, что в нашем мире подобное смывается только кровью.

К этому монологу Пахом добавил театрально-зловещий взгляд. Почему театральный? Да потому что много пафоса, а вот выплеска энергии разрушения нет и в помине. Каким он бывает, когда Пахом хоть немного разозлится, я чувствовал совсем недавно и вполне представляю, что могло бы быть в случае подлинной ярости. А тут сплошная театральщина, и есть у меня подозрение, что роль он играет не только и не столько для меня. А может, вообще исключительно для сидевшего рядом с ним седовласого мужчины итальянской наружности. Солидный незнакомец презрительно поглядывал на меня сквозь полуприкрытые веки. Кажется, он пытается строить из себя нового дона Корлеоне. И все же дядька явно непростой: энергия разрушения сочилась из него едва заметными крохами, так что прямо сейчас переходить к жестким действиям он, скорее всего, не собирается.

О, а вот злость проклюнулась и у Пахома, не дождавшегося от меня быстрого ответа. Так и вопроса вообще-то не было.

– Что молчишь, Назарка? Не знаешь, что сказать?

Ох как мне не нравится такой вариант моего и без того не очень-то любимого имени. Обращался Пахом на общем, так что ответил я тоже на низшем эльфийском:

– Сказать? Ну почему, знаю. Начнем с того, что за предательство как-то по-особенному наказывают в вашем мире, к которому я не принадлежу. А еще невозможно предать того, кому не клялся в верности. Вы сделали заказ и даже не захотели выслушать мое мнение. К тому же не уточнили детали, вот я и выполнил его так, как посчитал нужным.

Не знаю, кем являлся итальянец, но вкупе с Пахомом на этом заседании явно была представлена ну очень солидная коллегия. А тут, понимаешь, наглый придурок клоунаду устраивает. Проникшись глубиной моих заблуждений, стоящий за моей спиной Косарь крякнул и, судя по звуку, сделал фейспалм, в простонародье называемый «рукалицо», затем тихо выдохнул:

– Ой дурак.

Пахом на слух никогда не жаловался, поэтому без проблем уловил заявление своего подручного.

– Пожалуй, ты прав, Косарь. Назар у нас не Псих, а просто дурачок. Похоже, разговора без предварительных ласк не получится.

Пахом перевел взгляд на своего гостя. Доморощенный дон Корлеоне важно кивнул и громко произнес:

– Антонио!

И вот тут стало стремно уже по-настоящему. Я сначала ощутил дуновение энергии разрушения, а уже затем увидел кривоного коротышку с широченными плечами и лицом умственно отсталого садиста.

– Антонио, объясни нашему гостю, как нужно разговаривать с уважаемыми людьми, – на общем, явно чтобы я проникся, приказал итальянец.

От того, с какой радостью это животное откликнулось на повеление своего хозяина, у меня случился весь классический набор: и мурашки по спине, и волосы зашевелились как камыш на ветру. Все, Назар, ты доигрался. Убить не убьют, но покалечат точно. К тому же этот детинушка может сдуру перестараться, и попытка перевербовки классного взломщика сейфов закончится финалом его бытия в магическом городе и мире в целом. Я даже попытался дернуться, но Косарь с напарником быстро прижали меня к стулу и даже собрались заводить руки за спину, чтобы связать их там. Будь это скоротечная драка, злость довела бы меня до любимого состояния веселого пофигизма, но тут ни злости, ни веселья и уж тем более пофигизма так и не случилось. Неприятный липкий страх вырвался из меня совсем уж жалким заявлением:

– Это большая ошибка! Кое-кому ваши действия очень не понравятся.

– Ты сейчас о своем хозяине гоблине? – с кривой ухмылкой спросил Пахом. – Напрасно надеешься. Ты для него никто, жалкий хуман, которых эти жабы презирают. Да и опасность Секатора, как по мне, немного преувеличена.

– Ты действительно так считаешь? – раздался вопрос на чистом русском. – Напрасно, Стас, напрасно. Я думал, ты умнее.

Если честно, я тоже так думал. Эта мысль пришла мне в голову сразу перед волной облегчения. Понятия не имею, каким волшебным образом в нашей компании появился хорошо знакомый мне персонаж. Волшебным, потому что мне точно известно: телепортация женевским магам не под силу. Даже проход в другой мир и то пробили не они, а ученые с очумелыми ручками, с помощью коллайдера. Впрочем,