Книга Никогда не было, но вот опять. Попал - Алексей Николаевич Борков

знатный, не одного зверя взял, значит, говоришь, подрал его «хозяин».

— Ну за что купил, за то и продаю.

Дед помолчал, почесал бороду и сказал:

— Хорошо! Попробуем его выследить. Только ружье у меня сломалось. Ладно, у Ваньки с Кузькой ружье есть. Справимся!

— Дак это… Я с вами пойду, ружье у меня новое, двуствольное, ну и собаку свою возьму.

Дед снова потеребил свою роскошную бороду:

— Нет, собаку не бери. Вот если из берлоги поднимать, тут собаки нужны. А шатуна и спугнуть пустобрёхи могут. Обойдемся одним Кабаем, он зря не гавкнет, а выследить поможет. — Дед обернулся ко мне — Ляксей сбегай к Ивану с Кузьмой, обскажи им все, пусть приходят не мешкая. Да и пусть ружье с рогатиной захватят.

Я быстренько оделся и выскочил за двери. Во дворе встретил, направляющегося к нам, Архипку:

— Архипка, побежали к Щербаченкам. Тятька с дядькой Акимом на шатуна охотиться собирается, ну и их позвать велел.

— Ух ты! А мы с тобой как? Нас-то возьмут? — заприплясывал от желания сходить на настоящую медвежью охоту Архипка.

— А мать-то тебя отпустит? — Уже на бегу спросил я его.

— С дедом Щербаком и с тобой отпустит. — Уверенно ответил он.

Добежали быстро и даже не запыхались, не зря уже почти полгода тренируемся.

— Архипка давай к дядьке Кузьме. Скажи, чтоб ружье взял. А я к Ивану заскочу.

У Ивана семейство сидело за столом и завтракало. На высоком стульчике с перекладиной восседал Дениска и возил ложкой кашу по деревянной чашке и по своей мордахе, отрываясь только на попытки накормить своего другана Ваську, который сидел рядом на лавке и отворачивал толстую усатую морду от каши.

Едва я вошел, меня тут же попытались усадить за стол и тоже покормить. А когда я сослался на недостаток времени и рассказал за чем я пришел, тетка Варвара всучила мне вкуснейшую шанежку. И когда я доедал вторую, в хату ввалились Кузьма с Архипкой, которые тоже получили по шанежке. Сколько же их она напекла то? Иван глянув на жующего Кузьму спросил:

— Ружье-то взял?

Кузьма, прожевавши шаньгу, сказал:

— В сенях стоит. Митька, а где твоя бандура? Вдруг я промажу, а ты тут как тут с самострелом, ну и завалишь «хозяина».

— Да уж не промахнусь. — Хмуро сказал Митька не любивший дядькины подначки.

— Вань, вы поберегитесь там. — Скрывая тревогу, сказала Варвара.

— Не бойся Варька! — засмеялся Кузьма. — С нами вон какие стрельцы идут. — Кивнул он на нас с Архипкой. — Они Карася влет срезали, чё им какой-то шатун. Ты лучше пирогов поболе напеки. Найдем мы «хозяина» или не найдем, а нашляемся вдосталь и жрать захочем. Вот пироги и пригодятся.

— Ладно, побежали мы. — сказал я выскакивая с Архипкой из хаты.

Через некоторое время все охотники собрались у нас во дворе. Дед увидев нас с Архипкой с арбалетами в руках ухмыльнулся, но не прогнал. Сказал лишь:

— Митька отдай свой самострел Леньке, а сам мой возьми. Сможешь взвести?

— Попробую! — Митька взял монструозный дедов арбалет и с трудом взвел. Блин! Силён Митька, очень силён. Я его арбалет взвести смог лишь с помощью Архипки.

Встревоженной тетке Степаниде дед тихонько сказал:

— Не волнуйся Стеша! Ничего с мальцами не будет. Пусть мужиками растут.

Выходя на дорогу, я оглянулся — тетка Степанида, что-то шептала и крестила наши спины.

Выйдя за деревню, встали на медвежий след. Следы огромные, снег под ними уплотнен и по ним можно спокойно идти, не проваливаясь. Дед сразу же распределил роли:

— Ванька и ты, Кузька, идёте сзади и смотрите, если он нас почует, то может петлю сделать и с заду напасть. Вы стрельцы идете в середине. А мы с тобой, Аким впереди идем, ну и Кабай с нами. Не орать! Говорите тихо.

Таким ордером мы уже третий час снег пашем. Устали как собаки и надоело всё. Похоже, медведя мы сегодня не увидим. Этот гад истоптал всю округу и я даже уже и представление не имею где мы находимся и в какой стороне родная деревня и дом. А дед прёт по следам без устали. Ну понятно он работает — следы разбирает, а мы за ним тащимся бездумно, а медведя как нет так и нет. Я вдруг вспомнил, а ведь мужики ни разу медведя медведем не назвали, все зверь, шатун или «хозяин», табу у них такое, что-ли перед охотой. Спрошу потом.

Дед вдруг остановился, перехватил поудобнее рогатину, он ее почему-то «пальмой» называл, и стал оглядываться. Аким спросил с тревогой:

— Ты чего Софрон?

— Тихо. Здесь где-то он, рядом.

— Неужто ты его чуешь? — удивился Силантьев.

— На пса посмотри. Вот он чует. — И правда, поведение Кабая изменилось он как-то подобрался и шерсть на загривке дыбом встала.

— Так мужики приготовились. Аким, Кузька не зевайте. Вы стрельцы встаньте за мной и в стороны. Ванька за Акимом с Кузькой приглядывай. Митька ты за мальцами смотришь. Давай Кабаюшка куси его!

Кабай гавкнул пару раз и побежал, забирая по дуге, к большой пихте стоящей в метрах тридцати от нас. Снег под пихтой будто взорвался и оттуда выскочил здоровенный медведь. Он взревел и помчался на нас как танк. Кабай кинулся к нему и схватил его за заднюю ногу, но медведь даже не замедлился, махнул лапой, Кабай кувыркнулся в воздухе и зарылся в снег. У меня екнуло сердце, но горевать было не время. Аким вскинул ружье и бабахнул. Но явно промазал староста. Второй раз выстрелить не успел. Медведь, пробежав мимо Силантьева, свалил его легким касанием. Аким, выронив ружье, забарахтался в снегу. Тут выстрелил Кузьма и, похоже, попал, но медведь не остановился, а взревев, ринулся на загородившего ему дорогу, деда.

Я, конечно, читал про охоту на медведя и знал, что тот, вроде бы, должен встать на дыбы, и идти на охотника на задних лапах.

Этот гад явно не грамотным был и книг не читал. На дыбы вставать не стал, а пёр на нас, наклонив лобастую голову и страшно рыча. Дед, низко пригнувшись, вогнал ему свою «пальму» чуть ниже морды, заставил медведя присесть на задание лапы, вбил противоположный конец рогатины в снег и придавил его ногой. Медведь, заполучивший сантиметров тридцать острого железа в мохнатую тушу, подыхать не собирался. Он ревел от боли и ярости, выбрасывая вперед громадную лапу с чудовищными когтями, пытался полоснуть противника. Дед, хрипло рыча от натуги, держал трещащее древко и отклонится не мог. Иван ломился на помощь как лось, боясь не успеть, кричал зависшему от