Книга Наречённая ветра - Литта Лински

— Я не знаю, — тихо ответила Эвинол. — Не знаю, что за королева бы из меня вышла. Теперь это уже неважно, правда?

— Правда, Эви. Ты жалеешь об этом?

— Уж точно не сейчас, — она передернула плечами. — После твоих напоминаний меньше всего хочется нести ответственность за жизни и благополучие тысяч людей. Хотя переложить свое бремя на плечи такого человека, как Айлен…

— Забудь о нем. Я присмотрю за Илирией ради тебя, обещаю.

— И что ты сделаешь?

— Уж я что-нибудь придумаю, — усмехнулся он.

— Это ты можешь, — вздохнула она.

— Ты видишь, насколько я кроток и покладист, пытаясь заново заслужить твое доверие и дружбу? — по тону ветра было сложно разобрать, серьезен он или насмешничает.

— Я благодарна тебе, — осторожно ответила Эвинол.

— В бездну благодарность! Скажи лучше, что готова принять меня таким, как есть.

— Я попробую.

Глава 18

Боги и люди

Как обычно, вернувшись, Инослейв не спешил принимать человеческий облик. Ему нравилось, как в былые времена, наблюдать за Эви, оставаясь незамеченным. Сейчас он нашел ее в башне. Эвинол сидела на подоконнике своей спальни и играла на флейте. С того злополучного дня, когда принцесса узнала о смерти брата, прошло уже несколько недель. Ветру очень хотелось, чтобы Эви сыграла для него, но он слишком хорошо помнил скрипку, выпавшую из ее рук. Он не станет просить ее, пока она сама не захочет подарить ему музыку. А слушать он может и так, кружась чуть поодаль, чтоб не выдать свое присутствие.

Эви сидела на краю окна, свесив одну ногу, и вдохновенно выводила мелодию. Вдруг она сбилась с мотива и отложила флейту.

— Инослейв, перестань подслушивать. Я знаю, что ты здесь.

Он тут же оказался на окне рядом с ней.

— И как ты это поняла? Я был безмолвен, как стая рыб.

— Не знаю, — она пожала плечами. — Просто чувствую.

Инослейв не удержался от довольной улыбки, но предпочел сменить тему.

— Ты уверена, что стоит сидеть вот так, на самом краю? Мне казалось, что после падения ты будешь бояться высоты.

— А я и боюсь, — призналась Эвинол. — И сижу нарочно, чтобы справиться с этим страхом. Понимаешь, я всю жизнь любила высоту. Впрочем, кому я это рассказываю? — усмехнулась она. — Ты и сам знаешь.

— Знаю. И все же давай ты не будешь так рисковать, по крайней мере, когда меня нет рядом, — он взял ее за руки и заглянул в глаза.

— Но тебя почти все время нет, — возразила Эви, и в голосе ее слышался едва уловимый упрек.

— Скучаешь? — хитро спросил ветер.

Она тут же состроила гримасу, очевидно, придумывая какой-нибудь едкий, остроумный ответ.

— Можешь не отвечать. Я и так знаю, что скучаешь, — не дав ей возразить, он продолжил уже серьезнее: — Я тоже скучаю, Эви. Хотелось бы мне проводить больше времени здесь с тобой, но кто-то же должен крутить крылья мельниц, разносить семена, приносить тучи, дающие дождь. Люди, о которых ты так печешься, без ветров окажутся в довольно плачевном положении.

— Тебя послушать, так это не я, а ты о них печешься, — хмыкнула Эви.

— Приходится. Люди и сделали из нас богов, но при этом умудрились поставить к себе на службу.

— Что ты говоришь? — Эвинол в недоумении уставилась на него. — Люди сделали из вас богов? Как такое возможно?

— А ты, должно быть, думаешь, что все наоборот и боги создали людей?

— Так было бы логичней, но я об этом не думала. Хотя бы потому, что вообще не верила в богов, пока ты не устроил все это представление с жертвами. И вообще, раз уж зашла речь, объясни мне наконец, кто ты: ветер или божество.

— И то, и другое. Впрочем, сейчас ветра утратили большую часть божественных возможностей. Ты уверена, что хочешь выслушать теологическую лекцию?

— Можно подумать, меня отвлекает куча неотложных дел. Или ты считаешь, что я недостаточно умна, чтоб понять?

— Я не хотел тебя обидеть, Эви. Просто это действительно довольно сложно. Но я попробую объяснить. Итак, ветра были всегда. Задолго до того, как люди появились в мире. Не очень-то приятно это признавать, но в те далекие времена мы не были разумными существами. Однако мощи ветров хватало на то, чтобы люди начали нас бояться. Тогда они еще не мнили себя хозяевами мира, как теперь, а смиренно признавали свою зависимость от сил природы. Прежде всего от нас. Ты видела, что даже теперешний цивилизованный народ готов удариться в дикость и начать поклоняться чему угодно, стоит возникнуть реальной опасности. А далекие ваши предки были по-настоящему дикими, оттого поклонение было для них естественным.

— И они начали поклоняться ветрам? — догадалась Эви.

— Правильно, моя принцесса. Могли выбрать что угодно: солнце, море, молнии, — но выбрали нас.

— И что?

— А вот тут начинается самое сложное. Люди верили в наше могущество и нашу разумность. Они настолько крепко уверовали в это, что постепенно мы обрели разум и силы, превышающие обычные возможности потоков воздуха.

— Только за счет человеческой веры? — в ее голосе слышалось сомнение.

— Не только, — вздохнул Инослейв. — По большей части за счет жертв. Заметь, Эви, люди сами решили приносить нам жертвы. Они же решили, что в обмен мы должны щадить их и помогать. Это они выдумали правила игры, а мы лишь следовали им, причем поначалу невольно. Сложно постигнуть до конца суть ритуала, позволяющего ветрам наполняться жизненными силами жертвы, обретая взамен могущество, обремененное обязательствами перед людьми. Впитывая добровольные жертвы, мы становились разумнее и сильнее. Постепенно ветра приобрели возможность принимать человеческий облик и говорить с людьми. И вот тогда мы стали настоящими богами. Мы поделили между собой весь мир и стали считать себя хозяевами определенных земель. Но даже будучи богом, ветер не мог нарушить требование, в обмен на которое приносилась добровольная жертва. Однако мы научились обходить это правило, время от времени устраивая ураганы.

— Да уж, — многозначительно протянула Эви.

— Да, моя принцесса, я использовал именно эту тактику, желая заполучить тебя, каюсь.

— И как ураганы позволяли вам обойти клятвы?

— Ты не поняла. Мы их не обходили, а честно выполняли. Просто мы вынуждали людей брать с нас в обмен на жертвы те клятвы, которые нам выгодны. Ну согласись, куда приятнее просто прекратить веселиться, чем заботиться о том, чтоб на полях созрел урожай или войско одного царя одержало победу над войском другого. Мы не хотели служить людям, мы хотели пользоваться их жизненной силой, не давая ничего взамен. Ничего сверх возможности жить. Само собой, мы позволяем им пользоваться нашей силой, но подчиняясь, а не повелевая.

— Это как? — не поняла Эвинол.