Книга Фонарик Лилька - Юлия Кузнецова

– Да? Только стены ходят?

– Вы издеваетесь!

– А что мне еще делать? Тебя спасли от какого-то урода, а ты, вместо того чтобы поблагодарить и бежать к мамуле, держишь меня возле светофора, как собаку на привязи, и несешь пургу про ходячие стены?!

Загорелся красный, машины тронулись.

– Ну спасибо, – пробормотала я, провожая глазами какой-то грохочущий драндулет. – Надеюсь, тебе тоже на работу через несколько часов и ты тоже не выспишься.

Она не отвечала. Я повернулась: она размазывала слезы по щекам.

– Ну елки! – вырвалось у меня. – Ну почему просто нельзя сделать доброе дело и пойти домой? Сделал добро – и тебе сразу на хвост связку консервных банок привязывают. Беги, мол, греми на здоровье!

– На какой хвост? – фыркнула она, шмыгнув носом.

– На собачий. Не реви на холоде: щеки обморозишь.

– Мама так же говорит…

– «Мама»… А где она, кстати?

– Дома… Спит.

– Это ты думаешь, что спит. На самом деле – волнуется. Давай-ка вот что… Как тебя зовут?

– Лиля. А вас?

– Не важно.

– Вы не скажете? – удивилась Лиля.

– Я не люблю свое имя.

– Почему?

– Если твое имя по-латински означало бы «курица», ты бы его тоже не любила. Короче, давай я тебя до дома провожу, а ты про свои «стены» уже маме расскажешь. Это как бы ее проблемы, понимаешь? У меня своих вагон… Я тебе верю, верю, – добавила я, увидев, что Лиля снова «набухает». – Просто эти задачки должны твои родители решать. Понимаешь? Где ты живешь?

Она показала на дом через дорогу. На мой дом.

– А-а, так мы соседи! – сказала я, довольная, что не нужно идти провожать далеко.

Это было ошибкой.

– Пожалуйста, можно сейчас к вам? – затараторила она. – Очень вас прошу! Не могу пока домой. Мне очень нужно куда-нибудь еще, пожалуйста, очень, очень прошу! Мне ненадолго, просто очень нужно, пока… ну…

– Ты ненормальная! Ну ты соображаешь вообще? Ты даже имени моего не знаешь! Может, тебя просто хитро домой заманивают. Может, зайдешь ко мне, я на тебя наброшусь, и… не знаю! Съем твое сердце!

– Вы не заманиваете! Сама прошусь! – горячо сказала Лиля, подышала на ладони и потерла их, согревая.

– Какой-то конец света! – закатила я глаза. – Дружок, мне хочется есть и спать, а лучше просто спать. Мне на работу через шесть часов, на очень непростую работу – до вечера на ногах. А домой тебя не приглашу. Потому что твои родители не знают, где ты. Возможно, ищут тебя. Возможно, уже в «Фейсбуке» разместили твое фото в красной рамке: «Разыскивается девочка…» А ты хочешь пойти ко мне домой. Чтобы меня в похищении обвинили?

– Давайте позвоню маме и спрошу разрешения? – с готовностью спросила Лиля.

– Давай. – Я ухватилась за эту мысль, уверенная, что ни одна мать в мире не разрешит ребенку, который в шесть утра вышел из дома, «зайти к незнакомой тетеньке на пару минут».

Надо будет обязательно уточнить, что предложение «зайти на пару минут» не принадлежит «тетеньке», то есть мне.

– Только у меня мобильного нет… Я не взяла. Специально. Чтобы не определили, где я.

Оказалось, что у меня мобильного тоже нет. Да, есть красивый, новый, подарок Серёни на Новый год (странно, что сегодня ночью я не разбила его в гневе о кафельную стену клубного туалета, когда заперлась в кабинке и рыдала, освещаемая неоновым светом). Только он разрядился.

– Нет, дружище, – решительно сказала я. – Мы ко мне не пойдем. Мне хватает неприятностей. Сейчас провожу тебя до подъезда, и ты пойдешь к себе домой.

– А в подъезд тоже проводите? – спросила Лиля.

– Да.

– Хорошо. А то не люблю одна в подъезд заходить.

– Я тоже.

– Что?

– Ничего! Пошли – зеленый!

Я ступила на белую полоску перехода, а за мной волочился «хвост из консервных банок» и спрашивал:

– А вы мне так никогда и не скажете, как вас зовут? Или все-таки скажете? А когда?

Глава третья

Моя «берлога»

В подъезде, который оказался у нас один на двоих, меня ждал сюрприз: желудок не свернулся в трубочку, в ушах не застучало, как бывало всегда, когда тяжелая железная дверь бабахала за моей спиной и я замирала, прислушиваясь, – есть ли кто возле лифта, есть ли кто в лифте? Если есть, то пойду по лестнице, но вдруг кто-то есть на лестнице?

Я не врала Лиле: я и правда не люблю подъезды. Так что сейчас испытала даже что-то вроде благодарности. Лилька, конечно, была худенькая, как из веревочек, и ждать от нее, что она выхватит из-за пояса фракийский кривой меч и зарубит воображаемого врага, не приходилось. Но все равно: ничего не свернулось и нигде не застучало.

«Однако это не повод позволять ей садиться мне на шею», – напомнила я себе.

Шагнув в лифт, она быстро стащила варежку и протянула руку к кнопке лифта, наверное стараясь опередить меня.

– У меня – последний, – зевнув, произнесла я.

– У меня тоже последний, – сказала она и все-таки опередила меня, нажав.

Я пожала плечами: к себе я возвращалась только поспать и поесть, поэтому соседей не разглядывала. Тем более детей.

Лиля тем временем гладила тонкими покрасневшими пальцами кнопки лифта. Нам недавно поменяли, поставили на место старых – с точечками, шрифтом Брайля.

Мы вышли из лифта, я нащупала в кармане ключ. Лиля двинулась наверх.

– Эй, – сказала я, – ты далеко собралась? Там чердак, по-моему.

– Ага, – откликнулась она, не оборачиваясь.

– И дверь.

– Я знаю, спасибо, – мягко сказала она, добравшись до зеленой решетки, покрытой пылью и обрывками каких-то бумажек. – Просто если вот тут нажать, она открывается…

– А там что?

– Там небольшая комната. Ну такая, как кладовка.

– Грязная?

– Грязная, – согласилась она. – Там еще мусор всякий валяется.

– Зачем тебе туда?

– Там можно отсидеться… – вздохнула она. – Мне надо недолго, всего полчасика.

– Ффу ты, – в сердцах сказала я, – ладно! Всё! Спускайся.

Она развернулась и сбежала ко мне. Все лицо, даже ямочки на щеках, сияли.

– Правда? Правда? Я ненадолго. Я только позвоню маме, чтобы не волновалась, и немножко посижу. Спасибо вам большое!