Книга Приглашение в рай. Рассказы - pieter.laas

почти бесшумно опускаются далеко позади. Яркое солнце, отражаясь тысячами искр, будто указывает единственный путь вперед… и ветер, обычно злой и холодный не смеет даже свистеть и трепать мои волосы – он огибает меня, несет на своих руках. Скорость, безумная скорость. Где конец этому полету? Впереди появляются знакомые зеленые склоны побережья – ты уже видел их десятки раз, хотя понятия не имеешь, где это может быть, маленькие, словно игрушечные домики, начинают расти, постепенно уже можно различить человеческие фигурки – скоро конец. Самое главное – не оглядываться.

– Повернись!

– Нет

– Повернись или пожалеешь

– Никогда

   Этот голос, отчего мне, кажется, будто я всегда знал его, равно как и его обладателя? Шепот, который сводил меня с ума пятнадцать лет и оставил лишь на войне, он беспрекословен, неумолим и каждый раз, когда ты пытаешься перекричать эту мертвящую тишину, окружающую тебя – ты не можешь вымолвить ни слова, но он слышит тебя, а единственным ответом становится пробуждение.

   Сегодняшнее было странным, оно было особенным.

И кошмар, который, казалось, навсегда остался позади, – вернулся. Но он изменился – десятки, сотни видений, сменяющихся за считанные мгновения: стены огня, людские тени, смерть и хаос, агония и опустошение…

И голос, полный упоения, он читает, читает текст молитвы или шаманского заклятия, почему я знаю его, почему? Сегодняшнее было особенным – исчезли все, только я между двумя синими бесконечностями, спустя вечность я наконец повернулся и…

Это уже не сон, я лежу на своей кровати, мои глаза открыты, но этот голос – я все еще слышу его, он торжествует, испепеляющий ненавистью… есть вещи хуже смерти…  вечный мрак станет наградой выжившим… он уже здесь…

почему я знаю его? ПОЧЕМУ? 

     Надо успокоиться. С трудом, встав с кровати и накинув халат, мне удалось доковылять и совсем без сил плюхнуться в любимое плетеное кресло, которое стояло напротив окна. Надо взять себя в руки и все обдумать, нельзя терять контроль – это погибель.

    Постепенно напряжение спадает, и невольно обращаешь внимание на открывающийся вид из окна – природа, в эти часы вознаграждает своих немногочисленных созерцателей удивительным зрелищем. Потихоньку кошмары начинают терять свою власть, и ты цепляешься за любую возможность изгнать сны еще быстрее, их час еще придет. Солнечный Рассвет в наших суровых широтах – это настоящий пир красок, прекрасный праздник жизни. Пусть окно давно не видело скребка и чистящего средства, пусть глаза уже не те, что прежде, сейчас это не мешает видеть настоящую красоту.  Огромные величественные облака, похожие на горы вырастающие из самого горизонта, медленно ползут, приоткрывая небо удивительной прозрачной синевы.  Медленно и совсем незаметно они наполняются светом, принимая самые невиданные формы. Еще совсем немного и первые лучи солнца хлынут в долину, изгоняя остатки холодного предрассветного тумана и принесенной им сырости. Над бескрайними лесами, вплотную примыкающими к городку, облака распадаются – кажется, будто кто-то разбил на небе огромную вазу и ее осколки, самых причудливых форм, устремлены вдаль, а там…

Ледяная гладь озера, соприкасаясь с первыми лучами солнца, на мгновенье, ослепляя тебя, сильнее разжигает то трепетное и радостное, что всегда останется с тобой. Это мой мир.

   Постепенно просыпается и городок неподалеку. На улицах появляются первые заспанные прохожие – это простой люд приступает к своим обычным делам. Первый шум хлопающих дверей, первые заведенные автомобили нарушают царственную тишину – начинается новый день, утреннее представление подходит к концу, равно как и ночная дрожь.

    Почему снова? Почему я снова вижу все это? А теперь еще и новые видения. Что-то должно произойти, я это чувствую, но что? Что-то очень важное, то, ради чего ты появляешься на свет и живешь, то, ради чего судьба хранит тебя, отворачивает от опасного поворота, за которым пустота. Все ради одного…

И почему сейчас, почему именно сейчас? Что-то не дававшее мне оступиться, хранившее меня в опасности теперь само толкает меня к краю…

Очень много вопросов, на которые нет ответов. Да и появятся ли они? А что, если это просто кошмары больной психики, усугубленные огромным напряжением груза былой ответственности и нет ничего, кроме уставшего человека, с трудом преодолевшего тяжелое ранение, еще и как выясняется с прогрессирующим нервным расстройством. Нет, я все видел, чувствовал жар этого огня.

Нужно ждать

– Доброе утро, Арни – Это был Джордж О`Лири, один из старожилов “Клёнов”. Он собирался в столовую и решил заглянуть к соседу по этажу.

– Привет, Джордж.

– Как всегда не спится?

– Нее, нет, сегодня почти нормально. Вот любуюсь природой.

– Ага. Скоро погода совсем испортится и особо не на что будет смотреть.

– Мне нравится смотреть и просто на снег.

– Господи, тут кругом снег, один сплошной снег, лучше бы пошел и телевизор с нами посмотрел…

Но Арнольд Гривс его уже не слушал – он смотрел в окно, почти немигающими, слезящимися глазами. В коллективе постояльцев пансиона “Тенистые Клёны” он был белой вороной и держался немного в стороне от всего и всех. Конечно, с возрастом многие черты характера обостряются, а ясность сознания порой немного туманится, но это был не тот случай. Арнольд Гривс был странным. Он был странным еще, когда попал сюда, а это случилось целых восемь лет назад. Время здесь течет медленно, мало что меняется в укладе жизни и распорядке дня пансиона. Порой некоторые постояльцы выбывают, по естественным причинам, порой прибывают новые, совсем редко кто-то из близких приезжал навестить своего родственника, да, определенно, это становилось целым событием, которое давало пищу для обсуждений на несколько недель вперед. Родственники не баловали визитами и это несмотря на то, что большинство из них обитало в окрестных городках, от которых не больше часа езды…

Арнольд Гривс прибыл сюда на обычном такси, без сопровождения. У него был контракт на пожизненное обеспечение, минимум вещей и отличное настроение. Довольно скоро он перезнакомился со всеми постояльцами, и персоналом. Он держался вежливо и с достоинством, никому не отказывал в общении, в разговорах мог поддержать любую тему, но о себе почти ничего не рассказывал. Всю жизнь он проработал на разных должностях в нефтедобывающих компаниях, вроде есть сын, который живет в Торонто, решил перебраться в пансион после дорожного инцидента, когда окончательно понял, что не может себя сам обслуживать. Арнольд устроился жить в номер на втором этаже с окнами на озеро, это были одни из самых дорогих апартаментов, но он почти ими не пользовался. Только кроватью, санузлом и плетенным креслом у окна. Почти монашеский аскетизм проявил Гривс и в своем рационе: Постояльцы были вправе соблюдать или не соблюдать рекомендации врачей и штатного диетолога, но у Арнольда никогда не было никаких