Книга Дети луны, дети солнца - Янина Волкова

– Я должен узнать, – упрямо обрывает его луннорожденный. – Должен узнать, что она скажет. Это важно, Яр. Помоги мне.

Ярополк хмурится и одним мощным глотком допивает квас из своей кружки.

– Не нравится мне это, Вит. У меня от этой женщины мурашки по коже, и…

– От какой это женщины у тебя мурашки по коже?

Нежана, дражайшая супруга Ярополка, стоит за спиной мужчины, сложив руки на груди. Голубые глаза ее горят пламенем, жар которого он чувствует своим затылком, и Витарр фырчит, пряча улыбку в бороде, когда побратим его мгновенно меняется в лице. Запрокинув голову назад, солнцерожденный улыбается жене.

– Не серчай, Нежана, лишь от взгляда на тебя у меня мурашки по коже. Но с Витарром говорили мы, к сожалению, не о тебе, а о вельве.

– О вельве? – Светлокосая женщина присаживается на лавку подле мужа, а Витарр, не зная, куда деть глаза, все смотрит на золото ее волос, перехваченных алой лентой. – Витарр, опасная она женщина, ты же знаешь. Не стоит ее беспокоить.

– Она такой же человек и такая же женщина, как ты, Нежана, – спокойно отвечает он, отставляя пустую тарелку в сторону. – Ей нужно есть, иначе она умрет от голода. Не моя вина, что лишь я думаю о том.

Ярополк переглядывается с супругой, но та лишь вздыхает. Встав на ноги, забирает Нежана пустую посуду, и подскочившая Румяна тут же забирает у матери обе тарелки. Витарр провожает девочку долгим взглядом, после чего все же поднимает глаза на дочь Солнца. Нежана вся словно соткана из солнечного света – по крайней мере, цвета ее кос видятся ему лучи Южной Луны.

– Не у нас тебе нужно просить, Витарр. Обратись к старейшине Святовиту.

Именно этого он страшится. Гневен ведун, коего привезли сюда одиннадцать зим назад. Непокорный, за все это время множество побегов пытался он совершить. Случилось так, что в последний раз поймали его в лодке, отплывающего от пристани Чертога Зимы; твердо намерен он был добраться до родных земель на веслах. Если бы не могущественный Дар, коим он владеет, публично казнили бы. Ненависть Святовита сильна и люта. Дай волю – пожаром пробежит по землям луннорожденных, оставив за собой одно лишь пепелище, растопив вековые снега.

Ярополк легко хлопает побратима по плечу и, прихватив со стола чугунный горшок, следует за супругой. Несколько долгих мгновений так и сидит Витарр за столом, в задумчивости постукивая пальцами по его поверхности. Разговоры со Святовитом кажутся ему еще большей пыткой, чем с собственным отцом, но, совладав с собой, отправляется викинг на поиски ведуна.

Дом Солнца, как называют рабы свое обиталище, по праву считается самым большим строением в Чертоге Зимы. Великие конунги прошлого не пожалели сил, и сейчас идет Витарр по тропинкам, что огибают поля и огороды, взращенные солнцерожденными. Вот она, настоящая земля, живая почва, цветущие деревья и сладкий запах созревающих плодов. Кончиками пальцев проводит он по шершавым стволам, разглядывает крошечные белые цветки, запрокинув голову. Ягоды и фрукты еще зеленые, только наполняются соком. Будь иначе, Витарр вряд ли бы удержался от соблазна тайком утащить хоть одну ягодку. Солнцерожденные строго следят за урожаем, который делится между ними и луннорожденными, чтобы каждая сторона получила ровно столько, сколько положено.

Поэтому приходится тайком просить ему пищи у солнцерожденных. Никто из народа Луны даже слушать его не станет; так, по крайней мере, Витарр думал до той поры, пока сестра не согласилась провести его на борт драккара.

Он находит Святовита в поле. Стоит ведун по пояс в пшенице спиной к нему, проводя грубыми ладонями по нежным колосьям. Замирает луннорожденный, не зная, как быть, да только узнает о его присутствии Святовит раньше, чем успевает Витарр себя выдать.

– Вновь пришел.

В голосе его – железо и неприязнь. Витарр хмурится, подходит ближе, да так и останавливается на расстоянии пяти локтей. Ведун оборачивается, глядя через плечо, и викинг выпрямляет спину. Святовит примерно одной зимы с конунгом, темные волосы его тронуты сединой, а на правой стороне лица – шрам от ожога. Он внушает страх и уважение даже без использования Дара, данного ему с рождения, и Витарр не хотел бы увидеть всю сокрушительную мощь его гнева.

– Пришел, – вторит воин.

– Как бельмо на глазу. Нет от тебя покоя.

Солнцерожденный вновь проводит пальцами по нежным колосьям, сжимает один в ладони, а когда разжимает, то падают на землю созревшие зерна. Настоящее чудо в сердце Зимы, и Витарр завороженно смотрит на зерна, что кусочками бронзы рассыпались по черной почве. Святовит проходит мимо, словно бы и нет его здесь. Развернувшись на пятках, быстрым шагом следует за ним Братоубийца.

– Я пришел с просьбой, Святовит.

– Был бы удивлен, будь иначе, – мужчина фырчит, не сбавляя шаг. – Только с просьбами и приходишь.

Его слова должны оскорбить любого воина, но Витарр за свою жизнь слышал их столь много, что попросту перестал обращать внимание. Где-то в самом дальнем уголке его души шевелится обида, да только он загоняет ее еще глубже, не позволяя выбраться на волю. Пересекают они золотое поле, и Витарр пользуется моментом, чтобы прикоснуться к нежным колосьям. За Недремлющим Морем, что давно уже обрело вечный покой, это богатство нежится в лучах настоящего Солнца. Каждый сын Луны хоть раз в жизни мечтает почувствовать его тепло, оттого и совершают набеги. Завидуют южным людям, вот и влекут их против воли в сумрачный север.

– В свое время меня лишили многих прав, но не права просить о помощи, Святовит.

Дерзость этих слов удивляет даже Витарра. Он старается скрыть это, когда ведун, не менее изумленный, останавливается и оборачивается. Между ними всего три локтя, викинг видит, как едва заметно приподнимаются губы мужчины в усмешке. Ведун возвращает лицу своему отстраненное выражение, глядя на Витарра с безразличием, и спрашивает:

– Сейчас в Чертоге пир в честь новых воинов, мне это ведомо. Неужели ни одной жалкой кости ты не получил со стола?

– Пировал я на славу, да только не для себя я прошу. Дай мне немного муки, овощей и фруктов, Святовит. Я преподнесу их вельве.

Брови солнцерожденного изгибаются дугой. Смотрит он на Витарра, словно впервые видит. Святовит складывает руки на груди, хмурится и поджимает губы, глядя словно бы сквозь мужчину, что стоит перед ним. Витарр же не стремится тревожить погрузившегося в раздумья ведуна, когда он задает вопрос:

– Вельва – женщина, которая ведает?

Он находит в себе силы лишь на то, чтобы кивнуть в ответ. Вельвами зовут дети Луны этих дев, в то время как солнцеликие кличут их ведуньями. Опасны они, темны, но разве нельзя сказать это и про иных женщин, лишенных Дара? Любая из их племени способна одурманить мужчину без всяких чар, опьянит и погубит, наслаждаясь своей властью. Извести бы их, предать огню, да только слишком сильна их власть над мужским родом. Взмахнут ресницами, щелкнут пальцами, и кровь храбрых мужей оросит снега.