Книга Время мушкетов - Денис Юрин

Когда прихрамывающий, выписывающий кривыми ножками кренделя мужик наконец-то приблизился к посту на расстояние двадцати шагов, служивые чертыхнулись, дружно сплюнули в костер и заместо кожаных перчаток надели на руки холщовые рукавицы, выданные им специально для уборки золы, чистки костровища и прочих хозяйственных работ. Мужик был не только грязен, но и весь в крови. Там, где он так набрался, кто-то уже почесал кулаки об его заросшую черными волосами рожу.

«Не повезло! Как следует не развлечемся, а то совсем забьем!» – печально подумали солдаты и одновременно двинулись в направлении застывшего на месте, раскачивающегося на широко расставленных ногах и тупо таращившегося на них пропойцы.

Если бы жертва была хоть немного трезвее, то небольшой прелюдией к потехе стал бы формальный, ничего не значащий разговор, а так в ход сразу пошли кулаки. Первый же удар, пришедшийся в челюсть, повалил мужика наземь. Однако ноги «грузчика» каким-то чудным образом умудрились сплестись с ногами приблизившегося вплотную обидчика. Растерянный солдат забавно замахал руками, пытаясь удержать равновесие, а затем тоже упал, но так неудачно, что, стукнувшись не прикрытым шлемом лбом о мостовую, тут же потерял сознание. Его сослуживец опешил, не зная, что делать сперва: то ли прийти на помощь товарищу, то ли запинать повинного в случившемся сапогами. Раздумья продлились не так уж и долго, всего пару секунд, но за это время ноги пьяного освободились, и кованый каблук сапога впился солдату точно в правую коленку. Что-то громко хрустнуло, караульный сначала присел, а затем упал и, обхватив обеими руками место ушиба, закатался по мостовой. Мучения сопровождались пронзительным визгом, но звуки живой сирены продлились недолго и не успели перебудить спящих стражников.

– На те! На те, рожа казенная! – обрызгивая слюной всю округу, прогнусавил быстро подползший к раненому Кюсо и дважды опустил кулак на его голову.

Самое популярное в народе и, надо сказать, весьма действенное обезболивающее не подвело и на этот раз. Солдат перестал визжать и, как насытившийся грудной ребенок, закатил глазки, а тем временем вышедший из схватки победителем разведчик удивленно рассматривал свой окровавленный кулак. Первый удар был неудачным, он пришелся по краю шлема, и острые стальные детальки на отполированной до блеска поверхности местами содрали кожу до кости.

– А-а-а, ерун-да… на мне, как на псе… – наверное, хотел только подумать, но вместо этого прокричал разведчик.

Ноги пьяного неимоверно быстро подняли с мостовой его грузное тело. Помочившись в костер и обильно оросив стену казармы, Кюсо прихватил один из мушкетов и, шатаясь, побрел к незапертым воротам. В хмельной голове еще не возникло идеи, как применить мушкет, но разведчик точно знал, что эта опасная штуковина с единственным зарядом в стволе ему точно понадобится.

Идти было трудно, ноги, выплясывающие замысловатые кренделя, жили собственной жизнью, но затуманенный спиртным разум знал, что они прекрасно справятся с делом и не подведут, не уронят в грязь хозяина как в переносном, так и в прямом смысле. К тому же беспокоиться было не о чем: двор казармы был ночью пуст, а для ускорения передвижения можно было использовать и руки, стоит лишь приложить их к стене, ведущей к нужному месту. Так непобедимый герой пьяных баталий Кюсо и поступил, правда, сперва перепутал направление и оказался снова возле ворот.

Наиглупейшая промашка, которую при всем желании даже ошибкой-то назвать нельзя, не разозлила, а, наоборот, ужасно рассмешила разведчика, опустившегося до уровня третьесортного диверсанта. Кюсо пришлось самому затыкать себе рот и несколько секунд сдерживать приступ неудержимого смеха.

Но, к счастью, никто не заметил лежащую на стене животом фигуру. Во-первых, у Кюсо отменно получалось подавлять собственные звуки. Во-вторых, казарма так только называлась, а на самом деле была заведением, где жизнь бурлила лишь днем. Ближе к вечеру стражи порядка расставляли оружие по кладовым и расходились по домам, где их ждали семьи. Исключение составляла лишь немногочисленная дежурная смена, патрулирующая улицы ночного Дерга и охранявшая само здание казармы, нечто среднее между конторой, тренировочным лагерем, а заодно и тюрьмой. Всего в ту ночь во всем огромном здании находилось лишь двенадцать человек, двоих из которых Кюсо уже обезвредил.

Согласно филанийскому уставу несения караульной службы, который Кюсо, как и много иных, обычно бесполезных вещей, знал наизусть, вход в здание должны были охранять трое. Однако, когда грозный пьяница рывком распахнул дверь, на него удивленно уставились не три, а пять пар глаз. Двое стражников оставили свои одиночные посты в пустых коридорах и, прихватив фляги с вином, отправились вниз, играть с товарищами в карты.

Компания расположилась прямо на широких ступенях лестницы и схватилась за оружие, как только из темноты дверного проема появилась приземистая фигура чужака. Хоть дуло мушкета разведчика уже смотрело точно в лоб сержанта и выстрел грянул бы намного раньше, чем застигнутые врасплох стражники успели бы навести на него свое оружие, но все равно преимущество было не на стороне Кюсо. Любой на его месте поспешил бы ретироваться, говоря проще, во всю прыть пустился бы наутек, но нельзя ожидать логичных поступков от мертвецки пьяного. Состроив грозную рожу и вцепившись в спасительный мушкет обеими руками, он медленно пошел на оцепеневшего врага.

Двигаться по прямой линии было неимоверно трудно. Разведчика ужасно мотало, а однажды он чуть было не завалился на правый бок. Но тем не менее его план сработал, стражники подпустили его вплотную и даже не шелохнулись.

– Убивцы, мерзкие кровопийцы, алчущие человечьей крови! Я пришел за вами! Близится час расплаты! – не кричал, а, четко выговаривая слова, вещал нараспев разведчик. – Где он, мне нужен ОН, я хочу забрать его душу!!!

Один из солдат все же хотел выстрелить в сумасшедшего, но стоило ему лишь вскинуть мушкет, как на его плечах тут же повисли товарищи, а чья-то ладонь зажала рот.

– Не дрыгайтесь! Смирно сидите, авось пронесет! – прошептали губы принявшего бело-зеленый окрас сержанта.

– Где он!!! – взревел Кюсо, поравнявшись со стражей и ткнув дулом мушкета прямо в покрытый испариной лоб сержанта.

– Второй этаж, третья дверь налево, – прошептал старший караула, зажмурив от страха глаза.

– За вами потом… в другой раз, готовьтесь! – многозначительно произнес Кюсо и, опустив мушкет, стал медленно, плавно раскачиваясь и испуская зловонные пары, подниматься наверх, мимо композиции едва живых изваяний.

Стражники сидели молча, и лишь когда сверху перестали доноситься шаги, осмелились пошевелиться. Хватка рук, прижавших единственного смельчака, ослабла, и он что есть сил завопил:

– Да что ж это такое творится?!!! Врывается какой-то пьяный поганец, а вы и сами лапки сложили, и мне его положить не дали! Да я ж щас к лейтенанту…

– Сядь, а то сам щас поляжешь! – процедил сквозь крепко сжатые зубы сержант, а руки товарищей вырвали из рук крикуна мушкет и снова прижали стражника к лестнице.