Книга Бой-КОТ. Дело доверчивого ветеринара - Роман Матроскин

— Почему бы и нет?

И коты, задрав хвосты, гордо покинули дом.

Глава вторая,

в которой выясняется, откуда появились Лыжин и Прапор

Примерно за неделю до описываемых событий, в восемь часов утра с грохотом распахнулись окрашенные в стойкий синий цвет железные ворота, и на огороженную территорию приусадебного участка заехал грузовик. Ловко сманеврировав на узкой площадке перед домом, он остановился. Из кабины вылезли несколько грузчиков в синих комбинезонах с желтыми логотипами и ринулись открывать двери кузова, под завязку забитого коробками, пакетами и громоздкой мебелью.

Вслед за грузовиком показалась маленькая машина. Блондинка за рулем, перебирая изящными пальчиками, припарковала авто рядом. Из машины выскочил молодой мужчина и открыл красавице дверцу, нежно поцеловав ручку. Потом распахнул заднюю дверь, и оттуда, пошатываясь, выползли крупный кот и изящная белая кошечка. Эту ночь они должны были провести в новом доме в коттеджном поселке.

А Ричарда мутило. Он с самого детства ненавидел железные конструкции с колесами и жутким запахом. Заставить его проехать на автобусе, куда он тайком забирался, могли лишь особые обстоятельства, вроде похорон родной тети Клеопатры, свадьбы друга детства Боцмана или долгожданной смены жительства.

Как же здорово после утопающего в копоти и выхлопных газах промышленного района Москвы оказаться в этом раю среди раскидистых сосен, фигурных кустиков, подстриженных газонов и уютных домиков! Бесконечно слушать чириканье кузнечиков, гонять юрких полевок, кататься по траве, впитавшей в себя всю теплоту жаркого июля. Что уж говорить о Масе? Она… она больше, чем совершенство! Еще полгода назад он бы даже не решился коснуться хвостом такой красавицы, сказать даже два слова. А теперь делит с ней корзинку, шепчет нежные слова на ухо.

Послезавтра «двуногая» должна была уехать в командировку на закупку каких-то уникальных кормов, поэтому их с писателем вещи должны быть разгружены в ускоренном темпе.

— Поставьте диван в гостиную и черную тумбу рядом! Осторожно, там узкий проход, наверное, лучше немного развернуть, тогда пройдет, — руководила рабочими «двуногая».

— Куда коробки? Ух, тяжелая… звенит что-то, — хриплым басом спросил здоровенный человек, поднимая серую коробку над головой.

— Стойте! Аккуратнее, там вазы! Поставьте на столик в спальне. Умоляю, не трясите! — руководила хозяйка дома.

«Двуногий», восхищаясь деловитостью своей возлюбленной, подпрыгнул и чмокнул ее в щеку:

— Я счастлив, о боже мой! Как же я люблю тебя… Больше жизни, больше солнца, больше неба, больше всего!

— Я тоже, родной… — повторяла «двуногая», то и дело отлипаясь от его губ, чтобы дать очередные распоряжения.

— Давай я помогу! — с жаром бросил писатель. Он попытался поднять большой баул, но сбил им стопку постельного белья, которое уже достали из коробок, сконфузился: — Ой… Чистые же… были… — и тут же уронил сумку на коробку, издавшую тоскливый хруст.

— Милый, не надо, они справятся, им заплатили… — мягко одернула «двуногая», поднимая пачку накрахмаленных простынок из грязной лужи, которую успели намесить своими сапожищами грузчики.

— Ты — мое совершенство! — воскликнул писатель, крепко и страстно сжимая свою пассию в объятиях. Она и не думала вырываться.

Ричи и Мася, потираясь друг о друга шерсткой, улыбались и подмуркивали, глядя на счастливую «двуножью» пару. Ну, кто бы теперь мог поспорить, утверждая, что люди настолько примитивны, что не могут любить? Красивая самка, отложив белье, занялась кошачьими вещами. На нижней полке красивой деревянной тумбочки она расставила шампуни, разложила набор расчесок. В углу очутились миски для корма и воды, в уютном закутке одной из комнат — их корзинки с бархатной отделкой.

— О боже! Только не это! — вдруг закричал «двуногий». Пронзительный вопль, казалось был слышен на другом конце улицы.

— Что случилось, милый? — прибежала «двуногая» и в ужасе замерла.

— Труд всей жизни! — голосил писатель. — Вся жизнь, все надежды! Все пропало!

Одна из коробок, которая стояла у лестницы, была не просто открыта, неведомый злоумышленник проделал в ней внушительных размеров дыру каким-то острым инструментом. Повсюду валялись ошметки фольги, которой писатель заботливо обернул коробку, чтобы она не потерялась среди тысячи других. Ведь в ней, заботливо обернутая в тряпки, лежала папка с кучей записок, заметок, рисунков и фотографий, из которых должен был родиться тот самый роман — «нетленка»!

— О боже! Украли! Похитили! Но кто?! Зачем?! О, это конкуренты! Хотя какие конкуренты… или просто силы зла! — Писатель сидел на земле, схватившись за голову. Казалось, еще немного, и он начнет рвать на себе волосы. — Где деревянный ящик? Вина мне, скорей мне вина! — тихо скулил он. — Моя папка…

— Ты точно ее туда положил? Милый, этого не может быть! — пыталась приободрить писателя «двуногая».

Наблюдавший все эту странную картину Ричард по выработанной годами привычке котектива начал анализировать ситуацию. С момента их появления во дворе нового дома до пропажи столь важной папки прошло не больше часа. Все это время калитка была запрета на замок, а значит, войти без звонка ни один «двуногий» не смог бы. А вот кот… — Ричи собрался осмотреть пространство вокруг дома и поискать дырки в заборе, но ничего сделать не успел, на сцене трагедии появились неожиданные гости.

В калитку настойчиво постучали, но так как никто не слышал стука из-за стонов писателя, то, не дожидаясь разрешения, гости сами распахнули дверь.

— Я думаю, что за шум, а драки нету, — хохотнул рослый и тощий, как жердь, «двуногий». Он был одет в синюю полицейскую форму, на плечах красовались погоны с четырьмя звездочками.

— Привет, — обратился к Ричи толстый рыжий, в крупную полоску, кот и подмигнул зеленым глазом.

Хозяева растерянно заулыбались.

— Я — ваш сосед капитан Дмитрий Лыжин, в милиции служу… или в полиции, как по-нынешнему. — Гость пожал руку писателю и неловко чмокнул ладошку «двуногой».

Ричи отметил, что незваный гость хоть и бесцеремонный, но весьма симпатичный тип: седеющий брюнет, черты лица правильные и приятные, правда, нос слегка курносый.

— О, котики, это хорошо! — вальяжно протянул гость, посмотрев на Ричи и Масю. — У меня у самого кот. Вот, я его сюда даже привел — Прапор! Ха-ха-ха, у капитана личный прапор!

— Думаю, в представлении я уже не нуждаюсь, — не менее развязно произнес толстяк странной расцветки. — Привет еще раз, будем знакомы! — и потерся мордочкой сначала об Масю, потом об Ричи.

Половина его туловища была отчетливо красноватой, в мелкую полоску, а половина — темно-рыжей, почти багровой. На морде же проходила вертикальная граница цветов — половина была шоколадной, половина — цвета красной охры. Если бы не габариты, Прапора можно было бы принять за трехцветную кошечку. Но цветов было только два, а объемы недвусмысленно намекали на мужскую природу.