Книга Предания об услышанных мольбах - Ван Янь-сю
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из дома доносились громкие рыдания. Односельчане заполнили всю гостиную залу. Как ни хотел Цин пройти внутрь, ничего не получалось. Случилось так, что тем временем принесли доски, закупленные для изготовления гроба: все домашние и гости вышли на улицу поглядеть. Труп оставался лежать в зале. Цин прошел в залу и приблизился к трупу. Он знал, что тело уже оплакали, и втайне сожалел, что вернулся. Возвратившиеся с улицы люди подтолкнули его сзади... и в тот же миг он слился с тотчас ожившим телом.
Цин сразу же взял на собственное попечение семью Цзуна, отделив для нее помещение в своем доме. Он всего себя посвятил Трем драгоценностям (Будде, его учению и общине), истово верил в учение Будды, став его благодарным учеником.
Спасительный огонь
Уроженец округа Яньчжоу Люй Сун, по прозванию Моу-гао, проживал в уезде Шифэн. На юге уезда по горным кручам сбегала речка: петляла и извивалась, точно нитка в клубке. Да еще там уйма больших валунов. Так что путники и днем опасались спускаться по ней на лодке. Сун рассказал, как он и его отец плыли по этой речке на отдалении нескольких десятков ли от дома. День клонился к закату, и внезапно поднялся ветер, разразилась буря. Свет померк, стало черным-черно: не видно ни зги. Они решили, что непременно перевернутся и потонут. Напоследок Сун обратил сердце к Гуаньшииню. Он произнес имя бодхисаттвы и только хотел повторить, как на берегу зажегся огонь. Будто кто-то выхватил факел и осветил реку ясным светом. Этот огонь светил им на всем последующем пути до дому, покуда они не отошли от лодки на десять шагов. По возвращении они принимали у себя в гостях Чи Цзя-бина[92] и обо всем ему рассказали.
Божественный свет Гуаньшииня
Сюй Жун был уроженцем округа Ланъе. Однажды, побывав в Дунъяне, он возвращался домой через Диншань. Лодочник попался неопытный, завел лодку на опасную стремнину. Лодку понесло, а сверху на нее обрушилась громадная волна, грозившая погибелью. Жун не чаял спастись и стал напоследок от всего сердца взывать к Гуаньшииню. В тот же миг, неведомо откуда, появились несколько десятков человек и принялись все разом тянуть лодку: вытащили ее со стремнины на тихую воду.
Лодка шла вниз по течению реки. День клонился к закату. Небо стало темным-темно. Подул сильный ветер, и разразился ливень: кромешная тьма и волны бушуют. Жун читал сутру, не смыкая уст, и вскоре далеко на вершине горы стал ясно различим отблеск огня. Лодка пошла на свет и вскоре пристала к берегу. Все, кто был в лодке, почувствовали себя в безопасности. Придя в себя, они увидели, что огонь на горе больше не светит, и стали сомневаться, люди ли зажгли его. Наутро они расспросили жителей ближайшего селения, кто это ночью развел огонь на горе. Тем было невдомек:
— Ночью был такой ливень с ветром! Как же тут разведешь огонь?! Да мы и не видели ничего такого!
Всем стало ясно: то был божественный свет.
Впоследствии Жун служил военным наместником в Гуйцзи. Се Фу услышал от него, как все было. Вместе с Жуном в лодке был шрамана Чжи Дао-юнь, муж безупречной честности. Обо всем увиденном он рассказал Фу Ляну[93]. Рассказы Дао-юня и Жуна совпали.
Чудесное исцеление шрамана Чжу Фа-и
В годы под девизом правления Обильный мир (363—365) шрамана Чжу Фа-и предавался ученым занятиям в горной обители. В горах Баошань, что в уезде Шинин, он оттачивал свое мастерство на собрании сутр, в особенности же преуспел в «Сутре цветка Закона»[94]. В учениках у него было сто и более человек. Во втором году под девизом правления Всеобщее успокоение (372) он вдруг почувствовал, что внутри него завелась какая-то хворь. Он долгое время пытался вылечиться сам, но проку от этого не было. Вконец обессилев, он отчаялся совладать с болезнью и стал истово уповать на Гуаньшииня. Прошло несколько дней, и, задремав, Фа-и увидел праведника, который пришел справиться о его болезни, а затем принялся лечить. Праведник вскрыл его утробу и желудок. Там оказалось великое множество нечистот. Праведник все промыл, вычистил и поместил обратно.
— Теперь ты здоров! — сказал он Фа-и.
Сквозь сон Фа-и почувствовал, что боль его уже не тревожит, а вскоре совсем поправился.
Что касается «Сутры цветка Закона», то в ней говорится, что иногда появляется некто в образе шрамана-индуса. Вероятно, это и есть тот шрамана, который явился досточтимому Фа-и во сне.
Фа-и скончался в седьмом году под девизом правления Великое начало (382).
Шесть историй вслед за той, что произошла с Чжу Чаншу, кончая последней, собраны первым министром династии Сун (420—479) Фу Ляном. От себя Фу Лян замечает: «Мой покойный отец водил дружбу с Фа-и. Тот много раз рассказывал ему эту историю, каждый раз преисполняясь трепета и благоговения».
Новое рождение любимого сына
Ду Юань, по прозванию Юн-цин, был уроженцем города Фучжоу, что в округе Цзытун. Его семья была большая и богатая. Был у него горячо любимый сын по имени Тянь-бао. В возрасте десяти лет, в третьем году под девизом правления Начало благоденствия (378), Тянь-бао был поражен недугом и умер.
Прошло несколько месяцев. Свинья, которая была у них на откорме, принесла пять поросят. Самого жирного из них собрались зарезать по случаю приема в честь нового начальника. Вдруг перед Юанем предстал некий бхикшу.
— Этот поросенок — Ваш сын. Прошло всего сто дней, а Вы его уже позабыли! — сказал бхикшу и тотчас исчез.
Его искали повсюду, но увидели только, как он мчит по небу на запад, удаляясь из виду. Весь день в воздухе витал чудный аромат.
Тан Цзунь возвращается с того света
Тан Цзунь, по прозванию Бао-дао, был уроженцем уезда Шанъюй. В восьмом году правления династии Цзинь под девизом Начало благоденствия (383) Цзунь заболел и умер. По прошествии ночи он ожил и рассказал следующее.
Появились посыльные и позвали Цзуня с собой. Они пришли к городской управе. У ворот управы Цзунь увидел своего двоюродного дядю. Тот вышел из города к нему навстречу и с тревогой в голосе спросил:
— Ты зачем пришел?
Цзунь отвечал:
— Прошло уже несколько лет с тех пор, как мы расстались с тетушкой и сестрами. Вот я и подумал,
