Книга Поллианна. Юность Поллианны - Элинор Портер

— Только запомни, — предупредила её миссис Кэрью, — запомни, что в ту самую минуту, как эта девочка начнёт мне проповедовать, она немедленно отправится к тебе, и тогда делай с ней что хочешь. У меня она не останется.

— Запомню, но об этом я не беспокоюсь, — кивнула на прощание Делла, про себя же подумала: «Половина дела уже сделана. Вторая половина — заполучить Поллианну. Она обязательно должна приехать. Я напишу такое письмо, что они не смогут отказаться».

СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ

В Белдингсвилле, в один из августовских дней, миссис Чилтон дождалась, когда Поллианна ушла спать, и только тогда решилась поговорить с мужем о письме, которое пришло утром. Ей всё равно пришлось ждать, приёмная доктора была переполнена, а потом ему надо было навестить двух больных, которые жили на окраине, за холмом, и домой он вернулся очень поздно.

Было около десяти часов вечера, когда доктор наконец вошёл в гостиную. При взгляде на жену его усталое лицо озарилось улыбкой, но через мгновение в глазах появилась тревога.

— Полли, милая, что случилось? — встревоженно спросил он.

— Ничего особенного, просто письмо. Я не думала, что ты обо всём узнаешь по одному взгляду на меня.

— Тогда ты не должна выглядеть так, чтоб я мог догадаться, — улыбнулся он. — А что там написано?

Миссис Чилтон задумалась, потом молча взяла лежащее рядом с ней письмо.

— Я лучше прочту тебе, — сказала она. — Это от Деллы Уэзербай из санатория доктора Эймса.

— Хорошо, я весь внимание, — проговорил муж, опускаясь на диван, стоящий рядом со стулом жены, и вытягиваясь во всю длину.

Но жена не стала злоупотреблять его вниманием. Она встала и заботливо укрыла его пушистым пледом. Всего год назад они поженились; теперь ей было сорок два. Иногда казалось, что в этот короткий год она старалась вместить всю любовь и нежность, которые скопились за двадцать лет одиночества и тоски. Так же было и с сорокапятилетним доктором, в воспоминаниях которого тоже жили одиночество и тоска. Но ему оставалось только принимать это внимание. Конечно, он принимал его с радостью, хотя старался быть осторожным и не показывать этого слишком явно. Он сделал открытие, что миссис Полли слишком долго была мисс Полли и легко могла счесть себя навязчивой. Поэтому он только погладил ей руку, когда она лёгким прикосновением поправляла плед.

Наконец и она сама устроилась поудобнее, чтобы прочитать вслух письмо.

«Уважаемая миссис Чилтон, — писала Делла Уэзербай, — шесть раз я начинала писать Вам письмо и каждый раз рвала его. Так вот, в этот раз я решила не начинать совсем, а просто сказать Вам сразу, что мне нужно. Мне нужна Поллианна. Можно мне её получить?

В прошлом марте я познакомилась с Вами и Вашим мужем, когда Вы приезжали за ней, но Вы, наверное, меня не запомнили. Я попросила доктора Эймса, который знает меня очень хорошо, написать Вашему мужу, чтобы Вы не боялись доверить нам Вашу маленькую племянницу.

Я узнала, что Вы с мужем собираетесь поехать в Германию, но Поллианну хотели бы оставить здесь, и вот, набралась дерзости написать Вам. Умоляю Вас, миссис Чилтон, отпустите её к нам! А теперь позвольте объяснить почему.

Моя сестра, миссис Кэрью — одинокая, несчастная женщина. Она живёт в мрачном мире, в который не проникает солнечный свет. Если есть кто-нибудь, кто принёс бы ей лучик солнца, то это Ваша племянница. Не позволите ли Вы ей попробовать? Я бы хотела рассказать Вам, что она сделала здесь, в санатории, но не могу, это надо видеть. Уже давно я поняла, что о Поллианне невозможно рассказать. Когда попытаешься, получается какая-то нудная и назойливая менторша. Но мы с Вами знаем, что она совершенно не такая. Её надо увидеть, пусть уж она говорит за себя. Вот я и хочу дать ей возможность быть самой собой. Она будет ходить в школу, конечно, но в глубине души я надеюсь, что она исцелит израненное сердце моей сестры.

Не знаю, как закончить. Для меня это труднее, чем начать, я совсем не хочу заканчивать это письмо. Я хотела бы говорить и говорить из страха, что если я остановлюсь, то у Вас появится возможность сказать «нет». Если у Вас есть искушение сказать это ужасное слово, не могли бы Вы просто представить, что я всё ещё говорю, убеждая Вас, как мы нуждаемся в Поллианне?

С мольбой и ожиданием,

Ваша Делла Уэзербай».

— Ну вот! — воскликнула миссис Чилтон. — Читал ты когда-либо в жизни такое удивительное письмо? Слышал о более нелепой, дикой просьбе?

— Знаешь, я не совсем уверен, — улыбнулся доктор. — Я не думаю, что так уж нелепо хотеть, чтобы рядом была Поллианна.

— Но смотри, что она пишет! Исцелить раненое сердце! Можно подумать, что наша девочка — какое-нибудь лекарство!

Доктор засмеялся, а потом приподнял брови.

— А знаешь, ведь так оно и есть! Я всегда говорил — хорошо бы её прописать и купить, как пачку таблеток. Чарли Эймс рассказывал, что весь год, пока она была там, у них говорили: «Дать дозу Поллианны».

— Дозу! — возмутилась миссис Чилтон.

— Значит, ты не хочешь её пускать?

— Пускать? Конечно, нет! Зачем? Ты думаешь, я позволю ребёнку жить с совершенно незнакомыми людьми? Да ещё с какими! Почему я должна думать, что эта сиделка будет держать её в бутылке с ярлычком и использовать до моего приезда из Германии?

Доктор опять запрокинул голову и сердечно рассмеялся, но только на мгновение. Его лицо совершенно изменилось, когда он сунул руку в карман, чтобы извлечь оттуда письмо.

— А я сегодня получил письмо от доктора Эймса, — сказал он, и в голосе его прозвучало что-то такое, что жена настороженно нахмурилась. — Я думаю, теперь я прочту тебе своё письмо.

«Дорогой Том,

Мисс Делла Уэзербай попросила меня, что-бы я написал ей и её сестре характеристику, что я с радостью выполняю. Я знаю их с детства. Они из старинной знатной семьи, и они благородные леди. По этому поводу вам не нужно беспокоиться.

Их было три сестры — Дорис, Руфь и Делла. Дорис вышла замуж за некоего Джона Кента против желания всей семьи. Кент хорошего рода, но какой-то странный, по-моему, он просто чудак, и с ним неприятно было иметь дело. Он страшно рассердился на Уэзербаев, и между ними не было почти никакой связи, пока не появился ребёнок. Уэзербай обожали маленького Джеймса (они его называли просто Джеми). Когда ему исполнилось четыре года, мать его умерла, и семья приложила все старания, чтобы отец отдал ребёнка им. Неожиданно Кент исчез и увёз мальчика с собой. С тех пор о нём никто не слыхал, хотя его разыскивали по всему миру.

Потеря внука практически убила миссис и мистера Уэзербай, вскоре после этого они умерли. К тому времени Руфь уже овдовела. Фамилия её мужа была Кэрью. Он был очень богат и намного старше её. Кажется, он всего год прожил после свадьбы и оставил её с младенцем сыном, который тоже умер.