Книга Замкнутый круг - Нора Робертс

– Давай разбираться не со всем сразу, Наоми. – Мо отодвинулся от стола и покачался на задних ножках стула. – Давай займемся для начала чем-нибудь одним. Келси лодырничала почти полтора дня. Завял наш цветочек…

Наоми озадаченно покосилась на него. Нет, это не просто раздражение, решила она. Мо и вправду обеспокоен.

– Нельзя забывать, что ей пришлось за очень короткое время перестроить всю свою жизнь, – сказала она осторожно. – Возможно, Келси просто хотела решить до конца какие-то вопросы, которые ее волнуют. Мне казалось, что до сих пор ты был весьма доволен ее работой.

– До сих пор – да, – согласился Моисей. – За исключением последних дней. Ее нужно было подстегнуть, и я сделал это. Может быть, ты забыла, но на ферме именно я отвечаю за поддержание дисциплины? И если ты хочешь, чтобы с ней обращались как-то по-особенному, не так, как со всеми…

– Я этого не говорила. – В голосе Наоми прозвучало раздражение. – Я хорошо знаю тебя, Мо. Ты не стал бы публично унижать человека за мелкое нарушение, так что обращаться с ней не так, как с другими, – это твоя инициатива.

Моисей повернулся к Наоми, так что некоторое время они в упор рассматривали друг друга, разделенные столом.

– Эта испорченная, безответственная девчонка привыкла немедленно получать все, чего ей ни захочется, – заявил Мо. – Она привыкла приходить и уходить, когда ей вздумается.

– Я была такой же. Мо согласно кивнул:

– Да, примерно. Но ты все-таки сумела доделать то, что начинала когда-то.

– Может быть, и Келси нашла здесь дело по душе – дело, которое кажется ей стоящим того, чтобы довести его до конца.

– А может быть, оно ей уже так надоело, что она подумывает о том, чтобы упаковать чемоданы. Думаешь, я не знаю, что будет с тобой, если Келси уедет именно сейчас?

Внезапный озноб заставил Наоми обхватить себя за плечи.

– Насколько я помню, именно ты убеждал меня в том, что она этого не сделает.

– Возможно, я ошибся. Возможно, я был слишком счастлив видеть на твоем лице беззаботную улыбку – такую же, как когда-то… Мне казалось, что события развиваются в правильном направлении, но потом… – Моисей откинулся на спинку стула и с ожесточением потер лицо руками. – Черт возьми, она просто попала мне под горячую руку?

– В чем дело, Мо? – Наоми снова протянула руку, чтобы коснуться его, и Моисей бережно сжал ее пальцы.

– Боги смеются надо мной, Наоми. Они смеются каждый раз, когда я забываю, что высшая сила в любой момент может вмешаться и отнять у меня самое дорогое. Мое сердце уже было разбито однажды… – Он поднял на нее взгляд и жалко улыбнулся. – Это сделала ты. Просто это было давно, и я успел позабыть, как это больно.

– Горди… – пробормотала Наоми. – Не переживай, Мо. Оставь это мне.

Моисей с несчастным видом посмотрел на их соединенные руки.

– Это моя вина, Наоми. Я недосмотрел. Мне так хотелось победить, что я ненадолго утратил осторожность. И видишь, как это дорого обошлось всем нам?

– Ты можешь горевать, Мо, но ты не должен казнить себя.

– Это была моя лошадь, Наоми. – Он снова поднял глаза и встретился с ней взглядом. – Может быть, в документах значилось твое имя, но Горди принадлежал мне. И я потерял его только потому, что не посмотрел в нужное место в нужный момент. Я не почувствовал того, что должен был почувствовать. Даже сейчас я постоянно возвращаюсь в мыслях к тому дню, но не вижу ничего подозрительного… А ведь это наверняка было проделано у меня на глазах!.. – Моисей ударил кулаком по столу. – Под самым моим носом!

Наоми поняла, что может привести его в чувство только одним способом.

– О'кей, Уайттри, ты виноват. Ты здесь за все отвечаешь. Я плачу тебе за то, чтобы ты готовил моих лошадей, знал их, понимал, воспитывал с рождения до смерти. Я плачу тебе за то, что ты организуешь работу, руководишь тренперсоналом и уборщиками, за то, что ты их нанимаешь и увольняешь, за то, что подбираешь команду, которая будет готовить к скачкам ту или иную лошадь. Похоже на то, что я плачу тебе еще и за то, чтобы ты предвидел будущее. – Она с вызовом приподняла голову. – И, поскольку именно в этом дело, я не знаю, уволить тебя или повысить тебе зарплату.

– Я серьезно, Наоми.

– И я серьезно. – Она соскочила со стола и, обойдя его, стала бережно разминать Моисею плечи. – Я хочу знать, как это случилось, Мо. Я хочу знать, кто это сделал, и хочу, чтобы этот человек заплатил за свое преступление по самому большому счету. Чего я не хочу – и чего не могу себе позволить – это чтобы ты, человек, которого я люблю и на которого рассчитываю, потерял мужество. До следующего дерби осталось чуть меньше одиннадцати месяцев, а ты что-то совсем расквасился.

– Да… – Моисей выдохнул воздух, успокаиваясь. – Наверное, мне нужно пойти извиниться перед этой соплячкой.

– Не утруждайся. Одной шишкой больше, одной меньше – для нее это не имеет значения. Моисей улыбнулся.

– Она пыталась наставить шишек мне. И глаза у нее были точь-в-точь как у тебя. За свою жизнь, Наоми, я много чего не успел сделать, но большие дела, о которых я по-настоящему сожалею, можно пересчитать по пальцам. Я никогда не был в Израиле и не ходил тропами моих индейских предков. И не вделал тебе ребенка.

Пальцы Наоми, массировавшие ему шею, внезапно остановились, и Моисей, подняв руки, нежно сжал их.

– Возможно, это была ошибка…

– Не жалей. – Она наклонилась к нему и коснулась щекой его волос. – Не надо. Чем больше ошибка, тем реже выпадает шанс ее исправить.

Примерно о том же самом раздумывал Рик Слейтер. Повторный шанс выиграть большую игру был такой же редкостью, как зубы у курицы, поэтому счастлив был тот, кто сумел не упустить первую возможность и воспользовался ею к своему благу. И Рик Слейтер считал себя именно таким человеком – удачливым и счастливым.

Он только что поставил две тысячи на «золотой дубль» и вернулся в бар при ипподроме. Рику было известно, что выиграть в «дубле» довольно сложно, но в последнее время ему просто сказочно везло, да к тому же он мог позволить себе рискнуть двумя кусками.

Займусь-ка я лошадьми, подумал он, с удовольствием опрокидывая в рот бокал. Черт с ними, с картами, с рулеткой, с костями. Лошадки – вот кто принесет ему богатство.

Он заказал еще один бурбон, к которому пристрастился в последнее время, а сам вытащил из карманчика пятидолларовую сигару.

Щелкнувшая у него под самым носом зажигалка заставила Рика удивленно приподнять брови. Раскурив сигару, он повернулся и, увидев Гейба, осклабился как можно дружелюбнее.

– Как в старые добрые времена, – пробурчал он. – Эй, там, еще один бурбон для моего сына! В ответ Гейб поднял указательный палец.

– Один кофе, черный, без сахара.

– Че-ерт! – Рик умудрился произнести это коротенькое слово так, словно в нем было по меньшей мере три гласных. – Не будь таким паинькой, Гейб! Я угощаю.