Книга Толлеус. Учитель – ученик - Дмитрий Коркин

Вопреки удачному расположению дорога почему-то была пустынна: не наблюдалось ни путников, ни повозок. Хотя лошадиные яблоки, которые попадались достаточно часто, свидетельствовали о том, что путешественников здесь хватает. Старик молчал, Оболиус спал, по-детски причмокивая губами, а Финна чувствовала себя не на своем месте и явно нервничала. Хорошее настроение искусника тоже испарилось. Заболела мохнатка – одного этого уже было достаточно, чтобы ввести старика в уныние. Мрачная погода действовала на него удручающе: сырость он не любил. При этом в памяти волей-неволей всплывал один неприятный эпизод времен войны.

Тогда тоже было так: серая погода, дорога в предгорьях… Да и сама трасса, сжатая с боков буйными зарослями колючего кустарника, выглядела не очень дружелюбно. Даже по сторонам смотреть было не на что. И тряска – старика уже растрясло, а путь предстоял неблизкий – до Боротона они доберутся лишь к ночи. А там еще неизвестно, удастся ли попасть за крепостную стену или же припозднившихся путников заставят снаружи дожидаться восхода. В общем, искусник приуныл и даже заскучал. Заскучал, пожалуй, впервые за долгое время. Осознав, что скатывается в пучину депрессии, он встряхнулся, а точнее, не меняя позы и вообще не шевелясь, немного поработал над собой, задавая позитивный настрой и улучшая концентрацию. Дисциплина посредством медитации и самоконтроля слегка отдавала чародейством, поэтому в академии ее не очень жаловали, но все же преподавали тем, кто планировал специализироваться по боевому направлению. Толлеус в свое время, как и все мальчишки, грезил о лаврах профессора-боевика, но его не взяли: наставник сказал, что в бою надо уметь быстро принимать верные решения, а не анализировать все по сто раз. Все же потом, в разгар войны, для искусников-фронтовиков стали факультативно проводить некоторые курсы из боевых практик. Так что бывший тюремный настройщик все-таки получил необходимое обучение, пускай и по сокращенной программе.

Через четверть часа интенсивной работы в повозке, держа на коленях посох, сидел совсем другой человек: собранный, целеустремленный. Сейчас же проснулся рабочий зуд, оставалось лишь выбрать, чем заняться. Вариантов разной степени полезности была масса: искусная книга, тренировки с артефактом, разборка какого-нибудь плетения на фрагменты, придумать очередное задание для Оболиуса или, например, продумать план действий, если вдруг придут кордосцы… Еще можно помечтать о Сути Мира, попытаться проникнуть в нее и изучить. Наконец, просто оглянуться назад и решить, куда, зачем и почему он идет. Впрочем, было кое-что, что на сегодняшний день востребовано гораздо больше, – защита.

Не сказать, что Толлеус страдал паранойей и сильно опасался за свою жизнь. Просто ученик, похоже, в самом деле входит в ту пору, когда это может стать опасным для окружающих. И если в академии с этим легко можно было бороться, проводя занятия только в искусной мастерской и вовремя блокируя ученический посох, то здесь требовалось придумать что-то свое. Вот только что? У парня посох в голове – его не отключишь. И до ближайшей мастерской неделя пути. Откачивать Оболиусу ману? Действенный, но крайне неудобный и вредный для здоровья способ. Ведь даже в тюрьмах чародеям всегда оставляли какой-то минимум. Сделать ментальный блок? Тоже не лучший вариант, ведь ученику надо не запретить практиковать Искусство, а лишь обеспечить контроль над его занятиями. Да и кто будет такой блок ставить? Не Толлеус, это точно. Работа не по профилю. На самом деле бывший настройщик знал, что здесь надо: в тюрьме имелись плетения, которые из заключенных мигом высасывали всю ману, если те начинали безобразничать. Увы, знать и уметь – две большие разницы. То плетение, как почти все другие из архейского наследства, Толлеусу в полной мере не поддалось. Что же остается – полагаться на авось и сознательность подростка?

