Книга Ханаанцы. На земле чудес ветхозаветных - Грей Джон Э.

После Первой мировой войны, когда была создана научная методика страгиграфической датировки, появилась возможность не только датировать каждый слой, что блестяще делали Ф. Петри и Л. Винсент, но и определять его продолжительность, восстанавливая последовательность развития культуры.

Рис. 3. Карта Ханаана во втором тысячелетии до н. э., основные археологические стоянки

Это привело к значительному расширению поля зрения ученых по сравнению с книгой Л. Винсента. В настоящей работе мы опираемся на весь комплекс имеющихся находок, во многом пересматривая результаты первых раскопок в Палестине. Результаты экспедиций последних лет в Мегиддо, Телль-эль-Аджжуле, Телль-Джеммехе и Телль-эль-Фарра в Вади-Газзехе, Телль-бейт-Мирсиме (возможно, древний Кирьят-Сефер, также называвшийся Дебиром), Телль-эд-Дувейра (возможно, Древний Лашиш) у юго-западного подножия гор Иуды, Бетеле, Бет-Шане, Иерихоне, Сихеме, Наблус, Яффа, Хайфа и во многих других пунктах Палестины, а также в Библосе и Рас-Шамре на сирийском побережье и в Кветне, Хаме и Атшане (Древний Алалах) в долине Оронта существенно обогатили наши знания о Древнем Ханаане. Начиная с раннего периода, развитие общества на Ближнем Востоке можно легко проиллюстрировать результатами названных раскопок.

Рамки нашей работы ограничены изучением истории и культуры Ханаана во втором тысячелетии до н. э., когда началось проникновение туда израильтян и формировалась финикийская культура последнего дохристианского тысячелетия. Открытия последнего времени привели к пересмотру традиционной точки зрения, принятой после работы Л. Винсента. Занимавшая центральное положение Палестина оказалась провинцией по сравнению с великими городами, расположенными на сирийском побережье.

Если не принимать в расчет египетские документы из Эль-Амарны, которые в основном связаны с политическими событиями, Л. Винсент опирался на материальные свидетельства, которые в данном случае были далеко не полными. Он рассматривал типы крепостных сооружений, жилищ, общественных зданий, например храмов. Посредством анализа различных типов керамики он пытался выявить основные фазы развития культуры на данной территории и установить источники иностранного влияния. Подобная реконструкция была достаточно субъективной, особенно в том, что касалось особенностей внутренней жизни и образа мысли людей.

К счастью, сегодня археологам больше не приходится опираться на догадки. Многие предположения отца Винсента подтверждаются не только данными археологических раскопок, но и более полным представлением о всей истории Ближнего Востока, а также потоком документальных свидетельств, относящихся ко второму тысячелетию.

Линейные алфавитные надписи из Синая и Лахиша, надписи из Шафаат, Баала и Ахирама из Библоса, календарь X века из Хазора, несмотря на краткость записей, имеют высокую ценность как источники. Однако они меркнут в сравнении с огромным количеством глиняных табличек из Рас-Шамры, написанных аккадским слоговым письмом и ханаанитской алфавитной клинописью, которые отражают политическую, социальную, религиозную и литературную жизнь Ханаана в конце бронзового века, особенно на протяжении XIV и XIII веков до н. э.

Вместе с аккадскими табличками из Атшаны они существенно расширяют наше представление о политической ситуации в Северной Сирии, полученное на основе табличек из Эль-Амарны, а также проясняют отдельные аспекты светской и религиозной жизни, сведения о которых в связи с назначением амарнских табличек были достаточно скудными.

Кроме ханаанских источников, пролить свет на политические и культурные контакты этой территории с Месопотамией во времена вавилонского царя Хаммурапи (приблизительно около 1700 года) помогают клинописные тексты из канцелярии города Аморита и египетские надписи. Некоторые из них были известны уже во времена отца Винсента, но с тех пор их дополнили в ходе новых открытий. Прежде всего это заклинательные тексты XIX столетия, которые рассказывают о поселении аморитских племен в стратегически важных центрах Южной Сирии и Палестины, о которых нам известно, что во втором тысячелетии до н. э. они принадлежала ханаанитам.

Все эти письменные свидетельства позволяют реконструировать историю развития ханаанской цивилизации от ее зарождения в конце третьего тысячелетия до н. э. до периода расцвета в XIV–XIII веках. Тексты из Рас-Шамры позволяют воссоздать заключительную стадию ее развития. Их полнота превосходит самые оптимистические ожидания ученых предшествующего поколения. И все же они неполны, поэтому не следует пренебрегать всем комплексом данных, в том числе археологическими находками, сделанными в Сирии и Палестине. Для получения объективной картины истории Ханаана в середине и конце бронзового века (приблизительно с 2000-го по 1200 год до н. э.) нужно учитывать события, происходящие на прилегающих к нему территориях, рассматривая Ближний Восток как единое культурное сообщество с изменениями, вызванными местными экологическими условиями.

Глава 2

История и район обитания

Ханаан относится к тем районам, в которых издревле пересекалось множество дорог в Египет, Месопотамию и Анатолию; кроме того, через него проходил очень важный торговый путь из Европы в Азию. Прибрежные районы Ближнего Востока были последней населенной землей перед безбрежными пустынями Северной Аравии, откуда ежегодно приходили кочевники-амориты, искавшие свободные пастбища или стремившиеся ограбить удаленные друг от друга поселения, жители которых только что собрали очередной урожай. Скорее всего, амориты расселились здесь в конце третьего или начале второго тысячелетия, образовав в начале железного века, то есть приблизительно в 1200 году, великую конфедерацию арамейских племен. Общее происхождение и постоянные контакты с семитскими племенами, жившими в глубине аравийской пустыни, постепенно привели к выработке общего уклада жизни и нивелированию этнических и культурных различий между отдельными племенами.

В четвертом тысячелетии влияние Месопотамии прослеживается в отпечатках на семитской керамике из Мегиддо, а также в характерной росписи одного и того же периода из долины нижнего Оронта (керамические изделия из Телль-Халафа и Убайды) и из Рас-Шамры (уровни IV и III).

Сложнее установить степень проникновения на запад (в Амурру или Аморитские земли) войск аккадского царя Саргона, которого в Книгах Пророков необоснованно называют покорителем «той земли, где садится солнце и горы сплошь заросли кедром». Скорее всего, в первый имперский период месопотамской истории Саргон пересек узкий перешеек между Евфратом и морем, чтобы добраться до экономических ресурсов Сирии, в связи с чем он и упоминает о кедре, возможно добывавшемся в Аманусских горах, и установил полный контроль над всей территорией.

Косвенно данные события отразились и в эпической поэме о Гильгамеше, где рассказывается о том, как герои убивают Хуваву, дикого стража кедровых лесов. Клинописные таблички XVIII и XVII веков до н. э. из Мари (средний Евфрат) содержат переписку, которую вели правители городов-государств Ямхада (Алеппо), Угарита, Кветны и Библоса с аморитским правителем в Мари. Как важнейший торговый центр в этой переписке упоминается находящийся в Палестине Гезер (Хазор).