Книга Хетты. Разрушители Вавилона - О. Гарни

В Ветхом Завете хетты («хеттеи») упоминаются главным образом в числе нескольких народов, обитавших в Палестине к тому времени, когда сыны Израилевы возвратились в Землю обетованную из Египта. Общеизвестны перечни народов, населявших Палестину, такие, как приведенный в Быт., 15:19–21 (кенеи, кенезеи, кедмонеи, хеттеи, ферезеи, рефаимы, аморреи, хананеи, гергесеи и иевусеи) или, более краткий, в Иис. Нав., 3:10 (хананеи, хеттеи, евеи, ферезеи, гергесеи, аморреи и иевусеи). Аналогичные представления о хеттах как об одном из коренных народов Палестины отражены в эпизоде, повествующем о том, как Авраам покупал у «сынов Хетовых» пещеру Махпела близ Хеврона (Быт., 23), в упоминаниях о хеттеянках — женах Исава (Быт., 26:34 и Быт., 36:1–3) и о Хете, сыне Ханаана (Быт., 10:15), а также в образном описании Иерусалима как незаконнорожденного отпрыска аморрея и хеттеянки (Иезек., 16:3). В Числ., 13:30 указывается, в какой именно области Палестины обитали хетты: «Амалик живет на южной части земли, Хеттеи, Иевусеи и Аморреи живут на горе, Хананеи же живут при море и на берегу Иордана». А в Иис. Нав., 2–4, по-видимому, подразумевается, что хетты занимали всю территорию от Ливана до Евфрата, хотя смысл этого фрагмента не вполне ясен.

Ни одно из этих ранних упоминаний не позволяет предположить, что хетты играли сколь-либо более важную роль, чем, к примеру, те же гергесеи или иевусеи. Однако в период монархии перед нами предстает уже совсем иная картина. Хеттеянки, которых брал в жены царь Соломон (3 Цар., 11:1), именуются «чужестранными женщинами» и стоят в одном ряду с моавитянками, аммонитянками, идумеянками и сидонянками. Более того, в двух эпизодах упоминаются «Хеттейские цари». В 2 Пар., 1:17 сообщается, что Соломон ввозил коней из Египта и продавал их «царям Хеттейским и царям Арамейским», а в 4 Цар., 7:6–7 повествуется о том, как сирийские воины, услышав ржание коней и стук колесниц, сказали друг другу: «Верно, нанял против нас царь Израильский царей Хеттейских и Египетских…» И встали, и побежали в сумерки…» Очевидно, что цари, способные внушить такой страх, имели далеко не только местное значение.

Когда были расшифрованы египетские исторические хроники, стало известно, что с того времени, как Тутмос III в XV в. до н. э. одержал ряд побед в Северной Сирии и пересек Евфрат, фараоны XVIII династии поддерживали отношения с государством, именуемым «Хета». Жители Хеты и их многочисленные союзники сражались против Рамсеса II при Кадеше на реке Оронт (ныне р. Эль-Аси), в великой битве, которую подробнейшим образом описал египетский поэт Пентавр; позднее Рамсес заключил с этим народом договор, текст которого был высечен на стене главного храма в Карнаке. Кто мог усомниться, что «жители Хеты» из египетских текстов и «хеттеи» Ветхого Завета — один и тот же народ? Казалось, в пользу этого говорят и ассирийские клинописные надписи, с началом расшифровки которых обнаружилось, что со времен Тиглатпаласара I (ок. 1100 года до н. э.) ассирийцы знали Сирию как «страну Хатти» со столицей в Каркемише. И никого не смущали указания на то, что хеттские поселения могли существовать в Палестине еще в период израильской оккупации или даже раньше, во времена Авраама.

Такое положение дел в хеттологии сохранялось вплоть до 1876 года, когда А. Г. Сейс в докладе, прочитанном на заседании Общества библейской археологии, предложил считать хеттскими выполненные необычной иероглификой надписи на базальтовых блоках из Хамы (на р. Оронт, древний Хамат) и Алеппо (древний Халеб). Один такой камень из Хамы описал еще в 1812 году швейцарский путешественник Буркхардт, сообщивший в своей книге «Путешествия по Сирии», что в угол одного из домов на городском базаре был встроен «камень, покрытый множеством мелких рисунков и значков, — по-видимому, какое-то иероглифическое письмо, но на египетские иероглифы не похожее». Однако это сообщение не привлекло к себе особого внимания до тех пор, пока двое американских путешественников, Джонсон и Джессуп, не обнаружили в стенах домов в Хаме еще пять таких камней. Но из-за враждебности местных жителей снять с надписей надежные копии не удалось, и в распоряжение ученых эти тексты попали только в 1872 году, когда Уильям Райт, миссионер в Дамаске, посетил Хаму в сопровождении турецкого паши — наместника Сирии. Паша распорядился извлечь все пять камней из стен домов и отослать их в музей в Константинополь, но предварительно Райт снял с них слепки, один комплект которых был отправлен в Британский музей, а другой — в Фонд исследования Палестины.

Алеппский камень, встроенный в стену мечети, стал известен западному миру в 1871 году. В Алеппо ему приписывали целебные свойства, и поколение за поколением люди, страдавшие глазными болезнями, терлись о него лицом; в результате поверхность камня отполировалась и стала гладкой. Позднее местные жители извлекли камень из стены и спрятали, но через несколько лет вернули на прежнее место.

К тому времени Э. Дж. Дэвис обнаружил на большом наскальном рельефе над рекой в горах Тавра, близ Ивриза, надпись, выполненную таким же письмом, которое Дэвис назвал «хаматским». Эта находка, сочетавшая в себе изображение и текст, позволила Сейсу включить в ту же категорию целый ряд схожих памятников, обнаруженных за много лет в различных, подчас весьма удаленных друг от друга точках Малой Азии. Главное место среди них заняли остатки построек и наскальные рельефы, найденные в окрестностях Богазкёя и в Аладжа-хююке, в излучине реки Галис (ныне р. Кызылырмак), и описанные Шарлем Тексьером в 1839 году и Уильямом Гамильтоном в 1842 году. На уступе горного склона над Богазкёем сохранились массивные стены и валы, некогда, по всей вероятности, окружавшие стратегически важный укрепленный город, а в двух милях оттуда был обнаружен выход скальных пород, известный теперь под названием «Язылыкая» («Скала изваяний»). Стены естественного углубления в горном склоне здесь украшены горельефным изображением двух процессий, встречающихся в центре дальней стены. На территории города в Богазкёе стоял сильно выветрившийся камень (Нишан-Таш) с хеттскими «иероглифами»; «иероглифические» знаки были найдены также на рельефах в Язылыкая. В Аладжахююке путешественники обнаружили ворота, фланкированные огромными сфинксами и ведущие к насыпи обломков и мусора, под которой, вне сомнения, скрывался некий древний город или большая постройка. К западу от ворот находились наскальные рельефы Гяур-Калеси («Крепости неверных»). В горах, возвышающихся над Смирной, также были высечены рельефы, известные еще со времен Геродота, который считал их изображениями нимфы Ниобы и египетского царя Сесостриса. В 1879 году Сейс лично посетил «Ниобу» и «Сесостриса», а в 1880 году выступил перед Обществом библейской археологии с еще одним докладом, в котором уверенно заявил, что и эти, и прочие анатолийские памятники скульптуры являются хеттскими и что вся горная страна, раскинувшаяся к северу от Месопотамии и целиком включающая Малую Азию, в древние времена была населена хеттскими племенами.