За неимением других вариантов старый искусник решил в первую очередь обеспечить свою безопасность. А если Оболиус окажется таким оболтусом, что захочет ставить эксперименты на свой страх и риск и убьется, то туда ему и дорога.

Защитить себя было возможно, хотя и не так просто, как кажется. Вроде бы против любого воздействия существует специальное плетение. Но нельзя же сразу активировать их все и так ходить! Как правило, если нужно опасаться чего-то конкретного, в лавках приобретался специальный амулет, защищающий от такой напасти. То есть, по сути, там обычное защитное плетение, настроенное на определенное воздействие, и манонакопитель. В моделях подороже все то же самое, но только постоянно работает не сама защита, а другое плетение, которое определяет угрозу и само ставит барьер, когда необходимо. Это позволяет сэкономить порядочно маны. Толлеус когда-то уже занимался этим вопросом, тогда он делал защиту для своего жилета, чтобы уберечься от случайной ошибки и обезопасить нежную конструкцию из многочисленных амулетов. Сейчас, когда недостатка маны не ощущается, можно значительно повысить мощность этих плетений, увеличив их радиус действия, а также добавить новые – все-таки в жилете у него бытовая защита, а не боевая.

За работой время пролетело незаметно. Когда старик наконец открыл глаза, оказалось, что непролазные кусты закончились, дорога с обеих сторон окружена полями, повозка стоит практически на колосьях, лошади с аппетитом их щиплют, а проснувшийся Оболиус хлопочет у небольшого костерка, заваривая что-то в котелке. Поискав взглядом в облаках солнце, старик обнаружил на небе пятно посветлее и прикинул время. Получалось, что прошло несколько часов. Долгонько он провозился. Думал, справится быстрее.

– Концентрация, настрой на результат, – тихонько передразнил он давно умершего инструктора, который любил поразглагольствовать перед своими учениками о пользе медитации. – Поди-ка сюда! – уже громко позвал он Рыжика.

Тот нехотя поднял голову и подошел.

– Давай-ка проверим, как ты усвоил урок с молниями. Вот прямо сейчас сделай одну маленькую, чтобы прямо вон в тот куст ударила. – Искусник ткнул корявым пальцем в не менее корявый одинокий куст на обочине дороги. – Стой! – спохватился он, увидев, как Оболиус начал лихо компоновать фрагменты. – Сначала покажи, что выйдет, а только потом запускай!

Парень молча пожал плечами и продолжил свое занятие.

– Готово, – наконец отрапортовал он. – А отчего это куст ваш как будто в каком-то шаре?

– Заметил? – улыбнулся старик. – Это мой сигнальный контур. Кое-что проверить хочу. Ну так что там у тебя? – Он внимательно вгляделся в готовое плетение-заготовку молнии, что сотворил его ученик. – Так… Привязка правильная… Радиус будет небольшой… Высоту можно было бы пониже, ну да сойдет… Что ж, пробуй!

Рыжик попробовал. Тоненькая светящаяся дорожка протянулась от небес до самой земли, ткнувшись в невидимый шар, защищающий куст. Тот немедленно преобразился в искусном зрении, обернувшись защитной сферой. Но старик даже не успел улыбнуться, радуясь хорошо сделанной работе, как вдруг ударил еще один разряд, не чета первому, враз пробив защиту. Под аккомпанемент оглушительного раската несчастный куст вспыхнул огромным факелом. Сейчас же все пришло в движение: заржав, лошадь помчалась куда-то через поле, не разбирая дороги, Финна с места подпрыгнула вверх едва ли не выше головы, Оболиус вскрикнул и сел на задницу, а Толлеус схватился за сердце, ругаясь сквозь хрипы. Лошадь умчалась довольно далеко, прежде чем искусник очнулся от удивления, отправив ученика ловить ее, а сам принялся тушить пожар, накрыв его воздухонепроницаемой сферой.