Книга Моя чужая. Книга 2 - Ольга Гринвэлл

— Да и ты нечасто.

— Мда, еще раз прости…

— Соскучилась, решила узнать, как у тебя дела.

Она явно позвонила не для этого. Ну давай же, ма, не тяни резину. Так как я молчал, ей все-таки пришлось говорить:

— Никит, я еду в Россию. В Москву. — Мгновенно пересохло во рту. — Ты что молчишь?

— Да? Я рад за тебя. Надолго? И зачем?

— О, как много сразу вопросов, — она рассмеялась. — Видишь ли, мне надо передать одному из наших сотрудников ту квартиру, в которой мы жили.

Я не стал задавать вопросов — прекрасно знал, что в маминой работе свои особенности и специфика.

— …так вот, хотела спросить, если у тебя, что передать своим друзьям?

Понял, что мама не хотела называть имён, усмехнулся. Уж больно дипломатичная она у меня. А я? Было ли у меня что сказать Артёму, Оле?

Они наверняка счастливы и, скорее всего, им не до моих приветов. Да и какой в этом смысл, если мы никогда больше не увидимся?

— Да, мам, слышишь? Узнай как…

— Я поняла, сын, — услышал на другом конце провода тихий вздох.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 25

Маруся

В аэропорту ее встретила одна из сотрудниц. Молча провела к месту на стоянке, где припарковалась.

— Надолго в Москву? — спросила, уже сев за руль.

— Всего на несколько дней. Хочу забрать кое-какие вещи из квартиры, ну и…

— Да, конечно, — женщина кивнула. Она была в курсе, что в квартире остались кое-какие нужные для работы предметы. — Как Флорида?

— Жарко. Слишком жарко.

— Я была там лет десять назад, затем три года в Ирландии. Не хочется обратно на родину?

Маруся усмехнулась. Конечно, хочется, но мужа пока не отпустят обратно, а она слишком долго прожила без него.

Оставшуюся дорогу они ехали молча, и когда подъехали к дому, только обменялись кивками на прощание.

Маруся была отчасти рада этому. Ни к чему ненужные разговоры с малознакомым человеком. Гораздо интереснее было смотреть по сторонам, узнавая улицы, почти не изменившиеся за три года.

Неужели прошло столько времени? Как сейчас помнила их с Никитой отъезд — одновременно радостный и горький. Радостный для нее — она, наконец, могла соединиться с любимым мужем, и горький для ее сына — он уезжал от девушки, которую любил.

Марусе больно было смотреть на его мучения, скрыть которые от материнского взгляда было невозможно. Именно поэтому она была рада, когда Никита начал заводить новые знакомства, в том числе и с девушками, и даже приводить некоторых к себе домой.

Войдя в полутемный подъезд, женщина остановилась, вдыхая слегка сыроватый и пахнущий известкой знакомый запах. Все так же исписанная стена, потолок с черными ожогами, скрипучий лифт…

Пока поднималась в нем, достала ключи. Хотелось побыстрее оказаться в квартире, не было настроения встречаться с любопытными соседями. Единственной соседкой, которую хотелось видеть, была Оля. У Маруси к ней имелись вопросы. С этой девочкой они когда-то подружились и часто вели откровенные беседы. Маруся прекрасно знала, что девчонка была по уши влюблена в Никиткиного друга Артёма, и всегда была готова выслушать ее или помочь советом. Даже несмотря на то, что собственный сын был влюблен в Олю. Этот любовный треугольник все-таки потерял один из углов, когда Никита уехал за границу. Ничего, рано или поздно сын забудет о своей юношеской привязанности и найдет ту, которую будет любить.

Женщина настежь открыла окна, впуская свежий воздух. Прошлась по комнатам. Воспоминания об их с Никитой первом дне в этом доме заставили улыбнуться. Как бы хотелось повернуть время вспять и снова прожить их так — счастливо и не спеша, наблюдая, как взрослеет сын.

Ох, она совсем забыла — обещала отзвониться Никите по приезду. Порывшись в сумочке, Маруся достала телефон. Сын подошел сразу.

— Я уже приехала. — Готова была поклясться, что видела, как Никита широко улыбается. — Стою в твоей бывшей комнате и смотрю в окно. Та елка перед ним уже выше третьего этажа.

— Мам… Ты собираешься зайти к соседям?

— Да, зайду.

Услышала судорожный вздох и поторопилась перевести разговор на другую тему.

— Ну а как дела у тебя? Надеюсь, в Дохе тебе нравится?

— В Дохе хорошо, но только я сейчас немного в другом месте. В Триполи. Через пару дней возвращаюсь обратно. Там действительно хорошо, мам. Меня поселили в доме на берегу океана. Он такой тёплый, особенно по вечерам.

— Ты поосторожнее, Никит, — начала было Маруся.

Но сын перебил ее, рассмеявшись.

— Не переживай, мам, здесь все очень и очень спокойно. То, что показывают в новостях — полная туфта.

— Угу, — женщина хмыкнула.

Маруся прекрасно знала ситуацию на Ближнем Востоке, и радостный голос сына вовсе не убедил ее. Просто Никита не хотел ее волновать. В этом был весь ее сын — заботливый и великодушный.

Артём

— Тём, — сквозь сон донеслось до него, а затем его затрясли.

Ну что за фигня? Единственный выходной, и даже в этот день нельзя подольше поспать.

— Оль, отстань… — пробормотал, переворачиваясь и накрывая голову подушкой.

— Тебя к телефону!

— Плевать!

— Дорогая теща хочет поговорить с зятем.

— Пф, тем более… дай поспать. И так спал от силы три часа…

— Нечего было до рассвета в кабаке просиживать. Кстати, мама сказала, что это что-то срочное.

С неохотой взяв трубку, Артём поднес ее к уху:

— Тёма, — от резкого вскрика в самое уха парень болезненно поморщился. — У меня есть важное сообщение.

— Ну, не тяните кота…

— Вернулась наша соседка. Маруся.

— Одна или…

— Одна. Слава богу, одна. Так вот, наверняка зайдет ко мне. Что сказать-то ей?

— Так и скажите, что все мы счастливы и здоровы.

— Она ведь наверняка захочет увидеться Ольгой!