Telegram
Онлайн библиотека бесплатных книг и аудиокниг » Книги » Детская проза » Три четверти - Анна Красильщик 📕 - Книга онлайн бесплатно

Книга Три четверти - Анна Красильщик

359
0
Читать книгу Три четверти - Анна Красильщик полностью.

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 ... 22
Перейти на страницу:

— Это ты дома Воробьева Таня, а в школе… — Кит внимательно оглядел лысую. — А в школе будешь Воробей.

Это Сыроежка, — он ткнул пальцем на доедающую колбасу лилипутку. — Овца, — насчет соседа я правильно угадала. — Фигура, — усатый. — Головастик, — худой малявка, которого я даже не заметила. — Ты будешь Клерасил, — почему-то велел он тощему, — а ты…

Все посмотрели на меня. Я вспомнила, что вчера на ужин мама приготовила гречку, а к ней открыли банку кильки в томате.

— Я Килька.

Тут начался второй урок, история. Ее вел папа Кита — Андрей Федорович Мачикин. Кит сказал, чтоб мы называли его Мочой, и я почему-то представила себе толстого лысого урода, но в класс вошел худой высокий человек с кудрявыми волосами и темно-карими глазами. Одет он был как мой папа: вельветовые штаны и свитер с заплатками на локтях. Не из-за дырок, а потому что так модно. Этим он мне скорее понравился.

— Пойдемте-ка в парк гулять. Погода хорошая, нечего в классе сидеть, — сказал Моча. И мы пошли к тусовке памятников. Головастик залез прямо на колени к тому, который в очках и с бородкой. Моча рассказывал о хитром римском императоре Сулле и юноше по имени Гай Марий, которого тот убил. В Новой школе можно было записывать не в тетрадку, а в блокнот. У меня был красивый, в коричневой кожаной обложке. Но в тот день я не записывала. Просто слушала, что рассказывал Моча, и заодно смотрела на Кита. Он не просто красивый, а очень красивый — в кожаной куртке, джинсах, со светлыми волосами до плеч.

— Чего зыришь?

Я отвернулась и сделала вид, что смотрю совсем не на него, а на Сыроежку, пожирающую булку.

После урока мы вернулись в школу — на молебен. Священник в золотом блестящем платье махал какой-то штукой на цепочке, а все нагибались в разные стороны и часто крестились. Я решила посчитать, сколько раз священник скажет «Господи помилуй», но почти сразу сбилась. Все вдруг брякнулись на колени, пытаясь дотянуться лбом до пола, и еще минуту лежали неподвижно. После молебна уроки закончились. Аллилуйя.

— Ну рассказывай. Как прошел день? — Мама налила мне тарелку бульона с клецками.

— Ничего интересного.

— Совсем?

— Ну… был молебен.

— То есть?

— Пришел священник и махал штукой с дымом, а все крестились и падали.

— А ты?

— Я нет.

Мама хмыкнула, и было видно, что она не очень довольна. Почему — непонятно.

В церковь мы не ходили, хотя однажды зашли в одну — очень красивую, рядом с новым домом. Мама предложила поставить свечку бабушке. В церкви было темно, хотя горело много свечей. На стене висела жуткая картина с Иисусом Христом посередине, которому в руки и ноги, как обычно на таких картинах, забили гвозди.

Когда мы вышли наружу, я спросила маму:

— Ты веришь в Бога?

— Не знаю. Наверное, скорее да, чем нет.

— А папа?

— Папа атеист.

— Что такое атеист?

— Это когда человек не верит в Бога.

— Если ты веришь, почему ты не ходишь в церковь?

— У нас в семье так не принято.

— А свечку мы почему поставили?

— Это хорошая традиция.

Первый дедушка иногда ходил в синагогу — еврейскую церковь — и приносил оттуда еврейский хлеб — мацу. Из нее мама делала оладушки и запеканку, но еще вкуснее было намазывать сверху масло и посыпать солью. Однажды за мацой пошел папа и взял меня с собой. В синагоге было тоже темно и немного холодно.

Мне нравилось, что мы евреи. У Майн Рида написано, что чем больше кровей смешивается в человеке, тем он красивее.

— А французской крови у меня нет? — уточнила я у папы.

— Вряд ли.

— А английской?

— Маловероятно.

— А испанской?

— Испанской нет, но наши далекие предки долго жили в Испании, пока их оттуда не выгнали в Восточную Европу.

Все-таки можно считать, что и во мне есть немного испанской крови. Хотя бы капля. И я почти как прекрасная креолка.

* * *

Через месяц я решила записать все странности Новой школы — чтобы запомнить все как следует.

Странность первая

Школа вообще очень странная

В нашем классе десять человек, и двое из них — дети учителей. Это странно, иногда кажется, что ты у кого-то в гостях, а не в школе.

Если в Старой школе были одни учительницы, то тут есть учителя, и Директор — мужчина.

В Новой школе не носят форму. В Старой школе девочки каждый день ходили в коричневых жарких платьях и черных фартуках (по праздникам — в белых).

А мальчики — в синих пиджаках и штанах. Потом всех приняли в пионеры, и тогда девочки стали ходить в серых юбках, белых рубашках и красных шелковых платках на шее. Мама меня уговорила в пионеры не вступать, и это было обидно: мне тоже хотелось платок.

— Хочешь, я дам тебе свой красивый платочек в огурцах? — предложила мама, и вопрос был решен.

Кроме меня в пионеры не вступали Алеша Тананыкин (потому что влюбился в меня) и Ванька Кемшул (потому что был двоечник). Поэтому мне было не так уж и грустно, а, скорее, даже приятно: после того как все вступили в пионеры, я ходила в школу в джинсовой юбке, белой рубашке и платке в огурцах. Но здесь все по-другому, тут дети ходят в любой одежде. Девочки — в джинсах, мальчики — в жилетках и клетчатых рубашках.

Потом в Новой школе нет звонков — учителя просто приходят в класс, и это значит, что урок начался.

Странность вторая

Директор

Мы называем его Рыбой. Конечно, из-за фамилии: плотва — это такая рыба. У него зеленое лицо, он очень добрый и почему-то часто говорит про милосердие и что нужно уметь прощать. Однажды Овца выбил на первом этаже стекло мячом, хотя вообще-то в коридоре в мяч играть запрещено. Вместо того чтобы вызвать родителей Овцы, Рыба просто взял и сам купил новое стекло. И даже не просто купил, но и вставил.

Потом случилась история про чернила. Все в классе стали носить с собой шприцы, чтобы набирать туда воду и брызгаться. Мой шприц лежал на столе, и я запретила к нему приближаться. Но Головастик (потом я узнала, что он сын Рыбы) все равно схватил его, взял стержень от ручки и набрал полный шприц чернил. Увидев это, я так разозлилась, что в глазах почернело не меньше, чем внутри шприца.

— Надо сосчитать до десяти, — говорит в таких случаях папа, — а потом успокоиться и все обдумать. Но я не успела ни того, ни другого, ни третьего и — сама не знаю как — обрызгала Головастика с головы до ног. За секунду или, может быть, две Головастик стал наполовину черный, наполовину белый. Половина лица черная, половина свитера черная, одна штанина черная. Уцелели только кроссовки.

1 2 3 4 ... 22
Перейти на страницу:
Комментарии и отзывы (0) к книге "Три четверти - Анна Красильщик"