Книга Брат Третьей степени - Уилл Л. Гарвер

Торжественно звучали слова отца, когда он говорил о предмете, целиком владевшем его душой. Не менее прекрасны были и слова матери, рассказавшей нам о величии душ, бывших членами Третьей степени. С полным доверием к нам родители описали возможности, открывавшиеся ныне перед ними и нами — их детьми; и когда они закончили, мы с Эсмеральдой, хотя и были юны, исполнились энтузиазма, подобного их собственному.

«Теперь, дети, — сказал отец в заключение, — мы полностью доверились вам, чтобы вы в будущем смогли лучше понять наши действия. И хотя мы не требуем никакой формальной клятвы, вы должны хранить в тайне все, о чем узнали, пока не получите разрешения поведать об этом».

Рассказ матушки о членах Братства, их великих познаниях, силе и чудной красоте наполнил нас желанием стать подобными им и узнать больше об их связи с нашими родителями. Возвращаясь вечером домой, мы с Эсмеральдой шли впереди, и Братья были единственной темой нашего разговора.

Ничего необычного не произошло вплоть до среды — вечера, когда проходили встречи в лаборатории; как мы знали теперь, это были собрания членов ложи, в которой отец являлся Великим Наставником. Вечером в среду он вернулся домой в сопровождении незнакомца — высокого, гибкого, подвижного мужчины с темно-русыми вьющимися волосами, довольно длинными, с узкими курчавыми бакенбардами и усами того же опенка. Его голубые, отливающие стальным блеском глаза смотрели открыто и проницательно. Лицо было бледно, очертания его угловаты. Фигуру гостя полностью скрывал длинный плащ цвета индиго, свободными складками ниспадавший до колен. На руках он носил перчатки, которых, как я заметил, никогда не снимал; говорил неизменно тихим, приглушенным голосом, который, казалось, обладал неведомой силой; когда мы слышали его, нас охватывал непонятный трепет. Я также обратил внимание, что незнакомец избегал личных контактов с кем бы то ни было. После своего приезда он сразу проследовал в лабораторию, которой более не покидал, даже для трапезы. Все блюда специально для него готовила матушка и лично доставляла в лабораторию.

После приезда этого человека матушка подошла к нам и сказала, что они с отцом той ночью должны проделать очень сложную работу и что нам не надо тревожиться, если завтра они не спустятся допоздна. Затем, поцеловав нас, она вернулась в лабораторию, оставив отца внизу до времени обычного сбора. Около восьми часов пришли еженедельные посетители, но не по одному, как прежде, а все вместе, и привел их еще один незнакомец. Эсмеральда и я остались с Хуанитой — служанкой, а отец и другие проследовали в лабораторию. Когда я лег в постель, тайны последних нескольких дней столпились вокруг меня, и только после того, как минул долгий и беспокойный вечер, я заснул.

Сон — тоже тайна. Кто постиг его значение и те удивительные силы, что разыгрываются в нем? Мне приснилось, что я унесся далеко, в дикую и гористую страну, где на крутом скалистом склоне величественного хребта с заснеженными вершинами стояло огромное здание, похожее на монастырскую обитель.

Потом все волшебно изменилось, что характерно для сновидений. Я очутился во внутреннем дворе, окруженном циклопическими колоннами и заполненном священнослужителями в белых одеждах. В одном конце двора на большом белом кубе, который служил престолом, в кресле из слоновой кости, украшенной жемчугом, восседал человек. На его непокрытой голове сияли длинные золотистые кудри, лик был юным, глаза мягкими и голубыми. Пока я смотрел, сияние света окружило это существо, а приглядевшись внимательнее, обнаружил, что оно прозрачно, словно кристалл, и золотистый свет струится сквозь облекавшие его легкие дымчато-голубые ризы.

Затем черты его стали меняться; доброта и нежность, что сперва отражались в них, ушли, лик стал суровым, вызывающим трепет, глаза изливали лучистый свет; и фиолетовое мерцание наполнило атмосферу вокруг него. Взглядом, полным удивления и благоговения, я окинул эту сцену и увидел, что группа людей в белых одеждах расступилась и двенадцать фигур, прозрачных, как и та, что на возвышении, но золотистых, словно бы облаченных в желтый газ, вышли вперед и встали подле престола. Тогда я впервые заметил вокруг него на белом мраморном полу золотой зодиак. Каждая фигура заняла место на определенном знаке.

Пространство было запито ярким светом, исходившим из неизвестного источника. И, о диво! Еще двенадцать человек ввели тринадцатую фигуру в такой же, как на них, одежде цвета индиго. Прекрасные жемчужно-белые формы светились сквозь полупрозрачные складки; и вот, вглядевшись, я узнал в ней свою мать. На ее высоком благородном челе, будто вылепленном из слоновой кости, сияла алмазным великолепием шестиконечная звезда. Как прекрасно было ее лицо! Как спокойны и величественны черты! Двенадцать сопровождающих встали так, что образовали вокруг матушки правильный треугольник. Она прошла вперед. Но тут сцену затянуло туманом, и я провалился в глубокий сон без сновидений. О, душа! Свободная от цепей материи, где блуждала ты в этом сне?

На следующее утро я узнал от Хуаниты, что, проведя ночь в лаборатории, перед восходом солнца ушли все, кроме таинственного незнакомца, который все еще оставался там с отцом и матерью. «Двор был всю ночь полон привидений! — прошептала служанка с испуганным выражением на лице. — Когда я пошла в свою комнату, ясная луна осветила его, а там — белые фигуры». Я ничего не сказал в ответ, но не мог не сравнить ее странное утверждение со своим сном и решил расспросить об этом матушку.

В девять часов отец сошел вниз, его лицо было бледным и озабоченным. Наступил полдень. Отец съел вместе с нами легкий обед, но в ответ на расспросы сказал лишь: «Матушка сойдет позже». Пробило три часа, и, наконец, она появилась. О, как прекрасно было ее лицо, жемчужно-белое, лучащееся божественной любовью. Мать подошла к нам, и когда поцеловала меня, все мое существо затрепетало от ее прикосновения. Блаженство залило мое сердце, никогда еще я не чувствовал себя таким счастливым.

В ответ на наш вопрос она поведала, что незнакомец — великий Учитель и что с его помощью она ушла далеко и увидела много тайн высшей жизни. Когда я сообщил ей о своем сне, она радостно улыбнулась и, целуя меня, сказала: «Мой дорогой сын и брат, ты гораздо мудрее, чем думаешь, и когда-нибудь узнаешь сполна значение своего видения».

Незнакомец не появлялся до самого вечера. Наконец, он вышел во двор, где все мы сидели, встал передо мной и произнес несколько странных слов, оказавших удивительное воздействие. Перед моими глазами, образуя два облака, сгустилась белая дымка. Ее пульсирующие клубы стали приобретать форму, и я увидел панораму. Я увидел окруженную цепью холмов зеркальную водную гладь, по которой были разбросаны острова; ясное голубое небо с плывущими грядою снежными облаками отражалось в ее ровной поверхности. Затем появилась большая флотилия кораблей, заполненных вооруженными воинами, а земля почернела от нашествия толп щитоносцев. Не знаю почему, но мне показалось, что я узнаю эту сцену, и в моем уме сложились слова «Ксеркс, Персия, Греция».[1]