Книга Али-Баба и сорок прогульщиков - Александр Хорт

После уроков шестиклассники направились к ветерану домой.

Дверь им открыл сам Холмиков — широкоплечий парень в тренировочном костюме.

— Здравствуйте, — сказали ребята. — Мы узнали, что вы ветеран, и хотим вам помогать.

— Зачем помогать? Что вы будете делать? — удивился спортсмен.

Все загалдели наперебой:

— Мы будем ходить в магазин, готовить обед, убирать квартиру, стирать форму, мыть машину, чистить ботинки, точить коньки. Согласны?

Холмиков пренебрежительно махнул рукой:

— Ни к чему всё это, мальцы. У меня маманя на пенсии, свободна. Она сама и в магазин ходит, и обед мне готовит, и квартиру убирает, и форму стирает, и машину моет, и ботинки чистит, и коньки точит. Так что обойдусь без вашей помощи.

— А кроме вас, других ветеранов в доме нет?

— Кроме меня, нет, — сказал хоккеист. — Я один такой.

— Жаль, — вздохнули ребята, повернулись и пошли прочь.

Для чужого дяди

Как только в школе повесили объявление о записи в лыжную секцию, Димка примчался туда первым. Его хлебом не корми, а дай покататься на лыжах. Вдобавок в конце зимы состоится школьная спартакиада. Нужно как следует потренироваться, чтобы выйти в чемпионы.

Димка думал, что в секции придётся лишь бегать наперегонки да лихо спускаться с горок. И вдруг на первом же занятии учитель физкультуры Геннадий Викторович огорошил его, сказав:

— Ребята, у нас в школе сорок пар лыж. Вам необходимо своими силами привести их в порядок. Сломанные подклеить, просмолить, подремонтировать крепления…

Все тут же принялись за работу. Одна пара досталась Димке — лыжи и ботинки к ним. Примерил ботинки — оказались ужасно велики. «У меня есть свои лыжи. Башмаки сорокпоследнего размера мне не достанутся, — подумал Димка. — Так чего ради я буду пыхтеть для чужого дяди?»

Так обычно говорил его старший брат Игорь. Игорь вечно сказанёт такое, что обхохочешься. На днях мама попросила его подклеить библиотечную книгу. А брат в ответ: «Книга-то не наша, всё равно придётся сдавать. Так чего ради я буду пыхтеть для чужого дяди?»

Вот и Димка решил, что не будет стараться незнамо для кого. Ремонтировал общие лыжи спустя рукава. Кое-как зачистил шкуркой царапины, наскоро и, стало быть, плохо просмолил, без лишних усилий завинтил крепления. Потом никто из ребят на этих лыжах не катался. Возьмут, повертят в руках и возвращают на место — ненадёжные.

Так они и пролежали на стеллаже почти всю зиму. Димка о них и думать забыл. У него других забот по горло. Ребята готовились к спартакиаде, и Димка, конечно, тоже. Он вообще считался одним из лучших лыжников среди шестиклассников. Многие даже не сомневались, что именно ему на спартакиаде достанется первое место.

Честно говоря, Димка и сам так думал. Даже раньше времени заважничал, поглядывал на всех свысока. Причём свысока не только в переносном смысле, но и в прямом. За последнее время Димка сильно вытянулся, стал выше всех в классе.

Рос, можно скзать, прямо как князь Гвидон. Ноги у него стали длинными. Ступни — большими. Димке с каждым днём труднее было надевать свои ботинки: совсем малы стали. А буквально в день открытия спартакиады он с горестным вздохом сообщил учителю физкультуры:

— Геннадий Викторович, я отказываюсь участвовать в гонке.

— Почему вдруг?

— На меня ботинки не налезают. Не босиком же мне бежать!

Представляете? За считаные минуты до старта один из лучших лыжников жалуется, что ему надеть нечего, ботинки малы. Обидно.

Встревоженный учитель потащил его в тренерскую комнату. А там все лыжи уже разобраны. Осталась всего одна пара — та самая, которую на первом занятии ремонтировал Димка. И ботинки к ним — сорокпоследнего размера, они ему сейчас в самый раз пришлись.

Делать нечего. Взял он эти лыжи и…

Позже все ребята удивлялись, почему Димка занял последнее место. Решили, что виновата мазь, из-за которой лыжи плохо скользили. Но Димка-то знал, что оказался тем самым «чужим дядей».

Заявка шестого «А»

Однажды Зойка Бобровская растрезвонила всей школе, что по радио будут передавать про её отца. Мы, конечно, не поверили. Думали, хвастается. Но на всякий случай решили послушать. И что же вы думаете? Передавали. Действительно передавали про Зойкиного отца. Так прямо и сказали: «По просьбе штурмана рыболовного сейнера Бобровского передаём песню „Лебединая верность“».

Нам тоже захотелось послушать про себя по радио. На следующем классном собрании мы договорились попросить радио сделать концерт по заявкам учеников нашего шестого «А». Для этого каждый должен заказать свою любимую песню.

Как назло, у меня в то время было меньше всех в классе общественных нагрузок. Поэтому мне навесили сразу три поручения — собрать заявки, составить полный список и отослать его на радио.

Когда я собрал бумажки и прочитал их, выяснилось, что все ребята хотят послушать нормальную музыку, только Петька Задорожный заказал себе какую-то чепуху на постном масле.

После уроков я сказал ему:

— Чего ради, Петька, ты позоришь наш класс? Заказал такую дребедень, от которой уши вянут. Больно интересно слушать всякую муру.

— А ты не слушай, — нагрубил он в ответ.

— Как же не слушать? — возмутился я. — Что мне, уши затыкать в это время?

— Просто выключи звук.

— Ну да, «выключи»! Ещё чего захотел! Может, сразу после твоей будут выполнять мою просьбу. Мы с тобой рядом по алфавиту. Тогда я прослушаю, как на всю страну объявят мою фамилию. А это в концерте самое главное.

— Тогда не выключай. Терпи.

Тут к нам подошёл Гришка Кочкин, мой самый настоящий друг. Даже не зная толком, о чём идёт речь, Гришка сразу поддержал меня:

— Да что ты заладил, Петюня, то выключай, то не выключай! Лучше закажи что-нибудь путное.

Но Петька упёрся, как баран, и ни в какую не соглашался менять заявку. Мы с Гришкой уговаривали его изо всех сил. Бились и так, и эдак. Даже вспотели. Объяснили Петьке, что радио слушают миллионы людей и стыдно заказывать всякую белиберду. Люди подумают, что ученики нашего класса не могут отличить плохую музыку от хорошей. Все начнут смеяться над нами. Будут показывать на нас пальцами.